Общагу накрыло ночью. Таракан дождался, пока в комнате погасят свет, ловко выпал из своей щели за шкафом и отправился обходить владения. В первую очередь он проверил кухонную зону и пол под столом. К сожалению, сегодня провели уборку, и поживиться было нечем.
В поисках еды он неторопливо пересек комнату. Под первой кроватью обнаружился длинный волос, вероятно, принадлежавший блондинке, сопевшей сверху — пружины еле слышно постанывали в такт. Таракан попробовал волос на вкус — не то. Хотелось чего-то лежалого, запашистого. Кеды под второй кроватью пахли как надо, но, к сожалению, были несъедобными. От третьей кровати разило духами, пришлось даже остановиться и почистить усики передними лапками, чтобы рецепторы восстановили чувствительность. Это помогло. Таракан уловил легкий сырный запах и взял курс на источник. Шипики помогли ему взобраться по тонкой железной ножке, лапки пересчитали розово-белые полоски, и наконец он заполз в маленькую уютную норку.
Норка оказалась Катенькиным ухом. Девушка проснулась, почувствовав шевеление, а затем заорала от боли. Наткнувшись на барабанную перепонку, таракан попробовал развернуться, но места было слишком мало. Вперёд и только вперёд! Лапки судорожно заскребли по слуховому проходу — таракан бросился на естественную преграду. Удар! Ещё удар! Насекомое било в барабанную перепонку — Катя билась на своей железной койке.
Включили свет, позвонили в скорую. Врачи пообещали приехать быстро, побросали свои чемоданчики с красными крестами в «Газель», и встали в пробке. Напрасно пела сирена, пробка была глухой. Как и Катенька, которая от боли перестала что-либо слышать.
— Вытащите, вытащите это!
— Надо самим доставать, — вздохнула соседка-номер-один.
— Фу, я боюсь тараканов, — сморщила нос вторая.
— Катька, может, он не просто заполз, может, он домой шёл? — засмеялась третья. — Девочки, давайте его оставим, назовём Грэгором, пусть с нами живёт, места хватит.
— Гугл говорит, надо масло залить, — прервала смех первая. Девочки стали осторожно вливать в ухо масло, шевеления прекратились. Осталось извлечь труп.
Прошел час, измученная Катя уже успела задремать на промасленной подушке. Наконец, вошли двое в белых халатах. Один включил фонарик, второй вооружился длинными щипцами и вставил в ухо металлическую воронку. Секунда, две, три. Врач резко поднялся и прошипел: «Выдумщицы, блядь», после чего стал убирать инструменты обратно в чемоданчик.
— Вы что делаете, достаньте таракана!
— Не смешно. Сегодня из-за вас кто-то скорую не дождался. Нашли с чем шутить. — Врачи хлопнули дверью.
— Кать, что за фигня?
— Девочки, я клянусь, там что-то шевелилось!
***
На следующий день о случившемся говорила вся общага. Мнения разделились — кто-то считал, что это была неудачная шутка, другие полагали, что таракан остался жив и сбежал, пока ждали врачей. Что же касается самой девушки, она полночи прислушивалась к ощущениям, снова и снова чувствовала шевеления, на этот раз уже где-то в районе лба, периодически просыпалась, ощупывала голову. А утром долго извинялась, после чего соседки окончательно пришли к выводу, что это был дурацкий розыгрыш, и перестали с ней разговаривать.
— Маш, ну ты-то мне веришь? — подсела она к подруге.
— Очень бы хотела верить, — вздохнула та. Больше они не общались.
Катенька лежала на койке, пытаясь добрать сон. «Неужели я похожа на гениальную актрису? Машка и заступиться бы могла, между прочим… А правда, был ли таракан? Может, мне всё приснилось?»
Дверь отлетела, в комнату ворвалась смеющаяся толпа во главе с Лизкой, которая выхватила баллончик с дихлофосом и принялась распылять отраву прямо на Катеньку. Присутствующие гоготали, перформанс длился минуту, а затем толпа убежала разносить весть о проведенной дезинфекции. Катя плакала.
«Таракан был. Это не выдумка. Он и сейчас есть. Сделаю МРТ и заткну всем рот».
***
В кабинете с кафельными стенами светился экранчик: на фоне мозговых загогулин отчетливо выделялся тараканий силуэт. С одной стороны, Катенька чувствовала облегчение: снимок докажет, что она не врёт. С другой — появилась тревога:
— Доктор, что со мной будет?
— Жить как раньше вы, конечно, не сможете. Ваше поведение изменится. На кого учитесь?
— На инженера.
— Думаю, скоро вы начнете делать нетипичные вещи. Яркие выходки, богемные штучки, которые вызовут у других удивление и, скорее всего, неприятие. Возможно, даже придется кардинально поменять жизнь, уйти…
— Куда? — Катенька вдруг увидела, как изнутри глаза на неё смотрит усатая морда.
— В специально созданные для таких людей места. Слыхали про студию Артемия Лебедева? Вам туда. Или в театр. Смотря какой вам экземпляр попался.
— Никакого экземпляра я не хочу. Сделайте всё как было!
— Милочка, вспомните поговорку: «Одна голова хорошо, а две — конкурентное преимущество». Скажу по секрету, у меня тоже такой есть.
— Что?! Такой же?!
— Не совсем, у меня редкий вид. Мадагаскарский. Раньше я его не хотел, а теперь это мой лучший друг.
— К черту таких друзей.
Доктор со вздохом полез в верхний ящик стола.
— Жаль, очень жаль. Вот вам синяя таблетка. Дихлофенак. Решитесь — пейте.
Катенька вышла из больницы, посмотрела в небо. «Призна́ю, что это был тупой прикол, неделю потерплю издевательства, а потом всё будет как раньше — чай с Машкой, война с Лизкой. Отучусь на инженера, будет нормальная работа, выйду замуж, нарожаю деток — всё будет как у людей… Или принять этого чёртова таракана? Бросить всё, наплевать на чужое мнение, стать другим человеком?»
***
Таракан проснулся в холодном поту.
— Что такое? — спросил сосед.
— Приснилось, что я в голову к одной девочке забрался. Такая противная, знаешь, все об неё ноги вытирают, а она молча страдает.
— Фу, гадость, — поморщился собеседник.
— Я бы сделал из нее неплохую писательницу. А она… испугалась. Не меня, жизни испугалась.
— И чем кончилось?
— Не досмотрел.
— Опять у тебя сны странные. Надо сказать: «Куда ночь — туда и сон», чтобы чепуха всякая не снилась.