Алексей Олейников — писатель, журналист, учитель, главный редактор журнала детской и подростковой литературы «Переплёт». Он автор полутора десятков книг, в том числе недавно вышедшего графического путеводителя по «Евгению Онегину». Весной Алексей проведет в Creative Writing School две новые мастерские для юных авторов — «Фэнтези: как вырастить мир» и «Осознанное чтение для подростков». Выпускающий редактор электронного журнала «Пашня» Юлия Виноградова и детский писатель Дарья Сафонова поговорили с Алексеем Олейниковым о школьной программе, пишущих подростках, фэнтэзи и комиксах.
Вы учились в МАИ, потом его оставили и пошли в Литературный институт. Как вы оцениваете свою учебу?
Все очень индивидуально. Мне лично моя «недоучеба» в МАИ сильно помогала, потому что я с тех пор не боюсь естественно-научных дисциплин, мне близки физика и математика, и я, когда преподаю, нередко использую метафоры не из гуманитарной области. Мне вообще кажется, что нет лишних знаний. Учил ли ты латынь или всю жизнь занимался исследованием беспозвоночных — так или иначе это отражается на тебе, на том, как ты думаешь, как воспринимаешь мир, на языке, которым ты пользуешься.
А литературное образование? Нужно ли вообще писателю его получать?
Давайте я так отвечу: а черт его знает. Писатель, в отличие от, допустим, учителя, инженера или программиста, — профессия не массовая. Что и как пишет человек, всегда уникально, это всегда продукт его внутренней жизни, его внутреннего мира. То есть любой писатель создает сам себя. Вряд ли Литинститут или другая учеба испортят хорошего писателя, а помочь ему могут. А вот если человек не писатель, у него нет этого призвания, то можно внушить ему ложные надежды. Хотя с другой стороны, кто сейчас вообще следит за жизнью писателей? Поэзия и писательство наконец-то стали частым делом, поэтому никто ни от кого ничего не требует.
Вы начинали как взрослый автор. Как в вашей жизни появилась детская литература?
Еще до поступления в Литинститут я писал мистические, фэнтезийные рассказы. Не сказать, чтобы они были взрослые. Я, наверное, всегда внутренне тяготел к подростковой литературе, даже не к детской. Как-то радио «Серебряный дождь» проводило конкурс короткого рассказа. Понятно, что я там ничего не выиграл, но конкурс оказался стартовой точкой — я решил написать рассказ, и он оказался детским. Появился герой, появился целый мир, основанный на моем детстве в Ставропольском крае. Из этого рассказа вырос сборник «Велькино детство», который лег в основу моего диплома в Литинституте. Потом эта книжка вышла в издательской программе Москвы и получила премию «Заветная мечта» в номинации «литературный дебют». С тех пор все и поехало.
Расширяйте свой стилистический диапазон, который позволит говорить разными языками
Радостно слышать такую историю, потому что мы в CWS проводим много литературных конкурсов и очень надеемся, что люди, которые в них не выигрывают, все же получают новый опыт, толчок для своего творчества. А как писателю, который пишет для детей или подростков, понять, что им будет интересно?
В мире семь миллиардов человек, то, что вы напишете, обязательно будет кому-то интересно. Мы, конечно, можем попробовать зайти в целевые фокус-группы, но все это мне кажется играми маркетологов. Мне кажется, способ один — если ты хочешь писать для подростков, надо просто чаще общаться с подростками. Надо наблюдать, регулярно слышать, как они разговаривают, чем интересуются, как двигаются, на чем катаются и так далее. Ты должен знать свою аудиторию. Подростки четко чувствуют фальшь, малейший сбой интонации, всякого рода подделку, но, как и все люди, любят хорошие истории. Если вы делаете хорошую историю с крепко собранным сюжетом, то любой человек включится. Пишите так, чтобы самим было интересно. Читайте максимально разные тексты. Это универсальный совет для всех — расширять свой стилистический диапазон, который позволит говорить разными языками, вставать на разные позиции и выстраивать сюжет тоже по-разному.
В конце января у вас начинается курс писательского мастерства для подростков «Фэнтези: как вырастить мир». Имеет ли смысл учить подростков писательскому мастерству?
Конечно, тем более, когда у подростка есть такой запрос. Я вижу детей, которые приходят, потому что им интересно, у них есть желание, но нет языка. Иногда у подростка есть формы, но они чужие, списанные из прочитанных ранее текстов. Один приходит за тем, что ему хочется научиться доводить истории до конца, потому что он начинает и бросает. Другой вязнет в описаниях и никак не может выстроить сюжет. Третий хочет писать фэнтези, но не знает, как. У четвертого не получаются короткие истории. Пятый приходит за философским объяснением, что происходит у него внутри. И все они могут собраться у меня на семинаре. Сказать, что у меня есть один рецепт на всех — большое лукавство. Поэт может выстрелить в девятнадцать лет, а писатель зреет долго, как сыр. Проза требует писанины, начитывания, обдумывания, споров, ошибок — это противная работа, которая в тебе происходит постоянно. В этом смысле хороший семинар дает сильный импульс для роста.
