Итак, вы приехали в Петербург в 8 276 раз.
Спасибо, пандемия.
У вас уже есть любимый ресторан. Вероятнее всего, даже — несколько.
Тот самый бар, где вам всегда хорошо.
Вы вышли на Невский вдохнуть любимого воздуха.
И вдруг на секунду показалось: что-то не то.
Слишком шумно.
Чрезмерно многолюдно.
Суета.
Галдёж.
Поздравляю! Первый симптом ассимиляции.
(Второй, но самый характерный, это — когда перед поездкой в Питер вы, хлопнув себя по лбу, убираете из чемодана белые начищенные кеды. И надеваете — чёрные/серые практичные, неброские).
Вы уже почти свой в этом городе.
Когда «Крыши Питера» — для вас звучит с оттенком шаблона, некоего штампа.
«Дворы Питера» — для вас уже обрели налёт обязательной программы.
А именно её и хочется избежать.
Поздравляю, город втягивает вас в свою суть. Вы вышли на новый виток своих отношений с Петербургом.
Поэтому пришло время гулять по нему как будто вы здесь — свой.
Уикенд на Васильевском.
Что читать?
Совершенно однозначно для любого петербуржца — место начинается с художественной литературы о нём.
Не справочной.
Не путеводителей (да-да).
Собираясь в своё первое путешествие, каждый маленький петербуржец знает наверняка, что надо бы прочитать пару-тройку важнейших писателей, живших там или тут, чтобы уметь поддержать разговор с местными. Вдруг застрянете в лифте.
Для уикэнда на Васильевском — «Иванов и Рабинович или “Ай гоу ту Хайфа!”» Владимира Кунина.
А вы что думали?
Я назову Бродского?
Мы же начали с того, что избегаем штампов.
Возвращаясь после длительных прогулок по Васильевскому, будете засыпать, представляя, как:
«Белой ночью по улицам спящего, пустынного Ленинграда, в объезд разведенных, вздыбленных к небу мостов, двигалась удивительная процессия:
Впереди шел милицейский мотоцикл с проблесковыми мигалками.
Зa ним — КРАЗ-тягач с длиннющим трейлером, на котором в кильблоках были установлены останки “Опричника”…
За трейлером ехал сорокатонный передвижной подъемный кран.
За краном неторопливо трюхал “Москвич” Арона.
Замыкал процессию второй мигающий мотоцикл…
(…)
В “Москвиче” Арон рассказывал Марксену Ивановичу:
— …а в ГАИ полковник говорит: «”Кто вам позволит вашу сраную яхту через весь город транспортировать?! Тут, кричит, надо особый маршрут движения прокладывать! Особые средства перевозки изыскивать! Пусть исполком назначит специальную комиссию, и если будет их решение, может, и мы разрешим… А может быть, и нет. Хотите — жалуйтесь. Сейчас, говорит, все жалуются. Доигрались, говорит, мать-перемать, в перестройку!”
Медленно двигалась процессия. Дивным силуэтом впечатывалась старая яхта в белесо-голубоватое небо ночного Ленинграда…
Водитель КРАЗа говорил сидящему в его кабине Василию:
— Ты к народу приди, к простым людям! Скажи: “Витек, помоги. Витек, надо!” Да что же мы — звери?! Неужто не поможем. Ты меня уважил, я тебя уважу. Они думают, я на одной зарплате сидеть буду!.. Ага, раскрывайте рот пошире! У меня все схвачено — и кран, и эти макаки на точилах, — он показал на милицейские мотоциклы. — Уж года три со мной работают. Все хотят жить, Петрович. Все!»
(…)
В кабине движущегося автокрана работал транзистор:
— “Говорит радио “Свобода”!” — вещал приемник пожилому водителю автокрана. — “Процессы преобразований в Советском Союзе просто невероятны!” (…)
— Во, бляха-муха, дают ребята!.. — сказал водитель крана.
Под утро “Опричник” уже стоял в кильблоках на задворках яхт-клуба».
(Отрывок повести В. Кунина «Иванов и Рабинович или Ай го ту Хайфа»).
Что смотреть?
Разумеется, «Брат».
Есть что-то более балабановское, чем Васильевский остров?
Ответ: нет.
Пересмотреть «Мне не больно» и «Я тоже хочу» (но это — для фанатов).
Где жить?
Апартаменты в ЖК «Доклэндс». Наб. Макарова, 60.
Гостиница «Прибалтийская».
И вот здесь-то, прямо в номере, вечером можно включить «Интердевочку». Гостиница стала местом съемок фильма по одноимённой повести Владимира Кунина. Любопытно сравнить кадры фильма с тем, что сейчас окружает гостиницу.
