Борис сидит в клетке один. Статный, коренастый, с хитринкой в глазах. Мимо проходишь — обязательно замрет, выпрямится и взгляд сделает такой милый-премилый, даже жалостливый. Сразу хочется подойти и прислонить руку к решетке, погладить его светлые лохмы.
— А почему без соседа? — Саша оглядывает другие клетки: в основном сидят по двое, совсем редко — по трое. — Агрессивный?
— Борька? Да он щенок… в теле медведя, — улыбается волонтер в желтой кепке. Отодвигает засов и приоткрывает дверь на пару сантиметров. — Уже умеешь сажать на поводок? Давай. И пойдем.
Саша бочком приближается к появившейся щели и протискивает внутрь сначала правую ногу, за ней правое плечо, потом голову — так, чтобы между телом и дверью не оставалось зазора. Волонтер придерживает решетку снаружи: вдруг Борис вздумает ломануться на свободу. Он все-таки пес, пусть и добрый. Вон, даже руку Саше лизнул. Но инстинкты сильнее любви.
Боря в приюте недавно. Он еще не успел соскучиться по человеческому вниманию — не лает и не носится кругами, как другие дворняги перед прогулкой. Сидит смирно, машет хвостом. Всем своим видом показывает: удовольствие не терпит суеты.
Саша опускается перед Борей на корточки и минут пять прощупывает длиннющий ошейник, утопающий в густой шерсти. После смерти папы пару месяцев назад ей стало трудно общаться с людьми, а вот с собаками получается. Они теплые не только снаружи, но и внутри.
— Такой спокойный! — Саша наконец находит пальцами металлическое кольцо.
— Ага, — хмыкает желтая кепка и закрывает засов на двери. Щелк.
«Интересно, это еще зачем?» — думает Саша и застегивает карабин на поводке. Щелк. И тут в Боре тоже вдруг что-то щелкает: он одним прыжком валит девушку на пол, горячим языком облизывает нос, а затем хватает поводок слюнявыми зубами и рывком вытягивает его из Сашиных рук. С добычей в пасти он довольный садится у двери.
— Хочет сам себя выгуливать, — смеется волонтер, приоткрывает дверь и уверенной рукой лишает пса ведущей роли. — Только, кто ж ему разрешит! С Борей нужен глаз да глаз. По-хорошему, чем больше глаз, тем лучше.
По дороге к лесу двое подростков и мохнатый пес и шагу не могут ступить без селфи. Воскресенье в приюте — день новеньких. Толпы накрашенных студенток в белых кроссовках мнутся на окраине, боясь ступить на грязные лесные тропинки. Они разжимают свои тщательно припудренные носы, только когда направляют на себя фронтальные камеры.
— Ну раз уж приехали помогать… — удрученно вздыхает Кир и выходит из кадра, продолжая крепко сжимать в руке поводок. Саша стоит в сторонке и любуется псом.
У Бориса в роду точно были лабрадоры. А спокойный нрав и ласковый взгляд превращают его в глазах молодых девчонок в большую мягкую игрушку. Гигантского плюшевого медвежонка. Ну и как тут не зарыться щекой в лоснящуюся шерстку? А потом еще и подписать под фото: «Этому красавцу в приюте не место!»
— Только у него все равно мало шансов, — ускоряет шаг Кир, чтобы поскорее уже миновать толпу блогеров и зайти в лес. Помимо желтой кепки у него оказалось еще и солнечное имя. — Берут обычно мелких, короткошерстных и… молодых.
А Боре по оценкам волонтеров около пяти. Собака в самом расцвете сил. Это видно и по поводку, который пес тянет так, что у Кира краснеют костяшки пальцев на руках. А еще Боря явно жил в семье, любящей, раз людей не боится. Но теперь вот в приюте: может, салюта испугался и убежал, а хозяева все найти не могут. А может, хозяев уже и нет. Никто точно не знает. У многих собак в приюте туманное прошлое. Как и будущее.
— Ладно, тут в глубине «туристов» не бывает, так что на, веди. Только держи крепче, ладно? В Борьке килограммов пятьдесят. Побольше, чем в тебе, — ненароком делает Кир Саше комплимент и, отводя глаза, вручает поводок.
А дальше Саша помнит лишь холод грязи на ладонях и подбородке. А еще как что-то склизкое и черное расползается в ее животе. Подняв голову из лужи, она видит, как Боря скрывается за плотно сплетенными рядами сосен и берез, а поводок за ним отскакивает от кочек и летит, словно воздушный змей.
Ночью Саша не может заснуть. Гудят ноги. Они с Киром три часа прочесывали лес в поисках беглеца. А когда стемнело, еще долго клеили объявления на столбах и досках, пока совсем не замерзли.
— Не боись, найдем! Не впервой, уже все службы оповестили. У меня тоже сбегали… — пытается воодушевить Сашу на прощание Кир у ее подъезда, забирая обратно свою джинсовку из рук девушки. — А бывает, они сами возвращаются к приюту, когда понимают, что там-то их кормили. И не обижали…
Саша разом вспоминает истории других своих подопечных: Лору хозяин воспитывал ремнем, Степана сутками держали на цепи, а Добрыню, рожденного в строительной трубе около дачного поселка, в один миг лишили матери, братьев и сестер. Застрелили. А если и Боря встретит таких людей?
Промучившись несколько часов в полузабытье и липком поту, Саша резко садится в кровати от звука сообщения на телефоне. Сколько времени — непонятно, но свет уже включать не надо: на экране надпись «Солнечный Кир».
«Готовься к худшему» — буквы больно колют глаза. Сашино непроснувшееся тело окончательно превращается в кисель. Все повторяется, так же ей сообщили о смерти папы. В трясущихся руках телефон незаметно вибрирует еще раз.
«Боря… в Подольске! Едем за ним».
Саша быстро набирает номер. «За 100 километров от приюта? Просто сидел у шоссе? В порядке? Ох, мамочки… Но как?»
За окном вдруг резко включают пение птиц. Саше нестерпимо хочется кофе, желудок напоминает, что уже сутки не получал никакой пищи. Сквозь незашторенные окна проходит первый луч солнца.
Оказалось, что Борис выбрался к трассе и остановил фуру. Своим милым взглядом, наверно. И так доехал с дальнобойщиком до пригорода Подольска, а там выскочил из кабины, пока водитель пошел на заправку, чтобы купить псу поесть. Звонок в службу отлова поступил в три часа ночи. К завтраку Боря уже был в приюте.
Две следующие недели Саша не приезжает к собакам из-за экзаменов.
— Пойдем к Боре, — первым делом говорит она Киру у входа и бежит к нужному ряду под оглушающий лай засидевшихся дворняг. Но клетка стоит пустая. Склизкая черная жижа уже привычно заполняет Сашин живот и подбирается к горлу.
— Не сбежал, — догоняет ее раскрасневшийся Кир. — Забрали. Статус «домашний»! Снова.
Он неуклюже берет Сашу за руку, а та оборачивается и крепко его обнимает. Желтая кепка надежно закрывает ее шею от все еще холодного весеннего ветра.