Солнце в Н-ске зимой встаёт поздно.
В ледяной темноте, освещаемый лишь холодным светом далёкого фонаря, инженер-ремонтник Владимир Иванович пытался осознать поворотный момент своей безрадостной жизни.
— Твою-то мать, Володя, чем ты думал, когда херачил по резервуару ключом? Совсем идиот? Доигрался? Что теперь делать будешь? Что, довела тебя Нинка твоя? А мать говорила — не женись на ней. И Машка такая же, в неё, жирная избалованная оторва, и отца ни во что не ставит. Никогда ты, значит, не думала, что я стану таким неудачником. Думала она… тебе там думать нечем, курица! Ну что, Володя, отвёл душу? А теперь вон, пятно по речке расплывается. Пиздец!
Хорошо, хоть ещё никто не заметил пока. Что делать собираешься?
***
Полутора часами ранее, в хрущёвке, утонувшей среди замогильной тьмы, Нина с плохо скрываемым раздражением следила за тем, как муж, пыхтя, собирается на работу.
Володя ходил сгорбившись, глядя под ноги, почти не поднимая взгляда. Не самец. Серая заводская мышь в серой мышиной спецовке. Несмотря на утренний душ его лысина уже успела покрыться потом, а остатки седеющих жидких волос обречённо приклеились ко лбу. А ведь когда-то у него была шикарная шевелюра, куда она любила запускать ногти.
— Опять за других работать идёшь? Тебе хоть заплатят? — поинтересовалась она с издёвкой.
Натягивая засаленную вонючую спецовку, Володя виновато улыбнулся, уголки губ чуть поднялись. Ох, эта вечная полуусмешка сжатыми губами, она ещё больше её выбесила. Муж это заметил, тяжело вздохнул и опять спрятал взгляд. Вечные вздохи слабака.
— Пап, дай денег в кафе сходить. Тысячи полторы, — без приветствия потребовала сонная Машка, выплывая телесами из свой подростковой комнаты.
— Доченька, я тебе на прошлой неделе давал, сейчас не могу.
— Ну я и не сомневалась. Почему-то у моих подружек, у кого отцы на заводе работают, деньги на кафе раз в неделю есть. Опять буду унижаться и клянчить, чтоб угостили.
— Доченька, ну ты пойми, мы на ремонт стиральной машины много потратили…
Маша не дослушала и хлопнула дверью. Из комнаты громко заиграла современная русская попса.
Нина презрительно поморщилась. Она была уверена, что какие-то деньги у Володи заныканы на непредвиденные расходы. Мог бы и побаловать дочь. Когда она выходила замуж, то думала, что через десять лет он будет ходить в костюме по Москве, а не в этой чёртовой спецовке по Н-ску. Пятнадцать лет назад он был видным женихом, на которого засматривались подруги и чей портрет висел на доске почёта передовиков производства. Теперь те подруги уже в столице, а развитие карьеры мужа остановилось почти сразу после рождения Машки. Бог дал зайку, но без лужайки.
— Никогда не думала, что ты станешь таким неудачником! — кинула вдруг Нина вслед уходящему мужу, закрывая облезлую дерматиновую дверь.
***
Главной работой Владимира Ивановича, которого на заводе все звали Иваныч, было следить за техническим состоянием старого резервуара с нефтью. По неведомым причинам его отставили куда-то на задворки завода и уже лет десять не опорожняли и не ремонтировали. Он и так уже был не новый и совсем прохудился («как и я со своим здоровьем и нервами из-за домашних», — иногда думал Иваныч). Суровые н-ские зимы, осадки потихоньку делали своё дело, и резервуар всё чаще приходилось латать. Ещё Владимиру казалось, что нефть непостижимым образом настаивается, словно забродившее вино, все эти тонны чёрного золота становятся ещё более чёрными, густыми и ядовитыми, и разъедают стенки резервуара изнутри. Конечно, это бред, уверял он себя, он же инженер, что за суеверная чушь?
— Износ основного фонда — 80%, — отчитался он как-то руководству, — дышит на ладан, надо менять, а то в воду уйдёт всё.
Руководство обещало разобраться. Иваныч надеялся, что разберутся поскорее, ещё немного и резервуар не выдержит, а семью кормить надо, жаловаться больше некому и бежать некуда.
Тем утром было особенно темно и холодно. Удручённый утренним скандалом, Владимир достал инструменты и принялся за каждодневную рутину, но мучительные воспоминания упрямо лезли в голову.
— Никогда не думала, что ты станешь таким неудачником!
— Сегодня не хочу, живот болит.
— Тебе премию дадут? В Турцию хочу.
— Опять буду унижаться и клянчить, чтоб угостили.
— Опять за других работать идёшь? Тебе хоть заплатят?
— Пап, я хочу айфон.
— Ты же взрослый мужик, почему у нас до сих пор нет машины?
— Сегодня не хочу, голова болит.
— Когда тебя повысят? Мишку, вон, повысили, Люба шубу прикупила.
— Никогда не думала, что ты станешь таким неудачником!
— Не могу больше! — в сердцах заорал от нахлынувшей волны обиды Иваныч и со всей дури хватил по резервуару разводным ключом. Всю ненависть и злобу, всю подавленность, всю горечь от несложившейся жизни и брака он вымещал на ненавистной цистерне. Он бил и бил, вспоминая слова про неудачника, и металл начал поддаваться, а чёрная ядовитая жидкость устремилась ему навстречу, отзываясь на тьму в его душе.
***
— Хорошо, хоть ещё никто не заметил пока. Что делать собираешься? Пойдёшь признаешься и в тюрьму? А семью кто будет кормить? А стоит ли того вообще эта семья? Ты счастлив, Володя, ответь себе честно? У тебя сплошные скандалы дома. Изобразишь, что всё без тебя случилось? Всё равно тебя стрелочником сделают и — тоже в тюрьму.
Такой вариант ещё есть, крысиный, свалить всё на Витьку. Он тебя попросил подменить, свой пропуск дал, охранник на входе, как всегда, сериал про ментов смотрел, даже глаза не поднял. Может и прокатить, если камеры проверять не будут, а ты быстренько сейчас домой свалишь. «Какой резервуар? У меня выходной сегодня. Нет, новости не смотрел». Ну это ж совсем сучий вариант. Хорошего парня засадят вместо тебя. Вы с ним уже лет семь работаете, он так же латает это корыто, так же пашет ради семьи. Готов грех на душу взять? У него ребёнок маленький. Он не заслужил, всегда хорошо к тебе относился. Да и тебя пару раз подменял. Он добрый такой, котов подбирает. Твою-то мать…
Ох, что же теперь будет? Это же говно всё в окрестные реки и океан утекёт. Сколько раз я говорил начальнику, что ремонтировать его пора. И что? «Работай, Иваныч, мы в курсе проблемы». Доработался.
Что же делать? Самому в тюрьму или Витьку в тюрьму? А всё ради чего? Этой опостылевшей семьи, работы, бега как белка в колесе? А может, ебись оно всё конём? Бросить всё и удрать? Всё лучше, чем эти два варианта. Сегодня как раз самолёт до Москвы. Там шабашить буду. Тысяч сто отложено, на билет и ночлежку хватит…
Решено, самолёт. А Нинка c Машкой пусть подавятся.
Солнце в Н-ске забрезжило первыми лучами.