Бедное подсознание сглотнуло стресс, и кто бы мог подумать, что у стресса такие крепкие и сильные корни.
Матей Вишнек
На третьем курсе университета, перед самым ковидом, я купила цветок: он был похож и на щучий хвост, и на алоэ. Обещали, что он не умрет, даже если бросить его в общежитии на месяц. Как оказалось, мне нужно было бросить его на два: никто не ожидал, что ковид затянется.
У бабушки обнаружили рак, началась сессия, стали жестче ковидные ограничения. Цветок сох на подоконнике моей комнаты. Я позвонила кастелянше — на второй месяц засухи она забрала бедный цветок себе и поливала чуть реже своих фиалок.
К моему возвращению цветок сгнил и покрылся клещами. Я пересадила его, обработала инсектицидом. У бабушки вырезали опухоль, соседка по палате умерла. Через день протирала липкие листья ватным диском и соскабливала точечные темные наросты. Химиотерапия давалась тяжело: бабушке ломило суставы, диабет и кардиостимулятор замедляли восстановление.
Ремиссия началась так же внезапно, как обнаружился рак. Бабушка рассказала, что в той палате ей захотелось прокатиться на лыжах еще раз. Сесть на холодную сидушку подъемника, спуститься с горы, подождать одиннадцатый автобус. А какой стимул восстановиться был у цветка — этого не знаю, но липкие корки сошли. Цветок высох, потерял сочность листьев, но остался живой.
После выпуска из университета я купила спатифиллум. Обещали, что этот цветок неприхотливый. Я нашла работу, далекую от специальности. Он рос очень быстро, пришлось рассадить его на два горшка. Летом уехала к родителям на месяц, оставила в горшках гидрогелевые шарики. От перелива в нем завелись черви. Сначала погрустнел и умер один спатифиллум, через неделю или две окончательно сгнил и второй. Я перешла на другую работу, потому что у меня закончились деньги и мотивация.
В двадцать втором году мне захотелось выращивать декабриста. Один такой у родителей цвел дважды в год — к моему приезду и на мой день рождения. Возможно, именно от него зависело, когда я приезжала домой. От этого цветка я привезла с собой несколько листочков, и только один из них дал корни через несколько месяцев.
Все больше моих друзей — в эмиграции. Одна из подруг, которая решила остаться здесь, подарила мне рео. Цветок был бледный, я сначала не замечала его двухцветности: верхняя часть обычная, зеленая, а нижняя — сливовая. Я не боюсь его резать, потому что он хорошо растет и дает мохнатые темные корни. Чем больше от него отламываю, тем он становится сильнее. Часть я отдала маме.
Цветов больше, чем когда-либо, все они живут у моего рабочего места. Хуже всего растет хлорофитум, хотя говорят, что он очень прост в уходе. Я думала, что он совсем умрет за время моего отъезда, но я вернулась и увидела, что он ожил и дал деток. И я жду, что случится что-то хорошее.