Д

Дело йеменских детей

Время на прочтение: 4 мин.

2017 год. Израильскую прессу буквально взрывают публикации по так называемому «Делу йеменских детей».  Несмотря на рассекречивание материалов и показания многочисленных свидетелей, вопросов не стало меньше, они просто стали другими.

Каждый из нас совершал в жизни поступок, за который стыдно даже через энное количество лет. Иногда речь идет не просто о поступке или действии, о котором мы стараемся забыть — в некоторых случаях это преступление не только перед совестью и нравственностью, а перед законом.

А если это преступление не одного конкретного человека? А государства? Ведь закрыть глаза и сделать вид, что ничего не произошло — это тоже преступление. А что, если преступления не было? 

О каком же черном пятне в истории страны идет речь? И главный вопрос — должно ли правительство взять на себя ответственность (в том случае, если преступление действительно было совершенно)?

Чтобы хоть немного разобраться, вернемся почти на 70 лет назад, в годы становления государства Израиль.

В 1948 году в Израиль стали прибывать тысячи евреев со всего мира, в основном из мусульманских стран. В 1949-50 годах проводилась операция «Волшебный ковер», в ходе которой в страну было доставлено около 49 000 йеменских евреев. Новых репатриантов поначалу селили в наспех сооруженных палатках или бараках. Зимы 1948-50-х были дождливыми и холодными, поэтому неудивительно, что люди часто болели. И, само собой, болели и умирали дети. В этих временных поселениях начинаются разговоры о том, что власти используют болезни детей как предлог для кражи: больного ребенка забирают в больницу и через несколько дней сообщают родителям, что он умер. А на самом деле его передают на усыновление в семьи богатых евреев из Европы (переживших Катастрофу и потерявших семью) в Израиле или в США.

«Дело йеменских детей« — это история об исчезновении детей евреев-репатриантов (в основном из Йемена, но также из стран Ближнего Востока и с Балкан), которая происходила (если происходила) с 1948 по 1954 год. Если верить сторонникам версии похищений, то речь идет о нескольких тысячах (по другой версии — нескольких сотнях) детей в возрасте до пяти лет.

До сегодняшнего дня в йеменских семьях передаются истории о пропаже детей. Десятки лет правительство никак не реагировало на эти слухи.

Впервые обвинение в передаче, а как некоторые утверждали — в продаже детей прозвучало в 1960-х годах. В 1967 году, а потом и в 1980-м были созданы следственные комиссии по этому вопросу. Их заключения были одинаковыми — слухам о пропаже детей нет никакого подтверждения.

В 1994 году происходит событие, благодаря которому правительству приходится более серьезно отнестись к этим утверждениям. Раввин Узи Машулам, выросший в семье выходцев из Йемена, в прошлом сотрудник ШАБАка (служба безопасности Израиля), забаррикадировался с группой сторонников в доме в Иегуде и потребовал от правительства опубликовать материалы, связанные с похищением детей с 1948 по 1954 год. Он утверждал, что у него есть документы, подтверждающие это преступление. После долгих переговоров (они длились 52 дня) он был арестован, и во время штурма дома один из хасидов (религиозный еврей) был убит. Все, включая раввина, были приговорены к заключению. Но дело сдвинулось с места — была создана новая комиссия.

Официальное заявление комиссии Кедми вышло лишь в 2001 году. Проследив судьбу 800 детей, комиссия пришла к выводу, что 750 детей действительно умерли, а 50 были признаны пропавшими без вести.

Как же собирались факты?

Показания дали примерно тысяча свидетелей — чиновники, врачи, медсестры, воспитательницы и нянечки детских садов. Все они имели то или иное отношение к смерти или пропаже детей.

Из последующих публикаций (часть собранных документов была опубликована) стало ясно, что большинство из них спокойно лгали родителям, сообщая им о смерти ребенка. Бывшая медсестра Соня Мильштейн вспоминает: «Репатрианты из Йемена ужасно относились к собственным детям, практически не интересовались ими. Да и что они могли им дать, чему научить?! Это были темные, малограмотные люди! На их месте я была бы только рада, если бы спустя сорок лет узнала, что мой ребенок вырос в достатке, получил прекрасное образование и ни в чем не нуждается». 

Но были и другие воспоминания. Вот что рассказала нянечка детского сада Йегудит Дорани: «Детей из дома увозили в основном по ночам, иногда по одному, иногда по двое или трое. Я прихожу утром и вижу: двух детей нет. Спрашиваю у заведующей, куда они делись, и та отвечает, что у них поднялась температура, они себя плохо почувствовали, и их отправили в больницу в Хайфу. Но я хорошо помню, что когда уходила с работы, эти дети прекрасно себя чувствовали. “У них поднялась температура”, — твердит заведующая. Я отвечаю, что перед уходом измеряла им температуру, она была совершенно нормальной. “Не лезь не в свое дело, если не хочешь потерять работу!” — заявила мне заведующая. А дети продолжали пропадать… Вскоре я поняла: тех, кого увозят в Хайфу, уже не возвращают. Когда в больницу приезжают родители, им говорят, что ребенок умер, что его уже похоронили. Выдают свидетельство о смерти. Пытаться что-либо выяснить бесполезно…»

Уже никогда не удастся узнать, сколько детей было переведено из лагерей для новых репатриантов — все архивы по каким-то причинам были уничтожены.

В документах комиссии есть рассказ, как одна семья подняла скандал в больнице после того, как им сообщили о смерти ребенка. И им тут же вернули совершенно здоровую дочь.

В Израиле известно несколько случаев, когда уже взрослые люди искали своих биологических родителей. Например, история Гиля Гринбойма, который только в 62 года узнал, что он приемный ребенок. Ему удалось установить, что, когда ему было 17 дней, его родителям сообщили, что он умер. По его словам, правда о собственном происхождении причинила ему тяжёлую травму — у него возникло ощущение, что он прожил не свою жизнь.

Начиная с 1960-х прозвучало три основные теории относительно пропавших детей. Первая — была организованная группа, которая передавала детей богатым семьям Израиля и Америки (именно это утверждал раввин Машулам). Эти домыслы после всех проверок были опровергнуты. Вторая теория — действительно существовали отдельные случаи незаконной передачи детей несколькими людьми. И третья — что дети действительно умирали, и возможно, что в нескольких случаях речь идет об ошибках персонала больниц, когда смерть ребенка документировалась неправильно.

10 октября 2021 года семьи, в которых исчезли дети, подали иск о возбуждении уголовного дела, направленный на то, чтобы заставить государство принять ответственность за, по меньшей мере, 69 детей, которые исчезли из больниц и детских садов. В июле того же года Кнессет принял закон, позволяющий семьям выяснить, были ли их дети отданы на усыновление. Через месяц после принятия закона было дано указание о публикации примерно 300 000 материалов, касающихся детей йеменских репатриантов. 

Остается только надеяться, что мы узнаем, что же произошло на самом деле.


Архивное фото с портала Лехаим