— А что ты имеешь в виду под «празднованием»? Это же не про Новый год?
— Праздновать — значит отмечать, то есть давать внимание, устраивать торжественность, что, по сути, — придавать ценность. Признавать, проживать, справлять — находить радость, удовлетворение.
Снять наконец струпья запекшейся крови с той раны, на которую боялась даже смотреть, не то что подуть. Увидеть ее, промыть, дать кровью протечь — и зажить. Не болеть, больше не болеть. Чтобы я могла кровоточить, но не болеть. Жить. Свою жизнь в женском теле жить.
Это история о том, как я отпраздновала свои первые месячные.
Мама подарила мне книгу про женский цикл «В своем ритме» и открытку с подписью:
«Любимая доченька!
Сегодня твой личный праздник —
в твоей жизни появился свой собственный ритм — цикл.
Он будет повторяться каждый месяц.
Из очаровательной девочки ты превращаешься в красивую девушку.
Важность этого момента огромна! Я поздравляю тебя.
Чтобы ты подробнее познакомилась со своим новым состоянием, я дарю тебе эту книгу.
С любовью и заботой,
Твоя мама.»
Читаю эти слова и плачу. Как они были мне нужны.
Я получила это трогательное послание и подарок спустя двадцать два года.
Я отпраздновала свои первые месячные в тридцать три, а не в одиннадцать, когда все случилось.
Кому-то покажется странным.
Мама вот удивилась предложению от меня — вдруг праздновать? Месячные?!
Мне — важно. И лучше сейчас (да, поздно!), чем никогда.
Мне — необходимо.
Отматываю назад нить, которая привела меня к этой точке. Она сшивает историю из фрагментов-лоскутков: воспоминаний, размышлений, ощущений. Где-то узор текста резко перескакивает, меняется. Но я не хочу прятать швы, наоборот, хочу выделить те стежки, которые связывают кусочки вместе. Где неизбежно образуются узелки с изнанки.
Я поднимаю табуированную, интимную тему, которая со мной протягивается через разные времена, места, контексты, опыт. И предстаю в этом тексте во всей своей уязвимости.
Чтобы лоскутное одеяло моего рассказа согревало и обнимало.
В моей истории про критические дни есть критическая точка.
Когда я приняла решение.
Изменила свое отношение.
Нашла способ: свою таблетку, заплатку, примочку, пластырь.
В истории о том, как я праздновала свои месячные, есть момент, когда мои месячные научили праздновать меня.
Тогда у меня снова случилась первая менструация. В четвертый раз. Наверно, чтобы можно было переиграть наконец тот самый первый опыт, который застал меня врасплох. Поясню, откуда у меня дополнительные разы: я родила троих детей, а после каждых родов в награду женщины получают небольшую передышку в месячных — лактационная аменорея, если по-научному. Моя лактация дарила мне по целому году без менструаций, а значит — без прокладок/тампонов/чаш, без слабости и боли первых дней и даже без протечек! Еще один повод кормить грудью подольше, что я и делала «до двух лет и далее при желании матери и ребенка» — как гласит рекомендация ВОЗ.
О, это прекрасное время без месячных! Хоть в первый год ребенка и так достаточно сложностей. Пусть хоть от обычных «женских дел» отпуск. Эти «гости из Краснодара» нанесут визит позднее.
Юмор и ирония работают как обезболивающее. С ними все-таки проще на больные темы. О, сколько таблеток обезболивающего и спазмолитиков я выпивала на той самой ежемесячной основе. В попытках хоть немного успокоить боль внизу живота, от которой я лезла на стену, в прямом смысле — для меня это не образное выражение. Если везло — меня не рвало этими таблетками — они помогали и я могла идти в школу. Но чаще — нет. Я корчилась, мучилась, извивалась в кровати, стонала, елозила, вертелась, выгибалась, силясь найти менее болезненную позу. Потом засыпала в бессилии, в итоге несла в школу записку от мамы: «Моя дочь пропустила занятия по физиологическим причинам».
***
Мне девять.
«Дикий ангел» прервался на рекламу:
«Тетя Ася приехала…»
«Белое не носить, обтягивающее не надевать, не танцевать».
На экране энергично танцует женщина в белом и обтягивающем.