У здания рядом с гостиницей (Морская наб., 15) под песню «Нежный вампир» в Данилу Багрова стреляет киллер. Здесь же он встречается с бандитами в авто, стоящем у края берега залива.
И это — самое любопытное.
Выходя из «Прибалтийской» сегодня или гуляя вдоль Морской набережной, нужно очень постараться, чтобы увидеть залив.
— Куда дели залив, Полина?
Зданием гостиницы «Прибалтийская» и всей Морской набережной заканчивается Ленинград.
Тот, который в «Интердевочке» и в «Ай гоу ту хайфа» Владимира Кунина.
Здесь же заканчивается балабановский Петербург 90-х.
И одновременно здесь заканчивается город, у которого был генеральный план развития и градостроительная политика.
Ещё до войны существовал план развития западной заболоченной части Васильевского острова и бывшего острова Голлодай (о. Декабристов), созданный по замыслу архитектора И.А. Фомина «Новый Петербург» — приморский район города.
К проекту вернулись после войны, и в 1960-е замысел Фомина ложится в основу генерального плана развития Ленинграда.
В 70-80-е согласно генплану намыли около километра грунта, выпрямили русло реки Смоленки и оформили её набережные гранитом.
Открыли станцию метро «Приморская» (арх. В.Н. Соколов, М.И. Стародуб, В.А. Реппо, 1979) со зданием Управления метрополитена.
Прямо на выходе из «Приморской» Данила звонил брату из телефонной будки. (Пожалуйста, создайте петицию, чтобы будку сохранить! Ведь ничто так не оживляет спальные районы, как уютные местные маленькие достопримечательности: телефонные будки из любимых фильмов, например).
Тогда же проложили главную транспортную магистраль нового района — улицу Кораблестроителей вдоль береговой линии.
Передний фронт морского фасада сформировали цепью многоэтажных жилых зданий вдоль набережной с архитектурными доминантами гостиницы «Прибалтийская» и зданием Морского вокзала.
Далее проект предусматривал парковые зоны вдоль береговой линии.
Именно этот берег залива сразу за «Прибалтийской» и виден в кадрах «Брата».
А всё, что вы видите сейчас, знакомьтесь — Санкт-Петербург ВИ.
Привет, нулевые!
Когда губернатор, окрылённый словами «иностранные инвестиции», «американский девелопер» (это не какой-то там строительный трест или строительный главк, это бизнес по-взрослому), продаёт право частным инвесторам намыть территорию и оформить новый морской фасад взамен старого, социалистического — невзрачного, устаревшего, отсталого. И с убедительным пылом комсомолки, переодевшейся в элегантный костюм буржуа, красноречиво вещает, что у города появится новое лицо — немножко Манхеттен, немножко Шанхай, но даже лучше. Будет новая архитектурная доминанта, штаб-квартиры крупнейших компаний, проложат новые каналы, соединяющие новую территорию с исторической частью. Велодорожки, пирсы и общественные пространства. Деловая и жилая застройка с комплексным подходом, а этажность никак не превысит допустимую высоту и не нарушит высотного регламента исторической части города.
В.И. утверждает проект «Морского фасада» в 2005 г.
— А что потом, Полина?
То, что я вижу сейчас не очень похоже ни на Шанхай, ни на Манхеттен, кажется.
А потом — губернатор отчаливает в Сенат.
Тут (любой петербуржец знает, что уместно украшать речь цитатами из художественной прозы) стоит процитировать В.Пикуля, роман «Нечистая сила»:
«Что делают цари, если губернаторы проворовываются? Они сдают их на вечное хранение в Сенат. И там они лежат, пока не понадобятся. Сенатор! Чести много, денег мало».
Застройщик тем временем продаёт участки земли небольшими кусочками другим строительным фирмам. Город разрешает «путём отдельно прописанной процедуры» увеличивать этажность. Потом ещё раз разрешает.
Потом город отказывается создавать инфраструктуру на намытой территории (примерно в тот период, когда «денег нет, но вы держитесь»).
Главу компании, отвечающей за намыв, находят мёртвым в его машине, а его компанию покупает Сбербанк.
И город ещё раз увеличивает норму допустимой высоты зданий.
Итог: намыли территории, чтобы построить разрозненные, не связанные друг с другом и с общим целым типовые массовые многоэтажки, без транспортной доступности, без инфраструктуры, без общественных пространств и с минимумом деловой недвижимости, в основном — только жилые массивы.
