Я слоняюсь в ожидании встречи там, где Покровка впадает в Китайгородское море, она вьется ожившей лентой моего инстаграма. Пробегают вниз пуховики да мартинсы, свежие домашние панк-стрижки, обрывки фраз прохожих в сознании сверстываются облачками реплик из комиксов, пока я стою и выбираю «тот самый» из проезжающих мимо самокатов.
На боковой улице виднеется новая стрит-арт работа, на ней полуразложившийся зеленый Ленин. Он почти выбрался из Мавзолея и нависает над молодым человеком, который пишет что-то в большой лососевый блокнот. «Почему ты такой молодой?» — спрашивает Ленин. «Потому что ты такой старый!» — бросает ему парень и отходит.
***
В ресторане «Буфет» ужинает молодая московская семья. На ней: малахитовый пижамный костюм из шелка с белой окантовкой и лаконичный нюдовый маникюр. На нем: белый свитер с высоким горлом и очки. Темный низкий зал освещен всего двумя торшерами. Но на их лицах разлит ровный голубой свет. Она говорит ему: «Таргет!» Он ей: «Редколлегия». Она: «И бонус-видео». А он: «Первая профессиональная премия». Она: «Негативный отзыв, Рамблер, стикер-пак!» Он: «Индустрия, шорт-лист, новые технологии и новая мораль». На том разговор утихает. Становится слышно, как под столиком стонут и расползаются жертвы свободного воспитания, их дети. Лебедь, рак и щука, вместо погремушки они перетягивают друг у друга ключи от родительской новостройки.
А в углу ресторанного зала стоит старинный бурый буфет. Внутри него живет домовой. Он целыми днями стучит дверцей о голову и скулит. Раньше он был человеком, владел этим рестораном, но ресторан пришлось продать, и даже этого не хватило, чтобы покрыть долги. Вот он и прячется здесь от кредиторов, периодически перестукиваясь с собратом по несчастию из соседнего мебельного.
***
В сквере стоит памятник, а под памятником стоит мужик, у ног мужика метет метель. Вокруг мужика медленно покачивается толпа из немолодых людей, мужик возвышается над толпой, кричит, вскидывая обе руки:
«Они хотят использовать силу ветра!
И они используют.
Они хотят заставить нас использовать силу ветра!
Хотят использовать ветер!
Кто-нибудь видел ветер?
Я не видел!
Но я видел много ветряных мельниц!
Эти штуки убивают! Они убивают много птиц! Как в том страшном фильме, но по-другому!
Умирают птицы, а не люди.
Мы любим наших птиц, разве нет?
Мы все любим птиц!
Они наши, русские птицы!
И когда ветряные мельницы убивают птиц… Это эпидемия!
Это должно быть для нас как эпидемия!
Вон там, посмотрите! Птица! Смотрите! Какая это умная птица!
Они убьют наших птиц, а на их место придут крысы!
А черви? Ветряные мельницы сотрясает землю, а земля выбрасывает червей!»
***
В знаменитой московской «яме» на Хохловской площади, в месте встречи и увеселения московской молодежи, решили сделать чучело на Масленицу. Принесли кто что смог. Фанатскую футболку несуществующей, разумеется, рок-группы набили тщательно отмытым пластиковым мусором, который, вообще-то, готовился на отправку в переработку, но тут такое дело. Все это закрепили на палку от елки с крестом в основании, украсили цветастой юбкой, туристической панамой и дутой курткой неактуального уже цвета «миллениал пинк». В итоге чучело напоминало модель с показа Balenciaga 2018 года, а еще, конечно, Рауля Дюка из культового фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Полюбовались, но сжигать побоялись, решили просто оставить как есть, само как-то потом разберется на составляющие. В общем, сделали и сделали, а внимание стало уже, понятно, переходить на какие-то другие вещи. Но тут чучело ожило.
Ну, все собрались вокруг него и спрашивают: «Ты кто?» Он и говорит: «Я дискордианский жрец-миссионер!» Все смеются: «Чего? Какой миссионер?» «Дискордианство — свободная левая религия. Служим, короче, хаосу. Давайте, ребята, все подумайте, кто чему в этом мире поклоняться будет. Но чтобы у всех разное! Свое! А потом будем в игры играть!» — объявляет чучело. «Чувак, слышь, ты, может, акционизмом бы занялся каким-нибудь. Политическим искусством, что ли. Тебя ж типа все равно “кто ж посадит”. Ну, хотя бы права ЛГБТ, блин», — на полном серьезе вдруг предлагают чучелу ребята. А чучело: «Ну не, ребят, это че-то как-то не прикольно в целом».
Ну и после этого все разошлись недовольные и Масленицей этой, и собой как-то, что ли, и Москвой этой долбаной.
А чучело ночью волки разодрали.