Д

Дикий зверь и саамские панки

Время на прочтение: 4 мин.

— Хелена, хотел вам сказать, пусть саамским панк-роком все-таки занимается Инкери, а вам я оставил оленеводство. Вы же не против? — добродушно спросил Тимо Виртанен, отхлебывая финский кофе из уютной бежевой кружки и поправляя пшеничный ус. 

Арктический центр Рованиеми готовился к 25-й Саамской конференции, запланированной на февраль. Однако сейчас август, времени на подготовку было предостаточно, и сотрудники неспешно распределяли темы исследовательских докладов. Лена Брусникина, она же молодой научный сотрудник Хелена, мчалась в библиотеку по длинному коридору, залитому солнцем через восхитительный скандинавский стеклянный купол. Пойманная на полпути своим начальником, она обескураженно остановилась. Тень паники проскакала в ее глазах, но тотчас была изгнана широчайшей улыбкой.

— Тимо, я… Ну, конечно! Я только за. Я давно занимаюсь темой оленеводства, — поспешила заверить начальника Лена, пытаясь опередить наворачивающиеся слезы. 

— Я знал, что могу на вас рассчитывать, — сердечно пожал ей руку ничего не заметивший Тимо и удалился, оставляя после себя бодрый кофейный аромат.

Лена медленно подошла к стене и опустилась на желтый пуфик, будто специально нагретый для нее редким северным солнышком. Олени. Лена была чрезвычайно против. Чёртова Инкери. Нет, Инкери приятная девушка. И олени с оленеводами сами по себе неплохие ребята. Но саамский панк-рок! Когда Марк рассказал ей о начинающей панк-группе из маленького саамского поселения в общине Со́данкюля, еще и поющих на местном диалекте, Лена в тот же вечер нашла контакты их вокалиста и уже планировала встречу, благо ехать от Рованиеми было всего полтора часа. Она сама играла на гитаре и возможность объединить любовь к музыке и будущему саамскому культурному наследию казалась ей просто-таки джекпотом. Почему нельзя было сказать Тимо, что мне важна эта тема? В глазах разворачивался Атлантический океан, но заплакать Лена себе позволить не могла. Она болюче ущипнула себя за руку, потом еще раз, и еще раз, и еще раз. Привычный способ справляться с подобными ситуациями. Слезы отступили.

Накинув летнее пальто травяного цвета, Лена вышла в удивительно теплый для августа вечер. Воздух сладко пах еще цветущим иван-чаем и уже созревшим шиповником. Небо потихоньку раскрашивалось в предзакатные цвета, красиво подсвечивая светлые Ленины волосы с лёгкой рыжинкой. Солнце в Приполярье в конце лета садится только в десять вечера, но с сентября световой день будет сокращаться все стремительнее. Лена переехала в Финляндию в прошлом году, только закончив Мурманскую аспирантуру. Общительная, всегда готовая прийти на помощь, она быстро нашла друзей в новом, казалось бы суровом, северном городе и на работе тоже поддерживала теплые приятельские отношения. Остаться помочь коллеге с докладом, даже если свой еще не дописан? С радостью! А то, что на сон останется всего часа три, это ничего. Я уже спала на этой неделе. Поработать после работы, потому что завтра открывается важная выставка? Легко! Вновь посидеть с ребенком Анны и Юсси, чтобы они сходили в кино? Без проблем! В какой-то момент Лена Брусникина, аки лютый фанат «Yes Man» с Джимом Керри, перестала замечать, что слово «нет» полностью выпало из ее лексикона, невольно подпитывая шипящую волну раздражения, которая выливалась, увы, чаще всего, на саму Лену. Ведь как она может вылиться на Анну и Юсси? Они же друзья. Или на Тимо, милейшего финского ученого? Он не со зла, выставка действительно важная, да и с панками он хотел как лучше. Ах, черт, четверг! В четверг она договорилась встретиться с Марком и именно в этот день нужно задержаться после работы. Ничего не поделать, придется Марка расстроить. 

С Марком они познакомились в киноклубе Лапландского университета. Завязали разговор о любимом обоими Микеланджело Антониони. А потом о Бернардо Бертолуччи и Джузеппе Торнаторе. А потом обо всем на свете, будто были знакомы с самого раннего детства, а может быть и в другой жизни. Высокий, кучерявый и улыбчивый Марк разрабатывал новую программу бакалавриата — дизайн впечатлений, а еще умел задавать самые правильные вопросы.

 — А что будет, если ты завтра подойдешь к Тимо и попросишь саамских панков обратно? — Марк подвернул рукава клетчатой рубашки, насыпал кофейных зерен в воронку и готовился поливать их из элегантного чайника с гусиным носиком.

— Я боюсь, что расплачусь или, еще хуже, сорвусь и наговорю Тимо каких-нибудь гадостей. А он этого не заслуживает, — Лена устало плюхнулась на стул напротив Марка и зажгла ароматическую свечу. В комнате хвойно запахло пихтой.

— Заслуживает, не заслуживает… Я бы тоже злился на него, отбери он у меня мою тему, пусть и с добрым умыслом. О, у меня есть идея! Одна подруга-психолог рассказывала о классном способе выражать злость, когда по каким-то причинам прямо ее выразить не можешь. Представь, что ты дикое животное…

— Мне кажется, единственное животное, которым я могу быть, это беспокойная квокка.

— Нет, квокка не подойдет, она слишком милая, даже если беспокойная. Лучше тигр или лев… Ну, енот тоже подойдет, если очень хочется. Или морской котик, у него зубы ого-го. Так вот, представь, что ты дикий зверь и кусаешь Тимо. Можешь даже порвать его на части. Отлично работает: эмоции выпущены на волю, и ты идешь и спокойно с ним говоришь. 

— Звучит впечатляюще, но мне даже представить такое сложно.

— Ну, тут или знакомство с саамскими панками, или воображаемо покусанный Тимо. Ты попробуй.

На следующий день Лена, собрав всю свою мыслимую и немыслимую отвагу, ждала, когда Тимо освободится после научного совета. Она подошла к двери его кабинета, села в кресло, улыбнулась администратору. Через минуту судорожного плетения косички из бахромы на шарфе, унеслась на кухню заварить себе кофе и еще немного протянуть время. Обиделась на кофе за то, что тот уже был заварен и в чайнике его было более, чем достаточно. Я котик, ой, нет, я же дикий. Я кровожадный комар, жаждущий испить свежей крови. Я злобный дикий морской котик, я сейчас цапну Тимо за хвост, чёрт, нет, за ногу. Тимо вышел из кабинета.

— Хелена! Как вы сегодня? — приветственно улыбнулся он.

— Тимо, у меня к вам разговор. Я очень хочу работать с панками. В смысле с той саамской панк-группой. Я знаю, это было поспешно, но я уже связалась с их вокалистом и начала собирать материал, — сбивчиво начала говорить Лена.

— Хо-хо, Хелена, punks not dead. Слушайте, очень здорово, что вы меня предупредили. Вы с Инкери лучшие специалисты по оленеводству. Я думал, что вам та тема ближе и поэтому отдал ее вам, но еще даже не успел предупредить Инкери. И я ничуть не против, если именно вы поедете в Со́данкюля. 

Лена провальсировала к своему рабочему столу, обняла по пути озадаченную Инкери, пребывавшую в счастливом неведении о саамских панках и развернувшейся внутренней драме Лены. Остывший финский кофе радовал своей прохладной кислинкой. А что, так можно было? Дикий морской котик сделал свое благородное дело. Еще никогда Лена Брусникина не испытывала такой легкости.

Метки