Свидание вслепую. Двое познакомились в Сети. Встретились в кафе, чтобы посмотреть друг на друга и пообщаться. Она — женщина-подросток, маленькая, худая, очень короткая стрижка, джинсы, рюкзачок. Работает медсестрой. Он — высокий, полный, медлительный, в дорогом костюме, юрист.
Заказали кофе и десерт. Звякнула ложечка в чашке капучино.
— Так какую женщину вы хотели бы встретить?
— С чувством юмора.
— А еще?
— Женственную…
— Длинные волосы, платья, высокие каблуки, чувствительность, умение слушать, доверять мужчине? Что-то такое? Что будете делать, когда такую встретите?
— Радоваться.
— Забыла еще — хитрость. Настоящая женщина, мне кажется, должна быть доброй, но немного хитрой. Иначе ей не выжить среди мужчин. Еще она наверно пива не пьет. Только вино. Или шампанское. Ну, может, коньяк. Дорогой.
— Если хитрая в нужную для обоих сторону, то в целом портрет довольно привлекательный. Хотите сказать, что все перечисленное вам чуждо?
— Ну да. Еще чулки и красное белье. Или платье какое-нибудь красное. Ну почему? Не так уж и чуждо. Коньяк тоже хорошо. Но нет длинных волос, и платья — редкость. Обычно — джинсы, кеды. Так гораздо удобнее. Бегаю же много. Кроме поликлиники, подрабатываю патронажной сестрой. Так что каблуки — не мое. Да, и вот не так давно при покупке пива попросили паспорт. Не поверили, что мне есть восемнадцать. Причем уже очень давно.
— Прекрасно выглядите…
— Спасибо. Женственность сейчас вообще редкое качество. Ей же нужна благополучная среда. Или это природное. Много женских гормонов. Такие женщины обаятельные и эмоциональные. У них толпы поклонников, и они не сидят в Сети. А мужчина тогда рядом с ней должен быть очень уверен в себе. Иначе она растечется, как кисель, со своей женственностью и слабостью.
— А кто говорил о слабости?
— Ну вот к нам тут приходила такая женщина, лет под сорок, высокая, крупная как бы, блонда. Я бы не хотела такой быть. Ребенка приводила в поликлинику. Бедром покачнула, все мужики в ее сторону повернулись, включая врачей. Может, та самая «женственность»?
— Прикол понятен. У всех свой размер индекса привлекательности. Но женственность — это не покачивание окороком. Это внутри. Это состояние души и характера. Это отношение и взгляд на происходящее…
— Согласна. Но внешние проявления тоже какие-то есть. А так, наверно, добрая, тихая, любящая и жертвенная. Как декабристка. И на край света поедет. Это все красиво. А жизнь такая, что приходится быть жестче.
— Фокус именно в том, чтобы не растерять эти качества, без оглядки на суровую жизнь.
— А вам такие встречались?
— Очень давно…
— Здорово. Значит, есть с чем сравнивать и к чему стремиться. Но такого идеала может ведь и не быть. Или добрая, но не тихая. Или взгляды на происходящее несоответствующие. Шутка. Действительно, сокровище ищете. Почему-то мне пришла сейчас в голову мысль, что «суровую жизнь» вы ей обеспечите. Не в материальном смысле, а в моральном. Даже не знаю, почему так вдруг подумала. Только без обид.
— Ну, не знаю…Я очень много работаю, можно сказать, пашу. Не всегда могу уделять много внимания…
— Повторяю, без обид.
— Никаких обид. Да вы, в сущности, правы. Хотя я всегда за то, чтобы не усложнять жизнь окружающих. Я вас оставлю ненадолго, нужно сделать пару звонков.
— Не вопрос…Закажу еще кофе.
— Разумеется.
Он вышел на крыльцо кафе, закурил, глубоко затягиваясь. Достал айпад и некоторое время бессмысленно смотрел в экран. «Какого черта? — подумалось ему. — Когда все это закончится?»
Не зная, на что решиться, он вернулся в кафе и, подойдя к бару, заказал 150 коньяка. Уйти сразу он не мог, оставаться — не хотелось.
Дома ждал затянувшийся на три года ремонт, сваленные в коридоре упаковки ламината, бардак на кухне, недочитанные дела, ампулы инсулина…
Поколебавшись еще немного, он вернулся к ее столику.
Она тоже копалась в своем мобильном. Глянула слегка осуждающе.
— Алкоголь?
— Коньяк согревает душу. Предлагаю перейти на «ты». Не против?
— Да нет…
— А знаешь, что? — произнес он, не до конца веря сам себе. — А давай я тебе это хреново красное платье подарю?
— Интересное предложение. Обсудим, попозже. Может быть… Пора мне, на работу надо бежать. Давай, созвонимся. Спасибо за кофе!
Хлопнула закрывшаяся дверь. Он остался сидеть, глядя на свои руки, лежащие на столе. Собственные ладони казались ему огромными, несуразными.
Пискнул сигнал сообщения.
От нее.
На фотографии 15-20-летней давности — она. Сердце сделало кульбит, не сразу вернувшись к привычному ритму. А он все смотрел на этот отблеск летнего райского утра — ее высвеченные солнцем, рассыпанные по золотым загорелым плечам волосы, сияющие глаза, и рядом свое молодое, растерянное и счастливое лицо.