Летом 2021 года в Creative Writing School проходил конкурс на получение стипендий в осеннюю мастерскую «Проза для начинающих» Ольги Славниковой. Представляем работы стипендиатов.
Конкурсное задание
Напишите рассказ на тему «Абонент временно недоступен», до 4 тыс. знаков с пробелами.
Наталия Белоконь
В ящике
Вера Васильевна опять потеряла свой мобильный телефон.
Странность состояла в том, что ни один аппаратик, начиная с самой первой, тяжеленькой однорогой Nokia, и кончая вот этим таинственно исчезнувшим десятым смартфоном — ни один телефон не умирал естественной смертью и не отправлялся на заслуженный отдых. Всякий раз аппаратик словно проваливался в щель между мирами. Вера Васильевна была дама аккуратная и крайне внимательная. У нее ни разу ничего не воровали: сумку свою она всегда держала либо в поле зрения, либо в охапке. Она никогда ничего не забывала: все вещи и дома, и на службе лежали на своих местах, как приклеенные. И все-таки… Как это могло произойти?
Теперь, со смартфоном пусть не самой последней модели, но достойного уровня — пропавших телефонов стало семь.
И в седьмой раз Вера Васильевна предприняла безнадежную попытку. В прихожей, на идеально чистом подзеркальнике, желтел дисковый городской телефон, похожий на коровий череп. Вера Васильевна, застревая пальцем в дырках, накрутила свой мобильный номер, как раз на этот случай записанный на отдельной бумажке. Из трубки, из какого-то безнадежного далека, напоминая крики теплохода в туманном пространстве, потянулись длинные гудки. Это означало, что утрата где-то подает голос. Вера Васильевна аккуратно положила трубку на подзеркальник и пошла по комнатам слушать.
В ушах, то отдаляясь, то приближаясь, играла простенькая, лесенкой, телефонная мелодия. Она водила и кружила, как леший в лесу. Вера Васильевна проверила обе сумки — белую летнюю и на всякий случай зимнюю; подняла диванные подушки, в мягкую пазуху между которыми могла скользнуть гладкая вещица. Выдвинула по очереди тугие ящики комода. Конечно, мелодия была галлюцинацией: такое уже случалось не раз и не два. На карнизе ворковали пухлые голуби, их гортанное бурление воспроизводило сигнал того изящного, как пудреница, телефона-раскладушки, что исчез в 2007-м. Под окном, неистово бренча, взял поворот пожарного цвета трамвай: один в один звонок аппаратика номер три, с кнопками как семечки и с подводно-зеленым экранчиком. Этот канул в 2002-м. Вера Васильевна опустилась на холщовый диванный каркас и схватилась за голову.
Она не могла объяснить происходящего.
Потом усилием воли встала, вернулась в прихожую, к трубке. Из динамика теперь доносились потрескивания и шорохи — отстраненные, нечеловеческие, будто из космоса. Вера Васильевна перемигнула мокрыми глазами, положила трубку на рычаг, подняла, еще раз навертела цифры. «Абонент временно недоступен». Всхлипнула, размазала тылом ладони лицо. Действуя отчетливо, набрала еще одну последовательность цифр, которую помнила и без бумажки. Тот же механический голос: «Набранный вами номер не существует».
Не существует — это как?
Вот еще одна необъяснимая вещь. Как так сошлось, что у водителя красномордой фуры случился инфаркт, махина вильнула на встречную полосу, а там, секунда в секунду, оказался на хрупкой «Ниве» Володя, сынок. В тот момент Вера Васильевна ничего не почувствовала. Она собачилась с начальницей, которая и теперь никуда не делась, торчит, как кол, посреди опустевшей жизни. Сынок был сначала временно недоступен, потом стал навсегда несуществующим. То, что когда-то было Володей, вырезали из страшной гримасы смятого железа, но телефон его так и не нашли.
Вера Васильевна долго пыталась искривить силой мысли время и пространство. Хватило бы минус минуты. Континуум подвинуться не пожелал. Вера Васильевна позвонила бы Володе и по городскому телефону, и по трамваю, и по голубю. Должно существовать средство связи, просто она пока не понимает, где оно. Остается еще дочь, Даша. Дочь — человек, который не имеет большого значения. Но Даша, конечно, сразу купит новый мобильник. И Вера Васильевна первым делом забьет в контакты те цифры, что заменяют ей теперь отпечатки пальцев.
Дома оставаться Вера Васильевна не могла. С ощущением, что платье надето наизнанку, она взяла белую сумку, на всякий случай зонт, вышла из квартиры, вышла из подъезда и встала, не понимая куда дальше.
