Мой папа в молодости курьером подрабатывал, носил передачи на тот свет. Нервы на это крепкие нужны, больше года мало кто выдерживает. А папа целых три отмотал, так что его до сих пор помнят, и здесь, и особенно там. Паранормальные способности, папа говорит, у него средние. Например, он восстанавливался долго после ходки, голова болела, судороги. Или когда в более глубокие слои нырял, восприятие искажалось. То черно-белое все, то гнется, как в кривом зеркале, то самого к земле плющит. Но это мелочи. Все-таки работа с людьми в первую очередь, и людьми, откровенно говоря, не вполне живыми. Устраивались к ним девочки из некроинститута, круглые отличницы, и за месяц ломались. А папа ничего, ползком не ползком, но к покойникам возвращался.
Покойники в принципе нормальные, только лысые все и холодные. Ну, не в прямом смысле, а в потустороннем. Словами сложно передать. Они и сами не знают, как лучше объяснить, жалуются, что холодно. Затем и посылки, здешние-то вещи тепленькие. Кого что больше греет: был один дед, он трусы почему-то заказывал кружевные. Ну, фотографии внуков, это понятно. Что при жизни нравилось, фломастеры, монеты, клей, что угодно. Растения многие просят, сырые яйца. И вообще, покойников тянет на живое.
Когда папа работал, одна женщина регулярно выходила на контакт, пыталась кошку заказать. Но приличные службы таким не занимаются. Любой покойник надеется, что его посылка никогда не остынет, такое странное суеверие. Думает: заведу кошку, она живая, будет вечно меня греть. А живая как раз остынет быстрее всего, ей там не место.
Неплохо личные отправления держатся. Мужик один, с глубины, полкаталога перебрал и ничем не мог согреться. Только вскроет посылку, а она уже едва теплая для него. Он и папу матом крыл, и жалобы писал, что товар бракованный. А от людей ему передач не было, видимо, не помнил никто. И вдруг приходит мышь компьютерная в память о совместной игре или типа того. Это даже не друг был, а так. Едва его знал, может, потому и осталось хорошее впечатление. Так мужик об эту мышку чуть не обжегся сначала. Растягивал ее как мог, понемножку грелся, ведь кто еще пришлет. Она у него долго теплилась. Со временем, конечно, все меньше и меньше таких передач. А из каталога вещи вроде греют, но чуть-чуть не хватает, и покойник мерзнет потихоньку и проваливается, и рано или поздно уже никакой курьер к нему не проползет. Это и есть самое тяжелое в работе. Хотя папа ушел по другой причине.
Была там девушка, близко совсем от поверхности, и родные ее помнили, но она никак не могла приспособиться. Холод очень буквально чувствовала, носки просила шерстяные, кофточки, электрогрелку, чай в термосе. Хуже того, она с другими покойниками не могла общаться. Ей казалось, она живая среди мертвых. И папу все хватала в дверях за рукав, забери меня, говорит, я здесь по ошибке. Он уже смотреть на это не мог, ну и забрал. Молодой был, неопытный. Вынырнули они в районе драмтеатра, май, сирень. Она сразу ожила и давай хохотать. А папа чувствует что-то не так. Как будто ноги у него чужие, неприятные. Мысли в голове чужие. Потом он вроде бы закричал, а сам не слышит. Это энергия из него шла на поддержание покойницы: пять минут — пять лет жизни. Слава богу, начальник смены вовремя заметил, вытащил. Но работу папа бросил, совестно ему стало с мертвыми, ведь хоть на час, а теоретически он любого мог оживить. А покойница та все еще на плаву, и, кажется, ее отпустило.