Я смотрю и не понимаю, почему в телевизоре называют это правилами для женщин. И сами же нарушают. Это опять реклама прокладок: крылышки, впитывание — про что она вообще? Неясно.
— Мам, а зачем нужны прокладки?
Тишина.
— Ма-а-ам, прокладки — это что?
— Ну… их крепят на трусы, чтобы они не пачкались. Так, мне еще постирать надо.
Мама уходит, а в моем воображении возникает картинка: женщина крепит прокладку на трусы сбоку, в том месте, где они иногда торчат из штанов. Ее окатывает грязью из лужи проезжающий автомобиль. Странно, чем это поможет? Трусы такие маленькие, их несложно постирать, куда сложнее со штанами. Вспоминаю, как больно жгутся ладони, когда я скручиваю штаны, сложив вдвое, чтобы выжать воду.
А вот и Милагрос, что она ответит Иво?
Мне одиннадцать лет.
Я учусь в пятом классе и люблю ходить в школу.
Сейчас я уже неделю дома — болею.
Сначала была температура, за ней сопли, и даже кровь шла из носа. Я испугалась, а мама сказала, что это из-за того, что я много сморкалась, сосудики в носу не выдержали и полопались.
У меня слабые сосуды.
Болеть я не люблю, ведь я пропускаю столько интересного. Но уже завтра мы пойдем в поликлинику, чтобы меня выписали. Очень жду.
Дома время тянется долго. Даже телевизор надоел. Пойду поем, и в туалет по пути.
Ой, что это? На моих трусах кровь?
Приглядываюсь, моргаю.
Да, это кровь.
Вчера шла из носа, а теперь и на трусах.
Похоже, у меня не обычная простуда — что-то серьезнее.
Сосуды слабые не только в носу.
Руки трясутся.
Сглатываю.
Натягиваю кое-как трусы обратно, локтем сбивая на пол туалетную бумагу.
Неуклюжая.
Что теперь со мной будет?
В горле горчит.
Я медленно двигаюсь по коридору к маме.
Смотрю на нее и начинаю плакать.
Мама боится вида крови, она чуть в обморок не упала, когда я поранила ладонь ножом.
Как я ей скажу?
Мама оборачивается. Ловлю ее взгляд и бормочу:
— Мам, похоже, я не выздоровела, — я опускаю глаза.
— Почему? Что случилось?
— У меня идет кровь… оттуда.
— Откуда оттуда?! — мама злится на меня?
— Ну… на трусах…
Мама почему-то улыбается. А мне хочется заорать от страха и стыда!
— Моя девочка стала взрослой.
О чем она? Это про меня? Взрослой? Это значит, я скоро умру?
Слезы больше не текут, а жгутся на щеках. Крик застрял где-то в горле.
А мама достает что-то из ящика комода и протягивает мне:
— На, возьми, это прокладка.
Разговора дальше не последовало.
Я — умная девочка, отличница, должна разобраться, догадаться, приноровиться — справиться. Сама.
А еще усвоить молчание.
О таком говорить не принято.
Молчать, нельзя обсуждать.
Мне тридцать.
Я мама троих детей и люблю, когда они уходят в школу и сад.
Сейчас я дома, наслаждаюсь этим тихим временем.
Я чувствую легкие потягивания внизу живота, мои эмоции выкручены на максимум. Похоже, сегодня мне тоже пригодится прокладка. Я спокойна, с любовью наблюдаю за процессами своего тела.
Я разбираю книжный шкаф и натыкаюсь на свое школьное фото, мне там одиннадцать лет. Из глаз льются слезы, а на бумагу текст. Зарисовка-воспоминание о моих первых месячных.
Как бы мне хотелось обнять ту маленькую девочку. Сказать ей, что все с ней хорошо. Что она здорова и вырастет в прекрасную взрослую женщину. И то, что с ней произошло в тот день — это менструация, здоровый процесс, который начинается у каждой рано или поздно и будет продолжаться регулярно в течение десятков лет.
Как жаль, милая Леночка, что ты не была готова, не знала об этом и так напугалась. Дорогая, обнимаю тебя.
Прижимаю к себе фотографию.
Мне нужна другая запятая среди слов:
«Молчать нельзя обсуждать».
Я найду, как ее поставить.
Я хочу переписать свой опыт, излечить травму, допрожить там, где замерла.