И как только за женщиной захлопнулась дверь, нижний ящик насквозь обследованного комода дрогнул. В нем теперь лежали: две Nokia, две Sony, один Siemens и два смартфона, шестой и десятый. Экран последнего вдруг вспыхнул голубым и показал три сообщения, одно текстовое и два голосовых. Отправителем значился «Сынок».
Немиров Вячеслав
Абонент временно недоступен
Елена Ивановна засыпает поздно. Уже давно поняла: как ни старайся, раньше трёх-четырёх сон, тревожный и прозрачный, не явится. К чему тогда лежать на неразложенном диване и без конца переворачивать подушку, когда та нагреется? Зачем в позе эмбриона кутаться в ночь, про себя считая до ста и обратно? Можно убраться в квартире, только без пылесоса, иначе соседка снизу, Вера Аркадьевна, начнёт стучать по батареям. Или можно читать, сидя в кресле, закинув ноги на журнальный столик.
Гремит шоссе. Когда окна закрыты, этот гул напоминает звук, который слышишь, приложив к уху ракушку. Елена Ивановна загибает страницу, оставляет книгу на кресле и выходит покурить на балкон. Там у неё стоит стул. Не любит Елена Ивановна курить стоя.
«Завтра репетиция в пять, — думает она, — это на Трубную. Вечерний эфир в девять, значит, надо быть около восьми, допустим, в половине. Нет, и в без пятнадцати можно. Нормально». Затяжка. Машины летят по шоссе к центру. Ещё затяжка. А другие — в область. Елене Ивановне не хочется уходить с балкона. Там, в комнате, по-барски развалившись в кресле, листая оставленную книгу, её поджидает бессонница. Елена Ивановна знает наперёд, что та ей скажет, какие слова впрыснет морфием в её сознание, истощенное обречённым ожиданием сна.
— Посмотри на себя, сколько тебе? Пятьдесят пять? А на вид — все шестьдесят пять. Что у тебя есть, кроме этой пустой квартиры и тараканов под холодильником?
Елена Ивановна знает, что ответит. Она помнит наизусть все сыгранные роли. Но реплики этой, ежедневно играемой не на сцене, а в жизни, сами собой возникают и тут же тонут в тёмно-синем омуте ночи.
— Пускай на вид хоть семьдесят, не в этом счастье, счастье — оно в работе…
— В работе, говоришь? – Бессонница хохотнёт гнилым и надсадным смешком, похожим на кашель неизлечимо больного. — И что, ты счастлива, да? А почему не спишь? Счастливые в это время уже спят. В работе… А какая у тебя работа? Играть шаги за сценой и на безымянной радиостанции штаны протирать? Сейчас не нулевой год, радио никому не нужно. А даже когда было нужно, тебя никто не знал. Никто не назовёт ни одной твоей роли, не вспомнит, какие ты там вела эфиры. Запомнили — одну-единственную фразу.
Елене Ивановне хочется бежать от этого упрямого голоса, спрятаться от него в самом дальнем углу, заткнуть уши и ждать утро. Бесполезно. В этой квартире бессонница — хозяйка. И некуда деться от её неумолимого шепота.
Но так ведь было не всегда. Ещё полгода назад Елена Ивановна и её муж Олег жили здесь днём и спали ночью, как самые обычные люди. Только Олег кашлял постоянно, с каждым днём всё хуже и хуже, а потом — кровь в моче. Оказалось — рак лёгких, метастазы в простате. В ту первую ночь без Олега, когда он ещё был жив и только-только лёг в больницу, в дом без стука зашла бессонница, жадно унюхавшая людскую беду, и сказала Елене, что отныне будет здесь главной.
Рука тянется за телефоном — посмотреть, сколько времени. Час сорок восемь.
Ноль пропущенных. Список контактов. Наташа Радио. Николай Стоматолог. Олег. Палец замирает над зелёной трубочкой, притулившейся возле фотографии мужа. На ней он держит в руках большого сома. Рыбачил под Нижним. Нажимая «вызов», Елена Ивановна видит себя со стороны, смотрит знакомую до сцены пьесу.
«Абонент временно недоступен. Перезвоните позже», — слышит Елена собственный голос, записанный десять лет назад для «Билайна». Волны мобильной связи приносят далёкое эхо тех дней, которые Елена бросила в могилу вместе с горстью земли.
«The subscriber is not available now. Please, call back later», — вторит эху бессонница.