Насколько востребованы фантастика и фэнтези у детей?
У детей, которые читают, этот жанр традиционно востребован и из-за общей фантастичности сюжета, и в силу легкости вхождения в мир. Современные дети много играют и смотрят сериалы, аниме, где существуют те или иные фантастические допущения, поэтому они легко включаются в эти игры, им привычен этот язык. Мир условного Шекли им ближе, чем мир Бунина или Тургенева. Я, когда читал с детьми «Тарас Бульба», так и объяснял: представьте, что это фэнтези. И когда мы меняем оптику, выясняется, что ничего, можно и почитать. Я помню, что когда читал Крапивина в детстве, испытывал невероятную тоску по другим возможностям существования, по тому, что еще не случилось. Сейчас дети не так романтично настроены, но все равно их сознание гораздо более подвижное. Поэтому и фантастика, и фэнтези им, конечно, близки.
На что стоит обратить внимание автору, который хочет написать фантастический текст? Где стержень у этого жанра?
Это сюжет. Начать лучше с сюжетных рассказов, а потом уже можно подниматься к вершинам жанра. Неважно, что ты сочиняешь, нужно, чтобы это читалось интересно. Ты можешь брать двумя вещами: либо языком, либо сюжетом. Сюжетом брать легче, потому что язык долго нарабатывается, его надо начитывать, выписывать. А сюжет тянет за собой всю необходимую структуру мира и язык, он тебе скажет, когда можно ускорять темп, когда не задерживаться на описаниях, притормозить читателя, заставить его пожить в пространстве, которое ты создаешь.
В комиксе, графическом романе те же правила действуют?
Нет, в комиксе вообще все по-другому.
— Расскажите! У вас есть опыт создания графической новеллы в стихах «Соня из 7 буэээ».
Стихотворный комикс — особенный жанр, где первоочередным был стихотворный длинный нарратив, на который мы нарастили визуальную составляющую. А в классическом комиксе важнее всего сюжет, лихо закрученная история. Часто, когда комиксы рисуют сами художники, начинает хромать сценарная часть, сама история рассыпается, хотя нарисовано все может быть прекрасно. В комиксе ты, как писатель, говоришь не только словами, но и визуальным языком. Нужно найти художника, который понимает тебя, и выступать с ним соавтором, нужно, как режиссеру, выстраивать кадры, понимать, как та или иная сцена может быть отображена.
Недавно у вас вышло продолжение «Сони».
Да, Соня повзрослела, она девятиклассница, почти уже взрослый человек со сформировавшимся взглядом на мир, немножко лирическим, немножко саркастическим. Это история про человека, который уже прошел бетономешалку буллинга. Ее сильно беспокоит ОГЭ, появляется намек на первую любовь, здесь есть и очень мощный пацифистский заряд. Это другой человек и другая история — и по тональности, и по настроению, и по подаче.
Есть ли место комиксу в современной школьной программе?
Да, я периодически использую комикс, в том году брал «Я слон» Лены Ужиновой и Владимира Рудака. Это очень хороший комикс, стендап от лица инвалида. Я еще использовал комикс как методический прием: допустим, читали мы «Беовульфа», и я потом предлагал взять любую сцену и представить ее в виде комикса.
Надо отдать учителям право составлять программу по литературе
Сегодня у учителя в школе есть достаточно свободы на такие эксперименты?
Ты закрываешь дверь и волен говорить о чем угодно. Проблема в том, что у учителей нет сил, ресурсов и готовности узнавать что-то новое, потому что они завалены работой, адовым количеством нагрузки. В целом, никаких новых, инновационных и головокружительных подходов в преподавании литературы нет. Каждый учитель решает эту проблему по-своему, в меру своих сил ищет своих единомышленников, как, допустим, Гильдия словесников. Литература не входит в перечень обязательных предметов, как математика или русский, и в этом случае есть свобода. Мне сложно говорить однозначно об учителях государственных школ, потому что я работаю в частной, и там свободы намного больше. И я, конечно, не могу осуждать своих коллег, которые не готовы выходить за пределы учебного плана и обсуждать Дашевскую вместо «Мцыри», хотя и Дашевская, и Лермонтов прекрасные авторы.
Насколько вы сами включаете современный детлит в свою программу преподавания?
В некоторых классах включаю, в некоторых нет. Скорее, речь идет о том, что мне интереснее брать авторов, которые могут зацепить конкретно этот класс, конкретно этих ребят. Я часто использую тексты, не входящие в школьную программу: Шекли, Брэдбери, сборники «Волчка», в которых в том числе были и Ася Кравченко, и Нина Дашевская, и Маша Ботева, и Женя Басова. При вдумчивом чтении нет проблемы, какой текст ты берешь — двухтысячелетней давности или наших современников. И то и другое с хорошей аудиторией, с хорошим классом легко разбирается.
