День выдался сумасшедший. Началось с того, что заказчица вздумала внести правки накануне дедлайна. Коты-инопланетяне теперь должны были сражаться не на поверхности Марса, а в открытом космосе. Ох уж эта фантазия автора, нет от нее спасения! В придачу из типографии прислали новые требования — как хочешь, так и переделывай. Сутки напролет у монитора, литры кофе, цветные блики в глазах — и вот я у цели. Файлы с иллюстрациями улетели в новую жизнь, издав прощальный звук «фффшух». Как будто мой компьютер выдохнул с облегчением.
Я, наконец, встала с рабочего кресла и потянулась, расправив окаменевшие плечи. Похоже, я заслужила приятный расслабленный вечер. Чем бы себя побаловать? Бокал вина? Или, может быть, ванну принять с бомбочкой? А может и то и другое? От этих мыслей меня отвлек стук в дверь. Андрюшка заглянул в комнату.
— Мам, не спишь?
— Заходи, Андрюша, я как раз закончила работу. Сдала иллюстрации для новой книжки. Ну и навозилась я с ними.
— Мам, ты ведь придешь завтра в школу? Представление начнется в десять тридцать.
— Это то самое, где ты крокодила играешь? Конечно, приду.
Андрюшка улыбнулся, сверкнув новенькими лопатами коренных зубов, только что прорезавшихся, с маленькими пилочками по краям.
— А костюм ты привезешь, или мне с его собой в школу взять?
— Костюм? А вам костюмы разве не выдадут?
— Нет, нужно было купить или сделать, я же говорил!
Я стала судорожно вспоминать. Все верно. Примерно месяц назад Андрюшка прискакал домой счастливый и сообщил, что будет играть крокодила в школьном спектакле. Того самого крокодила из стихотворения Чуковского, что проглотил солнце и тиранил лесных зверей. Мы тогда еще порадовались, что роль досталась хорошая — главная и почти без слов. Посмеялись, порадовались и забыли. Вернее, я забыла.
— Андрюша, котеночек, прости! Надо было напомнить, ты же знаешь меня, росомаху. О, господи! Только не плачь, я что-нибудь придумаю, честное слово. Сейчас только десять, вся ночь впереди и еще утро.
Андрюшка не плакал, но губы у него вздрагивали.
— Мам, но как же?
— Андрей, я виновата, прошляпила. Но мы найдем костюм или смастерим. Это не сложно. Посмотрим, что у нас дома есть. Наверняка найдется что-нибудь зеленое и страшное.
Я метнулась к шкафу, распахнула дверцы, и мы оба застыли, напряженно всматриваясь в его темную внутренность. Из зеленого виднелась только яркая мохнатая шуба, которую я купила на свою первую зарплату, еще в студенчестве, и никак не могла с этой шубой расстаться.
— Нет, мам. В шубе медведя я выступать не буду. Даже не предлагай.
— Андрюша, это песец.
— Мне ты не разрешаешь так ругаться, — Андрюшка отвернулся.
— Давай посмотрим на верхних полках. Вот уши зайца и хвостик, борода Карбаса-Барабаса — помнишь, в детском саду играл? И костюм огурца. Он ведь зеленый. Да что-ж мы с тобой тут копаемся! Есть ведь магазины круглосуточные, не в деревне живем.
Я схватила телефон и стала гуглить: «Карнавальные костюмы для детей». Но, увы, все магазины оказались закрыты, а доставку можно было оформить только на послезавтра.
— Похоже, купить костюм сегодня не получится.
Андрюшка растерянно посмотрел на меня.
Я задумалась. Попросить помощи в родительском чате? Стыдно, конечно, на ночь глядя людей беспокоить и в очередной раз подтверждать репутацию непутевой мамаши. С другой стороны — какая разница, что они там обо мне подумают, главное — Андрюшку не подвести. Минута позора, и, быть может, проблема решится. Если у нас есть костюм огурца, может, у кого-то и крокодил на антресолях завалялся. Я быстро набрала в чате покаянно-жалобное сообщение, и, зажмурившись, отправила.
— Андрей, я написала мамам твоих одноклассников. Уверена, кто-нибудь откликнется. Не такая уж редкая вещь, костюм крокодила. А тебе пора спать. Артистам надо высыпаться. Тем более перед премьерой.
