Солнечный зайчик нетерпеливо скакал по маленькой детской комнате, ища где бы пристроиться поудобнее. Свой выбор он остановил на носу безмятежно спящей Эсме. Она спала глубоким сном, как умеют только дети, разбросав белокурые кудряшки по подушке, раскинув сжатые в кулачки руки. Белая в мелкий розовый цветочек пижамка была в цвет постельного белья, спасибо маме и ее золотым рукам, которые умели шить что угодно из чего угодно. Недаром дамы съезжались к ней со всего города и готовы были ждать свой заказ сколько потребуется. Солнечный зайчик был коварен и никуда не собирался исчезать. Эсме пошевелила ноздрями, громко чихнула и проснулась.
Была суббота, а значит — мама отложит дела и этот день они проведут вместе. Как обычно по субботам, если позволит погода, мама накроет завтрак на террасе, после они наденут самые нарядные платья и пойдут гулять, возможно, даже зайдут на карусели, потом обязательно к папе в пекарню за свежими булочками, чтобы дома съесть их с какао, читая про путешествия Нильса, а вечером они вместе будут готовить ужин и ждать папу с работы. В предвкушении Эсме схватила плюшевого зайца и, звонко топая босыми ногами, понеслась на первый этаж, где уже хлопотала по дому мама.
Так они и жили обыкновенной размеренной счастливой жизнью обыкновенной счастливой семьи. Папа держал пекарню, мама занималась домашними делами, воспитанием Эсме и шила вещи на заказ.
Однажды папа пришел домой непривычно хмурый, Эсме отправили в свою комнату, а мама с папой до поздней ночи сидели в столовой, вполголоса о чем-то переговариваясь. С того дня всё изменилось. Мама и папа стали угрюмыми, молчаливыми, вечерами подолгу разговаривали на кухне, мама все чаще проваливалась в свои мысли, не замечая ничего вокруг, иногда она тихонько плакала, отвернувшись к окну. К маме больше никто не приезжал за новыми нарядами. Эсме не понимала, что происходит, и чувствовала себя отвратительно.
А потом папа уехал. В этот вечер мама посадила Эсме напротив себя и рассказала, что началась война и папа поехал туда, чтобы защитить их от «плохих людей». Эсме знала слово война, знала, что это что-то очень очень плохое, что ее все боятся, но для ребенка это было всего лишь слово. Она сидела на своем стульчике и гладила рыдающую маму по спине, повторяя, что все будет хорошо и что папа скоро вернется и они сразу же поедут к морю, будут собирать там ракушки и строить замок из песка.
Когда воздушная тревога зазвучала в первый раз, Эсме очень испугалась, она в ужасе закрыла уши руками, зажмурилась и сжалась в комок в своей кроватке. Тут же прибежала растрепанная мама, натянула на дочку первое, что попалось под руку, и потащила за собой в подвал их дома. Там они просидели, обнявшись, до утра, без еды и воды, пока все не стихло, вместе с такими же перепуганными соседями, онемев от жадного страха. После, выбираясь на улицу, люди взволнованно оглядывались по сторонам, проверяя, на месте ли их дома. На этот раз обошлось, их улица не пострадала, но зарева пожаров виднелись вдалеке со всех сторон. С той ночи мама собрала небольшой чемодан с самым необходимым, одежду для себя и Эсме и оставила всё у двери. Эсме перебралась из своей детской в комнату мамы и папы, где они с мамой беспокойно засыпали, обнявшись.
Дни теперь тянулись тревожно, в бесконечном ожидании. Разрушенных зданий в городе становилось всё больше, в соседний дом попала бомба, он разрушился практически полностью и теперь на его месте зияла дыра, как дупло гнилого зуба. Когда они проходили мимо него, мама всегда находила повод отвлечь Эсме от развалин и сама старалась в ту сторону не смотреть. В том доме жили их друзья. С продуктами и водой было сложно, Эсме с мамой подолгу стояли в очередях за продуктами, все время хотелось есть и спать. Голодные, уставшие люди часто устраивали драки, что пугало Эсме до безумия, но мама крепко сжимала ее руку — и Эсме становилось чуть спокойнее.
Бомбардировок не было уже около недели, мама даже немного повеселела, стала подшучивать, улыбаться. Неужели скоро все закончится? В пятницу вечером они договорились, что на следующий день устроят с Эсме завтрак на веранде, а после будут читать любимые книги. Мама решила, что успеет сходить за продуктами, пока Эсме спит, договорилась с соседкой, чтобы не забыли про дочь в случае сигнала тревоги и ушла. Она не вернулась ни в субботу, ни после. В тот момент, когда автобус с мамой ехал по мосту, он обрушился, выживших не было.
Эсме плакала и ждала. Страшно хотелось есть, а больше ничего не хотелось. Она лежала, укрывшись одеялом с головой, и не шевелилась. Эсме никак не могла заставить себя закрыть глаза. Казалось, стоит сейчас уснуть, и она больше не проснется. Время от времени в сознании яркими вспышками возникали картины: море, шуршащие волны, веселая мама, загорелый папа… Скоро вернутся мама и папа, и они снова станут жить обыкновенной размеренной счастливой жизнью обыкновенной счастливой семьи.
Началась воздушная тревога. От неожиданности Эсме подскочила в кровати. Улица ожила, сквозь вой сирен слышался топот сотен ног. Она спрыгнула с кровати, подкралась к окошку, посмотрела вниз. В темноте ничего не было видно. Вдалеке то тут, то там вспыхивали зарницы, но куда громче и страшнее, чем глухие взрывы, звучали крики людей, бегущих в панике по улице.
Жуткий вой раздался сверху, из темноты, и не было в мире ничего страшнее этого воя.