А может, это неправильно — с таким упорством ждать четырнадцатый автобус? Шесть вечера — считай что ночь: темно, пусто, безлюдно. Проехали уже четыре маршрутки, плотно утрамбованные лишними стоячими пассажирами — пуховики вдавились в окна, как бельё в стиральной машине. А четырнадцатого всё нет. Опаздывает или передумал?
У него не было расписания — нет, формально, наверное, где-то было на какой-то бумажке у диспетчера, но четырнадцатый презирает условности — он сам знает, где ему быть и во сколько. С ним можно было договориться. И Соня знала как.
Сначала нужно досчитать от нуля до пятидесяти пяти. Это не секунды — это удары сердца. Потом, если не помогло, от пятидесяти пяти — до нуля. А это уже пассажиры, которые уехали с остановки раньше тебя. Счастливые. Потом обойти остановку вместе с ларьком — если он есть — три раза против часовой стрелки, повторяя: «Четырнадцатый-четырнадцатый, пожалуйста, приди».
Всё это Соня уже проделала, и по нескольку раз, и пассажиров, уехавших с остановки, набралось штук семьдесят пять, но автобус остался глух к молитвам и заклинаниям. У Сони была такая примета: если приехать домой на четырнадцатом автобусе, значит, всё будет хорошо, папа уже будет спать, или придёт почти трезвый, или вообще не придёт.
Вдалеке показались фары. Соня вытянула шею и зашептала: «Пожалуйста, четырнадцатый». Нет, опять маршрутка.