В понедельник Игорь Петрович поссорился с женой. Начали, как обычно, с яичницы, а закончили изобразительным искусством. Ингины завтраки не отличались разнообразием — вот уже двадцать лет и три года она каждое утро подавала супругу подгоревшую глазунью и категорически отказывалась нанимать повара. С этим еще как-то можно было смириться, если бы ее кулинарные изыски не сочетались с неугасимой страстью к современной живописи. Как-то по случаю Инга на одном из аукционов раздобыла холст с изображением вороны, вцепившейся в сухую ветку на фоне оранжевой горы, а недавно оказалось, что это шедевр великого американского художника. Мгновенно вздорожавшая дерзкая птица торжественно переехала из коридора в гостевом крыле дома на каминную полку в столовой, откуда, взирая пронзительными человеческими глазами, незаметно для хозяйки портила аппетит любимому мужу.
Они не разговаривали два дня, на этот же срок приемы пищи, к обоюдному, тщательно скрываемому удовольствию, были перенесены в ресторан. За ужином в среду Инга все-таки не выдержала, и, дождавшись, пока официант примет заказ и отбудет на кухню, с обиженным видом положила Игорю Петровичу на тарелку конверт с красными печатями и штампом «Судебное».
— Неужели нельзя было предупредить, если собрался разводиться? — произнесла она трагическим шепотом и закрыла лицо руками.
Игорь Петрович вовсе не собирался, ему в этом браке было комфортно. Это он у себя в компании генеральный директор и верховный диктатор, а дома его всегда мог приструнить командор — любимая и преданная Инга. Слышали фразу «счастливая жена — счастливая жизнь»? В их семье эта формула свято и беспрекословно соблюдалась со дня свадьбы. Зловещий конверт не мог причинить вреда их браку, хотя бы потому, что его прислали из арбитража. Он подошел к ней, обнял и вложил в руку футляр с заранее припасенным извинением. Она не стала сопротивляться. Умным женщинам бриллианты очень хорошо помогают от нервов.
Этим же вечером, открыв дома послание, Игорь Петрович убедился, что дела его гораздо хуже, чем он предполагал. Вопрос, по которому его вызвали, касался раздела фирмы с его давним партнёром Максимом Александровичем, бессовестно выведшим большую часть активов у него из-под носа. Нудная и изматывающая судебная тяжба в первой инстанции увенчалась викторией, но настырные адвокаты Максима Александровича подали апелляцию. Вспоминать эту неприятную историю не хотелось, но пришлось, тем более что в повестке была отметка об обязательном участии в завтрашнем заседании. Игорь Петрович так разволновался, что даже достал из бара коньяк, но, поймав на себе язвительный взгляд вороны, передумал открывать бутылку и хмуро поставил ее обратно.
Под утро Игорю Петровичу приснился совершенно безумный сон, как будто он попал в пустыню, но по какой-то странной прихоти не брел через неё, как всякий уважающий себя путник, а плыл сквозь песчаные гряды благородным баттерфляем, впрочем, изредка сбиваясь на банальный кроль. Ландшафт не удивлял, но при столь неординарном способе передвижения тревожил: на много километров вокруг все было желтовато-белесым, барханы и небо незаметно перетекали друг в друга, а линии горизонта будто и вовсе не существовало, так что проложить более-менее внятный курс никак не удавалось, да и цель была неясна. Игорь Петрович все-таки держался на плаву, хотя и порядком утомился. Он дрейфовал, словно в большом пыльном мешке, совершенно один среди зноя, безмолвия и полного отсутствия координат. Пустыня, осмелев, потихоньку начала закручиваться вокруг него воронкой. Игорь Петрович, барахтаясь в необъятных топких песках, как жёлтая резиновая уточка после кораблекрушения, вдруг заметил неподалёку цепочку следов. Что-то сверкнуло впереди, какая-то металлическая вещица, сулившая спасение. Он обрадовался, рванулся к ней, но, достигнув места, закричал от ужаса — это оказались его собственные часы, потерянные в самом начале пути через дюны.
