П

Первая любовь

Время на прочтение: 4 мин.

Я вбивался согнутыми костяшками обеих рук Михе в спину, плечи, куда мог достать.

Именно костяшками, чтобы обжигало до самых внутренностей. Молотил механически, ничего не соображая. «Врешь, сука, врешь!» Сил уже не было ни у него, ни у меня. Я еще раз попытался дотянуться до лица Михи. Хотелось разодрать этот мерзкий грязный рот, губы, все в слюнях и песке сейчас, некрасиво кривящиеся. Он плакал. Потом отвернулся от меня и упал, зарывшись лицом в песок, закрывая руками голову.

Я больше не мог говорить, только рычал, вырыкивая свою ярость и бессилие. Ударил еще несколько раз и потом просто завалился на него сверху. Чувствовал, как Миха вздрагивает подо мной.

Через какое-то время он дернулся, повернулся на бок и, столкнув меня с себя, начал подниматься. Я безвольно упал на спину. Лежал на песке, влажном, холодном, перепаханном нами во время драки. Смотрел на серо-голубое небо, исчерченное длинными самолетными полосами. Слышно было, как очередной самолет идет на посадку где-то в белых воздушных перьях. Вот он вынырнул, сверкнул на солнце и опять исчез. Затем показался еще один, вдалеке поблескивал следующий. Аэропорт El Prat был совсем рядом, и мы с Михой и Алексом любили приезжать на велосипедах на этот пляж, лежать вот так на песке, слушать море и смотреть, как взлетают и садятся красивые крылатые машины.

Со стороны пляжного входа доносились ругательства, удары и звяканье металла — Миха пинал мой велосипед. Наверное, погнул спицы, скотина. Мне было все равно. Я не знал, как теперь жить после этих его слов. Опять вспомнил его ненавистные губы, как они растягиваются в гнусной улыбочке и потом выплевывают мне в лицо: «Мия — шлюха! Она была в кастеле с Алексом. Он мне все рассказал. Говорит, что она опытная». Я зажмурился и застонал, изо всех сил сжимая зубы.

Кастель не был настоящим замком. Эту заброшенную масию в горах мы нашли несколько лет назад, когда гоняли на велосипедах по узким заросшим дорожкам. Полуразрушенный фермерский дом из покрытых мхом коричневых булыжников. Сохранившийся первый этаж разделен на две комнаты пустым дверным проемом. Мы расчистили пол от каменной крошки и кусков черепицы, натаскали с окрестных

помоек стулья, два старых вполне годных матраса, какие-то тумбочки и этажерки. Миха говорил, они создают уют. Было и правда нормально. Мы называли это место кастелем, прятались там от всех. Валялись на матрасах, слушали музыку, курили с трудом добытые сигареты или делились ворованным у родителей пивом. Соревновались, кто поймает больше юрких гекконов, суетящихся в трещинах между камнями на стенах нашего замка. Потом удерживали их за хвосты и наблюдали, как ящерки дергаются и удирают в траву, оставляя в руках кусочек своего тела. Это было наше место: мое, Михи и Алекса. И мы ни с кем не собирались его делить.

Познакомились мы в частной международной школе, где учились дети экспатов и обеспеченных каталонцев со всех прибрежных городков юга Барселонской провинции. Одноклассники приезжали и уезжали вслед за меняющими место работы родителями, а мы втроем перетекали из класса в класс, из начальной в среднюю, а теперь уже в старшую школу. Планировали, как так же вместе будем поступать в один университет — мы с Михой на программирование, Алекс на юридический. Мы хотели снять на троих одну квартиру в Барселоне. Я помню, как у меня внутри все замирало в счастливом предвкушении, когда мы фантазировали, какая удивительная взрослая жизнь будет у нас совсем скоро. Все изменила Мия.

Светлые пушистые волосы, запах клубники. Она чистила ягоды для джема. Рядом с ней стояла огромная медная миска, куда она бросала мятые спелые клубничины без зеленых хвостиков, по рукам стекал сладкий красный сок. Я знал, что в соседний дом заехали новые жильцы, но до сих пор никого не видел. Раздался писклявый лай, и к месту, где я стоял у изгороди, подлетело что-то мохнатое и вертлявое. Мия подняла голову и посмотрела прямо на меня: «Hola!» Назойливая собаченция все лаяла и напрыгивала на колючую вересковую изгородь.

— Лапы повредишь, дура, — прошипел я ей.

— Иди ко мне, девочка, давай, давай. Ну же!

— Похоже, я ей не понравился.

Мия отодвинула миску, легко поднялась и подошла к изгороди.

— Я не могу забрать ее. — Она приподняла перед собой согнутые в локтях руки, демонстрируя мне проблему.

Я рассматривал испачканные красным соком тонкие пальцы, по светлой коже бежали влажные дорожки, затекая в сгиб локтей. Мия поднесла одну руку к губам и вдруг медленно провела розовым языком по запястью, собирая сок. Я смотрел, как движется язык, как она облизывает губы, как улыбается потом — в уголках рта появились две аккуратные скобочки. У нее были желто-коричневые глаза, и сейчас, под солнцем, они казались золотистыми.

— Я — Мия. Поможешь мне завести Принцессу в дом?

В эту минуту я уже знал, что помогу ей с чем угодно, буду защищать от всего мира.

Умру ради нее.

Зашуршал песок, возле меня что-то тяжело плюхнулось, осыпав лицо песочной пылью.

Я дернулся, отворачиваясь, повертел головой, стряхивая песчинки со щек.

— Я тебе фару расколол и колесо помял.

— Свали, Миха, я не могу сейчас…

— Алекс скоро подъедет.

— Нет, сука, пусть даже не думает! — Я резко сел, положил ладони на согнутые колени — костяшки пальцев горели красным. Ярости больше не было, я даже не злился уже. Было просто больно где-то внутри и сжимало горло, отчего приходилось все время сглатывать.

— Он все равно приедет, а я все равно не уйду.

Я смотрел на море, бегущее к берегу. Скоро станет совсем жарко, начнется сезон, и пляжи заполонят туристы. Через месяц первый выпускной экзамен, затем поступление в университет. Позади загремели доски, потом звякнуло, гулко ударило о деревянный настил пляжного входа, зашуршали шаги по песку. Возле меня молча уселся еще один человек, тяжело вздохнул. От аэропорта поднимался белый с красными полосами самолет. Уверенно тянул вверх, прямо к слепящему кругу, обогнул его и полетел над поблескивающим морем куда-то вдаль.

Метки