П

Пробуждение

Время на прочтение: 4 мин.

Август — самое неудачный месяц для поездки в Рим. Местные жители разъезжаются на море, и Вечный город замирает в душном оцепенении. Кира помнит, как мучилась от зноя, но смутно, как сон. 

С Маттео они познакомились в университетском кампусе — Кира тогда любовалась барочными фасадами, все это было так непохоже на бетонную глыбу родного МГИМО, — как вдруг что-то ужалило ее в плечо. Обернувшись, Кира столкнулась с незнакомцем. Машинально отметила голубые глаза, вытянутое лицо, взъерошенные темные волосы. Незнакомец принялся длинно извиняться, и Кира наконец заметила причину столкновения — это была книга. По всей видимости, он так увлекся чтением на ходу, что попросту ее не заметил.

— Что вы читаете? — спросила Кира.

Незнакомец показал обложку: «Il maestro e Margherita».

Следующие два часа пролетели незаметно: с Булгакова они перескакивали на Кальвино, с фра Анджелико на Рублева. Маттео сказал, что учится на врача, а по вечерам играет в местном оркестре на альте. Кира объяснила, что приехала подтянуть итальянский, завтра возвращается в Москву, но через год собирается поступать в магистратуру в Риме.

Конечно, никакой зарубежной магистратуры в ее жизни не случилось — Кира испугалась бумажной волокиты. А Маттео через год встретил такую же идеальную,  если верить фейсбуку, девушку, а еще через два женился. Одинокими вечерами, сидя за стареньким ноутбуком в съемной однушке и теребя доставшуюся от бабушки подвеску из лунного камня, Кира задавалась вопросом: что, если бы она тогда не струсила? Это могли быть ее жизнь, ее муж, ее счастливые снимки. Вот, пожалуйста, они ждут ребенка. В отчаянии Кира дернула за цепочку, подвеска сорвалась и, упав на пол, вдруг разлетелась на осколки.

…Не веря своим глазам, Кира смотрит на знакомую дверь с табличкой «Деканат». 

Мелькает мысль — «это сон», и тут дверь открывается и бьет ее прямо по лбу. От боли Кира охает, но сон не прекращается. Под суетливые охи и вздохи Киру проводят в кабинет и сажают на стул. Лоб саднит, наливается шишка, но Киру волнует другое: календарь за спиной замдекана уверяет, что на дворе 4 марта 2010 года. Кира переводит взгляд на правую руку — неделю назад неудачно схватилась за раскаленную сковороду, и на ладони остался блестящий шрам: шрам исчез. Более того, руки ее лежат на коленях, обтянутых серыми джинсами — Кира в прошлом году отнесла их в «Армию спасения». Кружится голова, сопротивляясь обмороку, Кира машинально хватается за цепочку на груди. Лунный камень привычно холодит ладонь, и в голове проясняется. Отбросьте все невозможное, говорил Шерлок. Оставшееся — пусть даже самое невероятное — и есть ответ.

Полгода спустя Кира снова стоит перед знакомым барочным фасадом. Сумасшедшая гонка — экзамены, бесконечная переписка с «джентиле дотторе», бюрократическая волокита — завершилась. В руках она держит карту студента и ключи от комнаты в общежитии, но задерживаться там в ее планы не входит. 

— Чао, Маттео, — с торжествующей улыбкой говорит она, обернувшись. 

Проходит всего два месяца, и Кира переезжает в небольшую квартиру, которую снимает Маттео у конечной станции метро. Добираться отсюда в университет куда дольше, чем из общежития, но Кира не готова жертвовать ни секундой — кто знает, сколько продлится ее новая жизнь. Каждое утро, найдя на потолке знакомую трещину, Кира вздыхает с облегчением.

А потом Маттео знакомится с Кьярой. 

Кира знает, что в прошлой жизни они встретились в лифте в доме его родителей, и поэтому каждые выходные она исправно навещает их вместе с ним, игнорируя недоуменные взгляды Лукреции, матери Маттео. Но теперь Кира видит Кьяру сквозь стеклянную дверь «Старбакса»: та стоит с подругой в очереди прямо перед Маттео, весело щебечет, смеется, а затем случайно задевает его локтем. Из рук Маттео выпадает книга — вечно он таскается с этими книгами! — и они оба тут же бросаются ее поднимать, сталкиваются лбами, смеются. Кире плохо видно их лица, но воображение уже дорисовывает всю сцену. В глазах темнеет, она хватается за кулон и…

— Чао, Маттео, — с торжествующей улыбкой говорит она, обернувшись. 

Проходит всего два месяца, и Кира переезжает в небольшую комнату неподалеку от университета. Соседнюю комнату занимает Маттео, а в третьей живет Шандор, хмурый тридцатилетний эмигрант из Бухареста, которого целыми днями не бывает дома. С Лукрецией они до сих пор не знакомы, но Киру это волнует мало — она подписалась на Кьяру и всех ее подружек в фейсбуке, и теперь маршруты их с Маттео прогулок подчинены особой логике. Иногда Кира думает, что если бы Наполеон прорабатывал свои кампании с тем же усердием, то Кутузов не отделался бы сдачей Москвы. 

Проходит год, и Кира уговаривает Маттео согласиться на практику в Генуе. В Генуе нет ничего особенно интересного — это портовый город со всеми его прелестями, да и Кире куда проще было бы найти работу в Риме, — но зато там нет Кьяры. Кира знает это наверняка: у Кьяры теперь есть Сантино, красивый сицилиец с неприятной улыбкой. Кира с облегчением вздыхает и закрывает Фейсбук. Она победила.

Через два года они возвращаются в Рим — Маттео предлагают отличное место в больнице, да и Киру уже тошнит разъяснять туристам, что пьяцца Феррари никак не связана с автомобилями. С трудом вспомнив пароль, Кира заходит на страничку Кьяры — новых постов не было уже несколько месяцев, Сантино у нее в друзьях больше нет.

Два месяца спустя новый пост все-таки появляется — его выкладывает сестра Кьяры. Кьяре сейчас очень нужна ваша поддержка, посылаем ей лучи любви бла-бла-бла, дальше Кира не может читать, потому что под постом — фото. Маттео и Кьяра. Бог послал нам замечательного врача, Кьяра сегодня впервые улыбнулась. Буквы расплываются у Киры перед глазами. Она сжимает подвеску в поисках поддержки, но камень в кулаке крошится, острый осколок впивается в палец, выступает кровь. 

Кира смаргивает слезы и первое, что она видит, — белый потолок, на котором змеится трещина. А затем — совсем близко — такие знакомые голубые глаза Маттео. 

— Время принимать лекарство, — говорит он.

Метки