Ночью туман превращается в молоко,
А к утру возрастает число пропавших без вести.
Каждый о ком-то плачет. Мы — ни о ком.
Мы уже год обитаем в музее древностей.
Я — голубое перо и кусок холста,
Ты — уже больше года не знаешь, что с этим делать.
Каждую ночь ты находишь мои уста —
Каждую ночь я навеки лишаюсь тела.
Город кричит о пришельцах и ледниках,
Город вдыхает яд полоумной ревности,
Глядя, как нам с тобой хорошо в трёхстах
Тёмных кубических метрах музея древностей.
И перед тем как за мной и тобой придут,
Перед тем как растащат нас в поле гнедые лошади,
Я пропою «Марсельезу». В жару, в бреду.
Перед музеем. На самой широкой площади.