Я сидел на подоконнике и смотрел, как Катька варит спагетти — высокая, худая, в одной длинной майке, волосы белые с голубыми кончиками падают на лицо.
— Теперь ты меня бросишь? — я вздохнул. Катька выиграла какой-никакой, а конкурс красоты и стала Мисс общежитие-2018. — Зачем тебе студент геофака? — и мысленно добавил “без гроша в кармане”.
Она помешала макароны и коротко ответила:
— Дебил.
Но я всё-таки нервничал. Представлял широченных амбалов с огромными членами. В моем воображении амбалы втискивали свои могучие тела в чёрные машины и ехали в казино с такими, как Катька. Казино мне виделось посредине чукотской тундры, у входа всех встречал Роман Абрамович в меховой рубахе и чунях, с холёным оленем на поводке. Я даже поморгал, как ярко все привиделось. Катька, видимо, угадав ход моих мыслей, посмотрела ласково:
— Совсем дебил.
Потерять ее было бы жалко ужасно. Оставалось только радоваться, что сейчас она здесь, рядом, пахнет макаронами. В квартиру нас пустил пожить мамин брат – врач-травматолог, перебравшийся на горнолыжный сезон работать в Сочи.
Зима, несмотря на начало декабря, никак не начиналась. На кухне было жарко, из маленькой колонки играл джаз. Мы сели ужинать, и тут позвонил наш общий приятель Илья и сообщил, что у него есть для меня работа, которую он хочет обсудить немедленно. Илья учился в Щепке, все его идеи были безумны и обсуждать их полагалось только немедленно.
Слово «работа» меня не то что б обрадовало, но снова просить денег у матери не хотелось. С отцом мы не разговаривали несколько лет, с тех пор как он ушел. Сначала не было желания, а потом он уже не настаивал.
Илья влетел в квартиру и принялся рассказывать. Они с ребятами из Щепки открывают контору детских новогодних праздников: родители заказывают ребенку деда мороза, а услуга-то, сам понимаешь, недешевая.
— То есть ты предлагаешь мне скакать перед детьми в красном пальто и с бородой?
— Для этого, брат, талант нужен, а у тебя его нет. Так что скакать, прости, буду я. Но ты дослушай. Родители хотят заказать деда, тут мы говорим, сколько это стоит, а им, допустим, дорого. Тогда мы, раз, и предлагаем за деньги почтовую связь. Детка пишет деду письмо, и получает персональный ответ. Вот ты как раз и будешь отвечать на письма. Работа не пыльная.
— А что отвечать-то?
— Дорогой Петя, хорошо учись, слушайся мамочку и папочку и будет у тебя когда-нибудь компьютер. Понял? Делов-то. Заработаешь!
Я поморщился. Выглянул в окно, чтобы напомнить себе, как вообще выглядят дети. Роль младшего в семье всегда отводилась мне, а новый ребенок отца к моей семьей не относился. Тут перед внутренним взором, словно олени, снова промчались амбалы, и я быстро согласился.
Для новогоднего предприятия Илья нашел через родственников комнату на месяц в каком-то подсобном помещении. В комнате пахло подгнившими овощами, но мы гордо именовали ее “офис”. Водрузили на единственный стол игрушечного, очень толстого, набитого чем-то хрустящим деда мороза и положили рядом маленькую блестящую свинью-копилку, для удачи.
— Письма можно и из дома писать, — попытался вставить я, но меня призвали к порядку – должна быть рабочая атмосфера.
Постепенно запахи хвои, шоколадных конфет, апельсинов заполнили подъезды, дворы и улицы, все блестело, сверкало и отражалось огнями в мокрых тротуарах – шел какой-то полуснег-полудождь, тоже сверкающий и блестящий. Илья притащил в офис реквизит, состоящий из костюмов и подарков, и ящик крымского вина. У нас появились клиенты и первые письма.
Хором потешаться над детскими каракулями сначала было весело. «Дргой дедушка Морос прости пожалста за граматические ошибки. Рузкий для меня самый сложный в школе. Эта правда что ты бог зимы?» Им что, грибы дают в первом классе?! Однако только мне приходилось дочитывать эту писанину до конца и отвечать на нее. А это оказалось совсем не смешно. Саша, Егор, Олеся и еще человек двадцать хотели, чтобы родители снова были вместе. Костя, Серёжа, Аня, Света — чтобы отец бросил пить. Многие просили сделать так, чтобы выздоровели бабушка или дед. “Я хотел попросить тебя вафельницу, чтобы печь вафли, но баба уже не выздоровеет. Мама сказала, что можно только одно желание. Тогда давай лучше, чтоб баба выздоровела». При всем своем здоровом юношеском цинизме отвечать «мальчик, учись хорошо, и твое желание исполнится» я не мог. «Хана бабке, смирись» не соответствовало нашим новогодним замыслам. Меня злили и раздражали дети и то дурацкое положение, в котором я оказался.
— Сорян, Илюха, чот я не могу.
— Где мы тебе сейчас замену найдем? Новый год на носу. Пиши!
Я взял бумагу и ручку. «Дорогой Петя! Боги, знаешь ли, не все могут, к сожалению. Ну, и Дед Мороз не Бог, если честно. Так, скорее, волшебник». Что писать дальше, я совершенно не знал, и неожиданно для себя продолжил: «Скажу тебе по секрету, у меня тоже болеет бабушка». С этого момента переписку с детьми вел дед мороз, у которого пил отец, развелись родители и умерла бабушка. Это был самый одинокий дед мороз, которого только можно представить. Никто не хотел купить ему игровой компьютер с красным светящимися кнопками, у него был самый позорный телефон из всех его друзей — четвертый айфон с памятью шестнадцать гигабайт, и самое главное — его совершенно не понимали родители.
Некоторые письма трогали меня, некоторые забавляли. В одном старший брат Денис исповедовался в грехах: “Я не достоин подарка, потому что обижал Марусю”. В другом Маруся, сестра-погодка, выступала настоящим ангелом: “Дорогой дедушка Мороз, если бы ты знал, как меня достал Денис, но можешь все-таки подарить ему форму футбольного клуба Реал Мадрид”. Для себя Маруся просила форму Барселоны и заканчивала письмо вопросом: “Признайся, ты правда есть?” Я ответил ей: “Главное, что есть ты”.
Я прочитал их не меньше сотни, нелепых, смешных, грустных, добрых, сердитых. Закончились праздники, а с ними — работа. В последний день мы сложили в большой полиэтиленовый пакет хрустящего толстяка, костюмы и пустые бутылки из-под крымского вина. Коробка с детскими письмами, на которые я отвечал в течение месяца, туда не поместилась, и мне пришлось прихватить ее с собой. Попрощавшись со всем, я вышел на улицу, забросил письма в ближайшую мусорку и зашагал к метро. С города облетала новогодняя мишура. Огромный воздушный шар в виде деда мороза сдулся и повис на проводах, как белье на веревке. Его теребил ветер, и казалось, что дед мороз болтает ногами в воздухе. Мимо меня проходили дети, и я думал – может, это тот самый Егор? Или Костя? Или Маруся? Ни с того ни с сего пришла мысль – интересно, где сейчас живет отец, как он вообще. Я достал телефон, позвонил Катьке и сказал, что скоро буду дома.