Патриарший мост. Вид на кремль и набережные. Мимо идут люди. Доносится звук уличных музыкантов. По реке плывут туристические корабли. Белой подошвой вверх плывет одинокая кроссовка,..
Настенные часы настойчивым аллюром отсчитывают минуты. Черный трапециевидный корпус часов поблескивает металлическими деталями. Красная секундная стрелка скачет по циферблату, как пони по манежу. Смотрю на..
Утра уже стали туманными, воздух был холодным, с запахом дымка, — август сдавался осени, а Славка всё ещё не совершил подвига. Когда он только приехал..
Это история о реальной девушке из Архангельска, которая сделала у себя в доме благотворительный приют для стариков. Она «удочеряет» и «усыновляет» никому не нужных бабушек..
Я помню бабушкины пирожки, напитки кислотных оттенков, жвачки с наклейками, черно-белую змейку и усатого водопроводчика в синем комбинезоне, который вечно погибал от черепах и дракона...
Под мартовской голой сиренью вместо пролежней снега чернела лужа шириной с двуспальную кровать. Мужчина потоптался перед кромкой воды и ступил вперёд. Он добрался до места,..
Повесил, как пришли холода, птичью кормушку за окном. С утра к ней прилетают два снегиря, позже белка приходит, сидит с ногами в кормушке, хвост наружу,..
— … хотят уничтожить нас и нашу культуру! Валерий Семёнович вздрогнул и открыл глаза, которые тут же застлали сонные слёзы. За окном уже стемнело, лишь..
Софья Андреевна собралась варить варенье. Сливовое. Муж её, Лев Николаевич, любил вечерами пить чай с вареньем или мармеладом. А Софье Андреевне нравилось потчевать его. Помаранчевое..
Таможенники в аэропорту Куинстауна остановили ленту с их чемоданом цвета хаки, чтоб просветить его еще раз. И еще. Попросили открыть. Начали рыться в вещах. Достали..
В ночь накануне судебного заседания Винченцо снились овцы. Овцы стояли у самого изголовья кровати и, глядя глазами-пуговками на него лежащего, что-то беспрестанно жевали. Не то..
Саша хлопнул дверью — дружбе конец. Щеки его раскраснелись от жаркого спора, гладко уложенные по последней университетской моде волосы растрепались. На ходу надевая шинель, он..
Отрывок из романа «Если путь осязаем» Миновало два сутулых года без малейшего намека на Киру. Герман по самую белесую от самоедства маковку был завален кодексами..
Шуршат шерстяные носки, под ногами скрипят половицы. Он преодолевает порог, с одышкой заходит в ванную. Свет закатного луча щекочет лицо, спину и проваливается в темноте...