— Но ведь это очень грустно, Полина?!
— Не грусти — сказала Алиса. — Рано или поздно всё станет понятно, всё станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружево.
Нет.
Градостроительный провал «Морского фасада», утверждённого В.И. в 2005 г. на намытых территориях Васильевского острова, останется с нами как данность.
Как живое свидетельство того, что бывает, когда не город управляет застройщиками, а застройщики политиками.
— Полина, ты считаешь, что это вопрос коррупции (зачёркнуто) отсутствия политической воли?
Аккуратнее, ты ходишь по очень тонкому льду. Мы всего лишь гуляем и говорим об архитектуре.
И со звёздочкой*: остаётся только загадать желание, что в съёмной однокомнатной квартире типовой многоэтажки на намыве творческими муками страдает художник, чувствующий Васильевский остров так же остро и тонко, как Вл. Кунин и Алексей Балабанов. Кинорежиссёр/сценарист/драматург/видеограф/рэпер, наконец, который создаст для нас продолжение саги о том, что же такое Новый Васильевский остров XXI века. А градостроительные преступления, отражённые в искусстве — воспринимаются чуточку легче.
День первый.
Неспешная прогулка по Малому пр.
Всего, что вы видите по пути, достаточно, чтобы гулять и любоваться.
Завтрак.
Василеостровский рынок.
Здесь Данила встретил немца.
Здесь же сняты кадры фильма «Мне не больно».
Не могу сказать, что рынок переделали во что-то особенное.
Те же кофейни, что и в центре, только в виде фудкортов в здании бывшего Василеостровского рынка.
После завтрака можно попробовать на удачу зайти во двор Аптеки Пеля. Но времена, когда дворик Аптеки был тайным и манящим — канули в лету.
Поэтому из уважения к местным жителям рекомендую просто полюбоваться фасадом и зайти в саму Аптеку, в ней воссоздан интерьер и атмосфера аптеки доктора Пеля. И устраивают экскурсии.
Музыкант в фильме «Я тоже хочу» покупал здесь пихтовое масло.
Двигаясь из Аптеки по 7 линии в сторону набережной, рандомно сверните в любой переулок в сторону 5 линии и выйдете к саду у Академии Художеств.
В фильме «Я тоже хочу» здесь снята сцена уникального мальчика, которого сыграл сын Балабанова.
Академия Художеств.
Если вы фанат Балабанова, то не мне вам рассказывать, что следующий после «Брата» фильм «Про уродов и людей» начинается и заканчивается сценой, как Иоган смотрит на лёд Невы именно со спуска перед Академией.
И это именно то, что обсуждают петербуржцы, прогуливаясь к спуску.
Древнеегипетские сфинксы, загадывания желания — оставим для тех, кто впервые смотрит на город из окна туристического автобуса.
В Академии Художеств вас ждёт музей архитектурных макетов Санкт-Петербурга. На третьем этаже Академии.
После — прогулка по Университетской набережной, идеальный способ закрепить пройденный материал. Сравнить реализованное с нереализованным.
И на Менделеевской линии свернуть.
Музей оптики — любопытен только тем, чтобы украдкой щёлкнуть интерьеры особняка Елисеевых.
Музей-квартира А.И. Куинджи. Стоит особого внимания и как квартира сама по себе, и как мастерская Куинджи.
Обед.
Нет рекомендаций.
Выбирайте любое подходящее вам по вкусу заведение по пути.
В любом из баров Васильевского вы, вероятнее всего, встретите какого-нибудь непризнанного (пока) кинорежиссера.
После обеда — Смоленское лютеранское кладбище.
Разумеется.
Просто зайдите на кладбище и громко крикните: «Где тут склеп, где жил Немец?!»
Вам ответят даже птицы.
А потом побродите по кладбищу.
Фамилии архитекторов города, с которыми вы утром встретились в музее Академии Художеств — опять попадутся на глаза.
И найдите надгробие Людвига Нобеля. С ним мы с вами ещё познакомимся.
После кладбища — Василеостровские бани.
(Любимые бани самого Балабанова, и в них же сняты сцены «Брата» и «Я тоже хочу»).
Или Приморские бани с красивым видом.
Ужин.
Севкабельпорт.
Вид на залив не может надоесть.
После ужина.
Вы же не собираетесь ложиться спать ночью?
Крыши крышам рознь.
Roof Fest — летний музыкальный фестиваль на крыше с видом на залив.
Roof place на Кожевенной линии.
Спокойной ночи, островитянин!
День второй.
Эрарта.
Вчера было вдоволь академического искусства.
