Я смотрел на неё и, наверное, не замечал. Абсолютно серая, пустая и какая-то плоская.
Перевёл взгляд на окно. Я смотрел на эту новогоднюю суматоху и, пожалуй, был рад за людей. Людей, которые торопятся к семьям, тайно покупают друг для друга подарки (кажется, сами получая от этого большее удовольствие), ловят снежинки, скатываются с горок, смеются. Когда-то я и сам был среди них, а сейчас где-то там мои дети и их дети, надеюсь, они так же довольны и ждут Нового года. А я тот странный человек, который каждый раз ждёт фразы «кто хочет поработать на выходных», потому что сидеть в пустой квартире в праздники невыносимо. Чувствую, этот Новый год пройдёт, как и прошлый. Выпью под куранты стаканчик морса и пойду спать.
Я бы так и продолжал, размышляя, смотреть в окно, но тут раздался звонок. Поднял трубку и, наверное, в первый раз за этот вечер улыбнулся — семья.
— Приве-ет. Как ты?
— Привет. Отлично, вот, ёлку уже поставил. Мне интереснее, как вы.
— Ого, а мы ёлку ещё месяц назад поставили, Лёшка очень просил.
Так мы проболтали ещё минут двадцать, но закончился разговор немного необычно:
— Не забудь дома прибраться.
— Как скажешь, — ответил я немного удивлённо.
Затем мы попрощались, но это фраза смотрелась странно на фоне остального разговора. Я вроде не так редко убираюсь, да и всегда в квартире не грязно было. Так непонятно и закончилось 30 декабря.
С утра раздался звонок. Что такого, скажете вы. Но звонили в дверь. Я посмотрел в глазок и только сейчас понял смысл той фразы. За дверью стояла вся семья. Я открыл и какое-то время всё ещё стоял в непонимании. А за толпой в квартиру ввалились сумки, пакеты, упаковки. После объятий и расспросов началась суета. Украшались комнаты, нарезались салаты, мариновалась и запекалась курица, накрывался стол… После ряда неудачных попыток помочь понял, что лучшее, что я могу сделать в данной ситуации, это не мешать. Выходя с кухни, я посмотрел на своего пятилетнего внука. Он стоял и заворожённо смотрел на ёлку. Ту самую, серую… Я тоже посмотрел на неё. Множество глубоких оттенков зелёного плясали от ветки к ветке, некоторые части буквально на секунду принимали то красный, то синий, то жёлтый оттенок и сразу же исчезали, чтобы загореться в другом месте. Мы смотрели на неё одинаково заворожённо, как будто не было между нами тех пятидесяти лет. А за нашими спинами жизнь била ключом.
Я улыбался.