***
— Мам, ты знаешь, я сейчас пишу про месячные. Хочу рассказать свою историю. Как праздновала их уже взрослой и про твой подарок, помнишь? Спасибо тебе еще раз. В тексте будет и про тебя, тебе как с этим?
— Мне нормально, пиши. Но ты думаешь, это актуально сейчас? Все уже по-другому, все обо всем знают, интернет есть…
— Мам, мне важно.
Когда я вешаю трубку, иду искать в том самом интернете «менструация статистика осведомленность». Сколько сейчас таких девочек, которые узнали о менструации лишь в тот момент, когда она началась?
Важно ли это современному миру, актуально ли?
Нахожу доклад ЮНИСЕФ от 2022 года.
Там замысловато пишут, что знание о менструации и готовность к ней имеют большое влияние на дальнейшую жизнь девочки и ее благополучие.
Осведомленность важна.
Ключевой показатель.
Рекомендуют улучшать статистику осведомленности о месячных до наступления первой менструации.
Читаю и киваю: хорошо, что говорят.
Для России статистики не существует, но в докладе приведены цифры про Бангладеш и Египет: «О менструации до наступления первых месячных знали, соответственно, только 32% и 66% респондентов.
Я впечатлена такими цифрами. Но это все-таки другая культура, далекие страны.
Как же прикоснуться к русскоязычной действительности? Представляю себе современную девчонку. В ее беззаботность капнула первая капля крови.
Открываю статистику запросов к Яндексу: «кровь на трусах», «кровь оттуда» — несколько тысяч запросов ежемесячно.
Смотрю на ключевые фразы с числами и осознаю, как же мне повезло, что мама была дома, рядом. Ведь будь в мое время интернет таким доступным, а я одна, я была бы вынуждена в страхе и отчаянии искать сама ответы: «Что со мной происходит? Что делать?». Спрашивая бездушный поисковик: «кровь на трусах у девочки что делать».
***
Мазками воспоминаний я обрисовала свой опыт. Теперь вы больше понимаете, почему, увидев мазки крови на трусах после года ее отсутствия, я пугалась, злилась, раздражалась и досадовала, нижняя челюсть тянула вниз в напряжении, плечи скруглялись и опускались. Так было после первых и вторых родов. Но пойдем дальше по моей истории.
Мне двадцать восемь.
Четвертый сезон менструаций стартовал.
Тогда кроме ужаса появилось кое-что еще.
Новый опыт, новый голос внутри меня зазвучал:
— Но почему я так реагирую на собственные нормальные телесные проявления?
Я выдыхаю.
Действительно, месячные — естественное явление.
Но откуда этот голос? Что дало ему прозвучать?
Может, работа с психологом помогает.
Я встречаюсь с ней еженедельно вот уже третий год.
Вопреки мнению мамы: «Да там из тебя только деньги выкачивают! Ладно, посижу с внуками».
Что позволило мне услышать новый голос?
Пока я в замешательстве, его звучание продолжается:
— Это мое тело. Оно говорит, дает понять, что восстановилось после родов. Это его сигнал, что гормональный фон выровнялся.
Похоже, я слышу этот голос, потому что уже год как начала личный проект про заботу о себе «Дела для тела» и теперь внимательно вслушиваюсь, вглядываюсь, наблюдаю себя — настроилась на свою волну. Очередные беременность и роды запустили этот процесс. Я погружаюсь на новую глубину в познании своей телесности.
— Я снова фертильна, я могу давать жизнь. Я — женщина.
Уже не маленькая напуганная девочка, расправляю плечи. Сегодня я могу выбирать, как реагировать.
— Это достойно праздника! — улыбаюсь я. — Выбираю праздновать!
Мое настроение меняется, я надеваю чистое красивое белье — теперь с прокладкой. Отправляюсь искать свой способ отметить вытекающее событие.
Возвращаюсь домой с дорогим красивым тортом из кондитерской, на которую давно облизывалась.
— О, торт! Мне торт! — кричат наперебой дети.
— Мам, а что мы празднуем?
— Ну… меня. Помнишь, недавно ели торт на Илюшин день рождения? А я ведь это я его рожала, и сегодня мое тело сказало мне, что достаточно восстановилось после родов. И я решила это тоже отпраздновать! — удивляюсь, что произнесла это вслух.
