В школьном окне с неизменной зеленой краской по периметру покачивались ивовые ветки. Март был еще по-зимнему холоден, но воздух уже шептал о переменах.
Под настырный звон, знаменовавший окончание последнего урока, старшеклассники с нетерпением подскочили со стульев и, не дослушав домашку, стали прятать учебные принадлежности в рюкзаки. Ребята ринулись к раздевалке, и уже через две минуты в маленьком загончике нижнего этажа началась спартанская война за верхнюю одежду. Побеждал «длиннейший». Одним из них был Саня с десятого «Б». Едва протянув руку поверх других голов, он с треском пересыпал номерки половины класса из ладони дежурному по раздевалке.
Тут Иринка из десятого «А» зацепилась взглядом за его рубашку в клеточку, пока терпеливо отстаивала свою очередь. Рассеянность в глазах сменилась заинтересованностью, и она уже сама не заметила, как скользнула по его плечам, затем по вытянутой руке, подпиравшей стенку. Она и раньше с ним пересекалась в учебных коридорах, но сегодня будто увидела впервые. И это ее очень удивило. Волна столпившихся вынесла ее ближе к Сане, и она ненароком толкнула его локтем в бок. Она сжала плечи и извинилась, и он между делом сказал что-то вроде: «Ды, нормально!» и посмотрел на нее непозволительно долго. Сегодня он тоже увидел ее в первый раз. Сопротивляться первой юношеской любви было бесполезно.
Теперь каждую длинную перемену Саня бегал в класс к Иринке, а не со своей бандой «бэшек» за школу на перекур. Он выучил наизусть ее расписание и уже знал, между какими уроками можно урвать момент, чтобы украсть ее поцелуй. Подходя к ее классу, он заглядывал, переминаясь с ноги на ногу. В итоге она его замечала или кто-нибудь из ее одноклассниц докладывал нарочито протокольным голосом: «Ирина, вас ожидают». Она вспыхивала, опустив ресницы и, благодарно улыбаясь в ответ подружке, вылетала из класса, едва касаясь школьного линолеума.
Саню обожал весь класс вместе с классной. Когда в конце девятого решали вопрос о том, кто пойдет на следующий год, у Сани было мало шансов из-за успеваемости. Но родители девочек на собрании горячо ратовали за него. Собственно, Екатерину Николаевну долго уговаривать не приходилось. Хоть и троечник, но добряк и всегда разожжет огонь в школьном походе.
Могучая женская кучка «бэшек» в составе с Рыжей, Любашей и Носатой, как заочно их величали «ашки», с недовольством бурчали: «Все, пропал наш Саня! Замутил с этой скрипачкой — не оттащишь». Ведь Саня теперь и в экскурсии школьные стал ездить с «чужим» классом, и куртку стал подавать только одной особе.
Она хорошистка, яркая девчонка с каштановыми волосами до пояса и огромными глазами. Он гордился ей и ее любовью к нему. Он всячески старался казаться плохишом, а Иринка воспринимала эту игру с энтузиазмом, смеялась, запрокидывая голову, и смаковала, глядя, как он держит сигарету в руках, выпуская дым с видом видавшего жизнь байкера. Она ему даже черные перчатки без пальцев подарила, так он их носил как вторую кожу.
Искры счастья из их глаз сыпались с такой подростковой откровенностью, что, казалось, школьные стены могут подгореть и наконец-то отменят занятия. Они бурно ругались, но и быстро мирились.
Так, назло остальным, рука об руку они добрались до одиннадцатого класса. Начался обратный отсчет перед началом взрослой жизни. Иринка стала ходить на подготовительные курсы, и времени на Саню оставалось все меньше. Ей никогда учеба легко не давалась, но она подкупала ее старательностью. Саня же снова стал крутиться со своими «классными» за пределами учебного здания. Ей они откровенно не нравились, и ему это нравилось.
Эта весна была на редкость жаркой. Почки рано полопались от бурного цветения, и вокруг все стало быстро меняться. В один из учебных дней Саня прошел прямо мимо ее носа в коридоре, о чем она не сразу сообразила. В столовой повторилось то же самое. Он оживленно беседовал со своей свитой одноклассниц и вальяжно проплывал, нарочно ее не замечая. В висках громко застучало, ноги стали ватные, она почти задыхалась. В эту минуту стеклянный шар их общей вселенной лопнул и разлетелся на осколки, врезавшиеся в нее. «Ириш, на алгебру опоздаем! Пошли скорей, — тянула ее за руку одноклассница. — А чей-то у вас с Саней? Поругались?» «Да, у нас уже все», — медленно произнесла она, расправила плечи и с помощью каких-то высших сил направилась на занятие. Дома она рухнула в кровать и провалилась в сон. Наутро секунды через три после пробуждения вспомнила о вчерашнем и завыла. Взрослая жизнь наступила внезапно.
А дальше был последний звонок, на котором Саня вальсировал не с ней, а с Любашей. Потом выпускной вечер, где Иринка не смела заявиться, ведь «ашек» соединили с «бэшками». Весь следующий месяц подготовки к вступительным проходил для нее в аду. Ей пришлось проглотить обиду как есть, целым куском, не запивая. Иринка еле наскребла на проходной балл, поступила «в Москву» на бюджет и свалила.
Они случайно столкнулись в торговом центре спустя семь лет.
— Простите, пожал… Иринка, ты? — обронил он.
— Саша? — слегка заалела она.
— Какая встреча! К маме приехала?
— Да.
Прерывая неловкое молчание, он робко начал:
— Ты как вообще?
— Все хорошо! Замужем, Даньке второй год пошел. У тебя как? — Она распрямила плечи.
— Да у меня че-то как-то так. Женька от меня ушла, с ребенком общаться не дает.
— Ясно.
— Может, зайдем в кафе, посидим?..
Они проболтали целый час ни о чем, а в голове проносились картинки семилетней давности.
— Иринка, ты прости меня. Ты же знаешь, они это… Тебе специально хотели насолить. А я, дурак, купился. И тебя потерял.
— Да это уже неважно, Саня. — Она спокойно смотрела сквозь него и допивала латте.
Тут у него зазвонил телефон. Поговорив, он стукнул себя по лбу, приговаривая:
— Я совсем забыл. Меня же кореш просил с ним съездить машинку посмотреть! Сейчас прям надо выезжать.
Он вытащил из карманов перчатки без пальцев и, попрощавшись, на ходу стал их надевать.
— Кореш — это очень важно… — Она аккуратно промокнула салфеткой уголки губ и вежливо произнесла: — Официант. Счет, пожалуйста!