Он сердито выпил чашку кофе прямо на кухне, и, стараясь не хлопнуть дверью, вышел из дома. Инга проводила взглядом его автомобиль, надела халат и новые серьги и спустилась в сад — среди гортензий волноваться за мужа ей было гораздо легче — она тоже немного побаивалась пернатую кутху.
В дороге Игорь Петрович неожиданно успокоился и решил принять свою судьбу. Подъезжая к зданию суда, водитель случайно задел кнопку громкой связи, и неистовый Вакарчук заорал на весь салон: «Я нэ здамся бэз бою!» Игорь Петрович встрепенулся. «И я не сдамся!» — подумал он и решительно шагнул под сень Фемиды.
В зале заседаний было светло и прохладно. Команды адвокатов, тихо переговариваясь и тасуя документы, разместились друг напротив друга за длинным дубовым столом, во главе которого по указанию секретаря заняли свои места Игорь Петрович и Максим Александрович. Сидеть рядом им было неуютно, но как только в зале появилась судья, все эмоции разом погасли. Заметно прихрамывая, она взошла на капитанский мостик, и процесс начался. Когда она принимала у адвокатов доверенности, из-под манжеты мантии мелькнул стальной хронограф. Игорь Петрович не мог перепутать эти часы ни с какими другими — у него был точно такой же «Яхт Мастер», приз за победу в Сидней Хобарт. Он еще раз внимательно посмотрел на судью и явственно услышал залп пушек с крепостных стен мальтийской Валлетты. Насмешливые льдистые глаза и острая линия носа ничуть не изменились со дня их первой встречи — перед ним восседала Анна Морриган собственной персоной, единственная женщина–шкипер высочайшего класса, легенда мирового яхтинга.
Это был его первый Миддл Си в составе профессиональной команды. Он так радовался, что его взяли на яхту свиппером, что по собственной инициативе, а не только по указанию капитана, каждый день драил палубу, учился ставить и настраивать паруса, стараясь впитать побольше солнца, просоленного воздуха, запаха моря, свободы и счастья. Однажды, когда он по обыкновению возился со штагами на корме, на борт поднялась крепкая невысокая брюнетка и спросила рулевого. Игорь решил сойти за бывалого.
— Зря пришла, — с чувством превосходства произнес он. — Мы баб в команду не берем! — и тут же схлопотал смачный варкуль от мачтового.
— Илья, где ты взял такого резвого ослика — три круга вокруг баркаса за пять минут и учтив, как баржак? Отдай его мне на воспитание, — рассмеялась она. Игорь от стыда бросился в воду.
На следующий год они мельком виделись в Каусе на острове Уайт. После старта гонки во время ночного шторма яхта Морриган попала в громадные волны, а ее саму при попытке выровнять судно смыло с мостика прямо под перо руля. Каким-то чудом команда сумела вытащить ее из воды и поставить спинакер. Поймав ветер, яхта легла на курс, и Морриган навсегда вошла в историю Фастнетской регаты, выиграв ее с полностью раздробленной ногой. С тех пор ее никто не видел, будто она и вправду ушла в Вальгаллу.
Тем временем, пока Игорь Петрович предавался воспоминаниям, Максим Александрович удивил всех. Он, как выяснилось, пришел в суд извиниться и отозвать свою жалобу, и к восторгу адвокатов дело было прекращено. Игорь Петрович наскоро пожал им руки, но выбежать из зала вслед за Морриган ему не разрешил секретарь.
— Рад видеть в добром здравии, кэп! — только и успел крикнуть Игорь Петрович ей вслед.
Вернувшись в свой кабинет, Анна Теодоровна села в кресло и неспешно раскурила трубку.
На полотне, висящем у нее над головой, две серых вороны играли янтарными бусинами на фоне охристого каньона. Спокойствие и гармония на краткий миг воцарились в мире.