Значит утро стоит начинать — с современного.
Далее на выбор по предпочтениям:
вы любите классическое искусство — музей-квартира Рериха.
вы больше по технической части или любите больше про политику — Музей Горного института.
— При чем здесь политика, Полина?
Там же просто коллекция минералов!
Горное дело России, недра земли и полезные ископаемые, добываемые из недр — это всегда актуальная политика. И в прошлом. И в настоящем. Не верите? Читайте внимательно биографию ректора Горного. И сходите в сам музей…
А потом — ледокол «Красин». Легендарный, да и вообще назовите ещё хоть один город мира, где есть музей-ледокол?
— Меня уже мутит от музеев, Полина!
«Лучше сытым на пляже, чем голодным — в музее» — сборник цитат моих дружочков-москвичей.
Если вы ещё не готовы пожертвовать обедом ради музея — значит, ассимиляция проходит медленнее, чем я задала темп.
Вечер.
Концерт в Доме Бенуа.
Когда-нибудь, когда-нибудь они совершенно закончатся, всевозможные потомки, пра-пра-правнучки петербургских архитекторов, на грани артистизма и эксцентричности утверждающие, как бабушки/прабабушки/прадедушки в этом самом доме, у этого самого камина отмечали Пасху или Рождество за фамильным сервизом, преподнесённым самим ЕИВ.
И когда их не станет, мы все немножко потеряем. Что-то едва уловимое.
Добрую ироничную улыбку города в виде экзальтированных дам в шляпках, играющих на фортепиано старинные романсы в как будто фамильных особнячках.
Вариант пешеходной прогулки на вечер.
Трамвайный парк на Среднем проспекте.
Именно сюда приезжает трамвай вагоновожатой Светы, и раненый Данила говорит ей: «Сам тебя найду».
Здание депо — красивый пример промышленной архитектуры нач. ХХ в.
(Горенберг Л.Б., Тейхман Ф.О. 1909).
Сейчас в нём — Музей городского электрического транспорта.
Очень интересный (особенно если вы с детьми).
— Больше никаких музеев, Полина. Ты же обещала!
На 23 линии Бандиты остановили вагоновожатую Свету и расспрашивали, где выпрыгнул её попутчик.
А на 25 линии, во дворе дома 6 — первая сцена фильма «Я тоже хочу». Бандит расстреливает людей.
И здесь же — уникальный памятник конструктивизма.
Водонапорная башня канатного цеха завода «Красный гвоздильщик» — арх. Я.Чернихов, 1930-1931.
Если вы любите конструктивизм и авангард — то объяснения излишни.
Если вы ещё не распробовали авангард на вкус — то просто представьте, стоя в заброшенной унылой промзоне, как было бы классно в башне и соседних цехах устроить — кофейню, выставочный зал, смотровую площадку с небольшими магазинчиками.
Кожевенная линия, 27 — Особняк Бруснициных. 1884-1886, арх. Ковшаров А.И.
Особняк владельца кожевенного производства, давшего название всей улице.
В нём Рената Литвинова снимала «Последнюю сказку Риты».
Особняк является памятником архитектуры федерального значения.
На проходной вас не пустят.
Но кто мешает вам попробовать обольстить охрану?
У Ренаты же получилось.
(см. внимательно цитату Вл.Кунина на 2 стр.)
А даже если не получится увидеть старинное зеркало и зимний сад, историю о том, как вы соблазняли охранника в заброшенном особняке на Васильевском — тоже, знаете, не из каждого города привозишь.
Кроме того, если дверь закрыта, где-то же есть форточка.
Так мы вернулись к Севкабелю.
Почему бы не поужинать снова здесь.
Закреплять выходные на Васильевском можно водной прогулкой вокруг самого острова.
На пристани Севкабеля регулярные теплоходные прогулки.
Попрощаться с островом стоит у Кроншпица.
Вы вернётесь домой, будете обсуждать с друзьями свои выходные в Питере. И они вам скажут:
— Ой, да были мы в Севкабеле, и в Эрарте были, и на Василеостровском рынке тоже…
— А Кроншпиц видели?
— А что это?
— Ну вот и всё. 1:0.
Или ваш друг, восемь лет назад перебравшийся из Сибири в Питер, будет сидеть и, немного выделываясь, говорить:
— Да, мы обычно ужинаем там и сям. Ой, ну что там тот Эрмитаж, Невский — уто-о-омляет.
А вы ему так тихонечко:
— А ты Кроншпиц видел?
— …???
— Шах и мат, приятель.
Кто после таких выходных чуть-чуть больше здесь свой, чем турист.