Весной 2023 года в Creative Writing School проходил конкурс на получение стипендий в мастерскую «Пишем роман: от идеи до редактуры». Представляем текст победителя конкурса.
Конкурсное задание
Задание состоит из двух частей:
1. Синопсис — описание в свободной форме будущего романа, либо повести, либо романа в рассказах.
2. Образец прозы — фрагмент текста, над которым предполагается работать дальше.
Белла Джалилова
Синопсис
Сборник историй «Кадры из жизни не Ивана» состоит из рассказов и двух повестей. Все они объединены общей тематикой и местом действия — жизнь и быт людей на Северном Кавказе. Каждую историю можно читать как самостоятельное произведение, но вместе они соединяются, как нити одного ковра, и образуют причудливый узор. И вдруг оказывается, что девушка из одной истории, которая сбежала из семьи, не желая следовать традициям и выходить замуж, предстает перед нами с другим именем уже в новом рассказе. В нем она решает поступить иначе и получает уже свой уникальный вариант развития событий.
Название сборнику историй дала повесть «Кадры из жизни не Ивана», которая закольцовывает все истории. Она о дагестанском мальчике, стеснявшемся своего имени. Желая быть принятым маленькой русской девочкой, он назвался Иваном — единственным известным ему русским именем. Далекая история из детства становится точкой отсчета его ассимиляции уже в жизни взрослого мужчины, который стал писателем и ищет обратную дорогу к своим корням.
Сборник «Кадры из жизни не Ивана» — это истории о детских мечтах и юношеских разочарованиях. Истории о прощении и любви. Истории о внутренних терзаниях и желании выбрать свой собственный путь, несмотря на сковывающие вековые устои. Истории о том, что все мы на самом деле безумно похожи, даже если порой нам кажется, что мы друг другу чужды.
Отрывок из текста. Кадры из жизни не Ивана
— Как тебя зовут? — спросила меня белокурая девочка, с которой мы уже второй день играли в догонялки, но до сих пор не познакомились.
Я назвал ей свое имя. Ее большие голубые и почти прозрачные глаза чуть сомкнулись. Губы скривились, не доведя попытку произнести непонятные звуки до конца. Сорвался легкий вздох после которого последовал вопрос.
— А как это по-русски? Как тебя зовут на русском?
Я знал, что покраснел, но моя смуглая кожа никогда меня не выдавала. Не имея понятия о том, как мое имя звучало бы «на русском», я сказался Иваном. Это было имя, которое точно было русским.
— Иван.
— Ванька, значит, — сказала она и шлепнула меня звонко по руке. — Теперь твоя очередь водить.
Она убежала, хохоча на ходу и заливаясь оранжевым светом закатного летнего солнца. Я пустился ей вслед, смакуя свое новое имя.
Это был день, когда я стал Иваном.
Я родился темным зимним днем в ауле, где никто не имел точного адреса. В советских паспортах местных жителей просто значилось село Н. Видимо, предполагалось, что дарить ему названия улиц будет оскорблением для местных жителей, большинство из которых приходились друг другу родственниками разной степени дальности. Зачем рядовому Магомеду название улицы, на которой живет его четвероюродный брат, если он может сразу указать на дом. В этом же ауле я жил свои первые восемнадцать лет до того дня, как отбыл в большой город за дипломом. Белокурая девочка, ставшая подельницей моих игр на короткие две недели, была внучкой местного мулы, чей сын умудрился жениться на русской однокурснице и тем самым снизить авторитет отца в глазах односельчан на долгие годы. Девочка не появлялась до или после того лета, но ее приезд стал важной вехой, подарив мне первое чувство стыда — стыда за то, кто я есть. Как я выгляжу. Как меня зовут. На каком языке я говорю. И что я способен натворить.
Девочку звали Асей. Ее слегка кривая улыбка, лицо, сплошь покрытое веснушками и совершенно белая голова сильно отличались от того, что я привык видеть в нашем ауле, полном чернобровых детей. Она явилась как являются профессора, увлеченные жизнью зверей, за которыми они наблюдают. Вместе с такой же белокурой и покрытой веснушками матерью. Та бесконечно всем улыбалась, но держалась отстраненно. Казалось, что к муле приехала не невестка, а строгая комиссия из Москвы, которая проверяет, не слишком ли он усердствует в своих религиозных делах в ущерб советским гражданам, которым не полагалось иной веры, кроме атеизма.
Ася в отличие от матери местных не чуралась, но толком не понимала. У нас в ауле до сих пор многие не особо хорошо говорят на русском, слишком мало практики. Ася тут же приспособилась бегать к соседям, единственным, кто хоть как-то мог с ней общаться, и вдобавок каждый раз угощал то халвой, то вареньем. Там же она нашла и меня. Зыркнула дерзко, коснулась моей руки и сказала: «Давай дружить?» И мы начали дружить. Если так можно было назвать мое верноподданичество этой маленькой егозе, одарившей нас за две недели огромным количеством взбучек как от моих, так и от ее родных. То она таскала сметану из дома, чтобы подкормить бездомных котов; то рвала цветы с клумб местных кумушек; то пыталась усесться на барашка, отставшего от стада. Ей в голову приходил миллион неожиданных идей, и в каждом случае безусловно требовалась моя помощь. Очарованный ею и тем, что из всей местной детворы для своих игр она выбрала именно меня, я даже не думал ей перечить. Нужно отвлечь барана? Я здесь. Принести еще сметаны для котенка? Уже бегу, стараясь не разлить ее из блюдца. Ася лишь смеялась и придумывала нам новые приключения.