Андрюшка молча побрел в свою комнату. У порога он оглянулся:
— Мам, а если не откликнется?
— Костюм у тебя будет, обещаю, — ответила я как могла уверенно, но голос немного дрогнул.
Ночь прошла без сна. Каждые пять минут я заглядывала в чат. Сообщений не появлялось. Лишь одна мамочка, приветливая, и, судя по аватарке, очень жизнелюбивая женщина, прислала фото противогаза с комментарием: «Если открутить фильтр, будет похоже на крокодила. А в руки можно дать пилу. Будет символично и в духе времени». Однако, учительница, она же режиссер, идею с противогазом забраковала. Да и пила показалась ей слишком смелым высказыванием.
Утром Андрюшка не спросил про костюм. Я тоже ничего не сказала. Старалась держаться спокойно, как будто проблема уже решена. До спектакля оставался час, когда я высадила его у школы и, втопив педаль газа, понеслась к ближайшему торговому центру. Я обежала все отделы детской одежды, заглянула в товары для праздника, и даже в хозяйственный, везде спрашивая:
— Нет ли у вас костюма крокодила?
Продавщицы разводили руками.
— И зеленой кепочки не найдется?
— Есть только желтые на малышей, вон там в углу.
Грустная и растрепанная, я поплелась к выходу. Хотелось пропасть, исчезнуть самоуничтожиться.
— Господи, что я за мать! Говно мать. Там, наверно, уже все мамы в зале сидят нарядные. И дети счастливые: зайчики-мальчики, девочки-белочки. Что я скажу Андрюшке? Что вообще делать? Но не лезть же в петлю теперь. Тогда вообще никакой матери не у него не останется. Надо выпить кофе и собраться. Как там психологи пишут — «неидеальная мать»? Да, сегодня мой ребенок столкнется с фактом, что у него неидеальная мать (ГОВНО МАТЬ!), столкнется с моим несовершенством и через него познает несовершенство этого мира. Его ждет личностный рост. Много личностного роста.
С этими мыслями я подошла к кофейному киоску у выхода и прибилась к очереди сонных кофеманов.
— Женщина, вы последняя? — спросил кто-то.
— Да, — бросила я.
И обернулась — захотелось посмотреть на негодяя, посмевшего назвать меня «женщина». Я остолбенела. Передо мной стоял настоящий, зеленый, зубастый крокодил. Вернее, девушка в костюме крокодила. Молоденькая, лет шестнадцати, худенькая и невысокая.
— Не пугайтесь, — хихикнула она. В жизни я симпатичная, только на работе страшная. Листовки раздаю. Она сунула мне в руки пеструю бумажку. Вообще-то я студентка, учусь на художника. Но, знаете, первокурсников не особо берут на работу, вот и подрабатываю. Она покраснела.
— Как вас зовут? — прошептала я.
— Даша.
— Даша, послушайте, мне нужна ваша помощь. Нет времени объяснять, но мне очень нужен ваш костюм. Буквально на полчаса, на час. Это очень важно для моего сына, понимаете?
Даша настороженно посмотрела на меня и сделала шаг назад.
— Пожалуйста, только не уходите! — я схватила ее за руку. — Я заплачу вам, или, хотите, раздам листовки за вас, или помогу с работой. Знаете, я ведь тоже немного художник. Одолжите костюм, прошу вас!
— Женщина, вы что маньяк? Уберите руки, а то я закричу!
— Нет, честное слово, я не маньяк. Просто мой сын сегодня играет крокодила в школьном спектакле, а костюма у него нет. Спектакль вот-вот начнется, понимаете?
— Вы серьезно?
— Ну да. Вот, смотрите, это его фотография, мы тут вместе, — я чуть не плакала.
Даша нахмурилась.
— Хорошо, только я поеду с вами, а то вдруг вы костюм украдете. По дороге расскажете про сына. И угостите меня, пожалуйста, кофе. А то глаза слипаются.
Я быстро расплатилась, и, едва удержавшись, чтоб не расцеловать Дашу, побежала с ней к машине, тихонько придерживая ее за плюшевый рукав. Я мчала, не замечая светофоров, которые, впрочем, как по волшебству, все горели зеленым светом. В закулисье я передала костюм Андрюшке. Он вышел на сцену и был самым крокодилистым из всех в мире крокодилов. И это было самое настоящее счастье и ощущение чуда, честное слово!