Щеки краснеют. Чувствую, как внутри поднимается горячий вихрь от живота к груди. Значит, я все делаю правильно.
Тело, я слышу тебя, я с тобой!
Еще одно «дело для тела» падает в мою копилку заботы.
Тогда я на себе почувствовала, как целительно празднование.
Стала применять эту линзу для рассмотрения самых разных событий. Отмечать.
Фраза «Выбираю праздновать» стала девизом. И я несла его миру.
Даже выпустила серию открыток:
«Все, что мне важно, достойно быть отмеченным. Выбираю праздновать вместо обесценивания».
Но, когда я открывала рот, чтобы рассказать, как эта идея появилась в моей жизни, в горле возникал настоящий спазм. Стыд затапливал. Я замолкала.
«Молчать! Молчать! Молчать!» — выстукивало сердце усвоенную программу.
Внутри плачет и сжимается маленькая девочка. Я обращалась к ней сама, утешала, уговаривала. Но не этого голоса она ждет, не моего — маминого.
***
Мне тридцать три.
Теперь мы с мамой живем в разных городах.
И вот я с детьми приезжаю в гости на каникулы.
Наши с мамой отношения трудно назвать близкими.
Но чувствую, что хотя бы физические километры сейчас не разделяют. Надо успеть, пока мы рядом.
Мама на кухне режет картошку для ужина, я присоединяюсь и начинаю разговор.
— Мам, ты знаешь, меня сейчас занимает тема месячных. Понимаешь, чувствую, что мне важно поговорить об этом с тобой. Я так испугалась тогда, когда они только начались, не была готова. Меня это беспокоит до сих пор.
Мама внимательна, она слушает и, похоже, слышит.
И я осмеливаюсь:
— Мам, а почему ты мне не рассказала про месячные заранее? Не предупредила?
Мама молчит, я сама продолжаю:
— Понимаю, что одиннадцать лет — это рано, ты не ожидала еще. Но ты же собиралась мне объяснить позже?
Мама отводит глаза.
Я спешу перекрыть эту неловкую паузу:
— Мам, а давай праздновать? Ты же знаешь, что я «выбираю праздновать».
Мама смотрит удивленно.
— Это как?
— Мы можем придумать все, что угодно! Я давно заметила, как празднование целительно, и что с ним не бывает поздно. Не смотри на меня, как на сумасшедшую. Я слышала, что в некоторых культурах принято отмечать первые месячные у девочек. К ним готовятся, относятся как к инициации, превращению в женщину. Даже слово есть специальное, «менархе», обозначает первую менструацию. Можем там поискать вдохновение.
Я вытираю руки и тут же открываю статьи в поиске: «менархе как празднуют».
Читаю вслух по порядку.
Красные цветы, ритуальные танцы, полить менструальной кровью поле для плодородия… Мы вместе смущаемся и смеемся, удивляемся и морщимся.
Расшитая узорами прокладка.
— Ну, для такого у меня зрение уже не то, — мама уже примеряет на себя?
Не могу поверить, что это происходит всерьез.
Доходим до современных статей.
Женский день, разговор по душам, украшение, просто набор гигиенических принадлежностей. А кто-то коробку на первые месячные вместе с дочкой начинает собирать за несколько лет.
Неожиданно мама говорит:
— Да, давай попробуем, если это тебе поможет. Я соберу подарок к твоему отъезду.
Я уезжаю и увожу в чемодане сверток в подарочной бумаге. Не знаю, что внутри.
Как мы с мамой условились, я открою его в первый день своего следующего женского цикла. Предвкушаю и волнуюсь.
Когда приходит время, я запираюсь одна в спальне, устраиваюсь в гнезде из одеял на кровати и не сдерживаю слез. Разворачиваю упаковку, разглядываю книгу. Читаю слова в открытке снова и снова. Плачу, глажу ладонями живот, опять перечитываю мамино послание вслух, мысленно обнимаю ее, пишу сообщение с благодарностью. Обнимаю себя за плечи, слегка покачиваясь.
Маленькая девочка внутри меня расслабляется.
Взрослая женщина пишет этот текст.
Делиться своей историей с другими — это тоже форма празднования.
Я праздную и пишу, и ставлю, наконец, желанную запятую:
«Молчать нельзя, обсуждать».