А как классику сделать понятнее и ближе подросткам?
Мы выходим на глобальный вопрос — что в целом делать со школьной классикой? Я считаю, ее надо сильно разгружать, пересматривать весь курс школьной литературы сильно в сторону модернизации. А по большому счету надо отдать учителям право составлять программу по литературе. Чтобы у нас не было единого плана, а каждый учитель сам или в общении с детьми, родителями, администрацией составлял план чтения. Я всячески призываю к тому, чтобы ломать единое образовательное пространство. Проблема в том, что чем дальше мы движемся, тем более преподавание литературы XIX-XX веков превращается в преподавание истории культуры, быта и повседневной жизни. Я не понимаю, почему мы так сильно зациклены на XIX веке, хотя современная Россия — прямой наследник века двадцатого, советской литературы. А мы двадцатый век начинаем читать только в 11 классе.
Ваш «Графический путеводитель по Евгению Онегину» — это издание для подростков, которые не хотят читать «Евгения Онегина»? Или для учителей, которые хотят увлечь подростков?
Изначально это была идея художницы Наташи Яскиной. Мы понимали, есть текст и некоторый мир вокруг него. Заставляешь учеников читать Бродского, Набокова, и это совершенно неподъемная глыба, ледник, который лежит посреди девятого класса, и дети к нему подходят, робко трогают своими обледенелыми лапками и в ужасе убегают. Попытки издать иллюстративный комментарий к Онегину были достаточно классическими: академическое издание, на полях что-нибудь красивое нарисовано. Ни один подросток этот кирпич в руки не возьмет. Учителя тоже не будут пользоваться, у них и так сумка, полная тяжеленных тетрадей.
Наша книга обращена к старшим подросткам, потому что если вы не одолеете сам роман в исходном виде, то хотя бы попробуете понять, что здесь происходит, и чуть-чуть больше узнаете о той жизни. Белинский говорит, что Евгений Онегин — энциклопедия русской жизни, но проблема в том, что эту русскую жизнь мы уже не знаем. Мы далеки от Онегина настолько, насколько марсиане далеки от нас.
Работа и начиналась с того, что мы выписывали то, что непонятно. Непонятно, что долгами жил его отец, непонятно, что значит: «Надев широкий боливар,/Онегин едет на бульвар», почему Онегин сначала отказал Татьяне, а потом ее преследовал, непонятно, почему он убивает Ленского. Потом Наташа рисовала комиксовую часть, а я делал нон-фикшн развороты. Мы включали то, что что хорошо бы рассказать коротко, внятно, графически разжевать и передать краткое содержание эпохи.
— Планируются ли путеводители по другим писателям из школьной программы?
— Изначально, когда мы задумывали серию, у меня был перечень авторов и текстов, за которые я бы хотел взяться — и за «Пиковую даму», и за «Медного всадника», и за «Горе от ума», и за «Мертвые души». «Преступление и наказание» и «Война и мир» — тоже очевидные кандидаты, но это уже коллективная работа, одному не потянуть.
— Где родителям, которые хотят помочь своим детям найти хорошую литературу, самим искать информацию? На чьи обзоры имеет смысл ориентироваться?
— Есть LiveLib, сообщество, где публикуют довольно здравые обзоры. Как ни странно, на сайте BabyBlog бывают внятные подборки — увлеченные мамы собирают разного рода книжки. Иногда там бывают разборки в стиле «давайте скинем Чуковского с парохода современности, а то там у него ужастики», но это общая травма родительских сообществ. Как ни странно, неплохие обзоры встречаются на сайте Лабиринта.
Из профессиональных ресурсов в первую очередь посоветую ПапМамБук: там есть подборки по возрастам, и сами подростки пишут рецензии. В Facebook есть группа журнала «Переплет» о детской литературе, который я делаю сейчас. Есть ежегодный каталог «Сто лучших детских книг», который делает центральная городская детская библиотека им. А. П. Гайдара вместе с издательством «Самокат». Раньше в РГДБ выходил ежеквартальный каталог по лучшим новинкам детских книг.
Есть блогеры: Дмитрий Гасин, Валерия Мартьянова, Ольга Лишина. Есть лекции и всякого рода рекомендации от критика Ксении Молдавской. Можно пойти на сайт федерального конкурса по детской литературе «Книгуру», там выкладываются рукописи, можно почитать, посмотреть. Можно смотреть шорт-листы премий имени Крапивина и «Новая детская книга» (там как раз много литературы фэнтези, мистики, фантастики).
Наконец, такие обозреватели как Лиза Биргер, Наталья Ломыкина, Наталья Кочеткова периодически касаются детской литературы, в «Афише daily», «Esquire», «Снобе», Коммерсанте иногда бывают тематические публикации.
Не так много источников, как хотелось бы, но если целенаправленно следить за темой, вполне можно разобраться.