Макс никогда не видел полицейских так близко. Как-то так получилось, что его дорога, пролегающая из дома в школу, из школы в консерваторию, из консерватории на концерты, а с концертов обратно домой, с ними не пересекалась.
И вот теперь один из них, в тёмной форменной куртке с яркими, почти неоновыми нашивками, чем-то напоминавший нахохлившегося воробья, сидел за столом на их кухне и заполнял какие-то бумаги.
Какие именно — он, Макс, не знал. Но то, что все это имело отношение к событиям сегодняшнего дня, было очевидно.
Валентина Андреевна молча мерила кухню шагами.
— Ну, и где мы были? — спокойно, почти равнодушно произнёс полицейский.
— Я украл сигареты в магазине и прятался от охраны. Во дворе.
Вообще-то, украл Игорь. Но об этом Макс решил умолчать.
Полицейский поднял на него уставший, разочарованный взгляд. Смена подходила к концу, дома ждали жена и ужин, а тут такое дело. Сначала его вызвали на дом, как какую-то скорую полицейскую помощь, на поиски не вернувшегося из школы подростка, так теперь и этот парниша признается бог знает в чем. И все это на ночь глядя. А главное, зачем?
Маятник Валентины Андреевны наконец остановился.
— Максим, ну зачем ты врешь?! — как-то даже обиженно воскликнула женщина. — Ты даже не куришь!
Офицер отложил ручку.
Оба ждали. Ждали совершенно другой версии произошедшего, которая бы получше вписывалась в давно решенный финал. Считывать чужие ожидания за свои почти пятнадцать лет жизни Макс научился очень хорошо. Почти так же хорошо, как играть на скрипке, а может, и лучше.
— Я прогулял.
— А врешь-то зачем? — вздохнул полицейский.
Макс пожал плечами.
Впрочем, вопрос был уже скорее риторически-поучительным.
Желаемое было получено.
Макса отпустили в его комнату под домашний арест.
В коридоре ещё слышались разговоры, которые, впрочем, его уже мало интересовали.
Он рухнул на кровать и попытался подключить к телефону уцелевший наушник. Не сработало. Он сунул его под подушку и отвернулся. Мысли крутились вокруг Игоря.
Игорь буквально влетел в спину Максу, отчего новенький наушник, который отец подарил ему на еще не стукнувшие пятнадцать, выпал в мокрую серую лужу под ногами. В его уютный изолированный мир Бетховена ворвался резкий, словно соскочивший смычок, шум улицы.
— Держи его!
Его?
Обернуться он не успел. Как и выловить наушник. Кто-то схватил его за капюшон и потащил вперёд. Дороги было не разобрать; чехол от скрипки то и дело спотыкался о поток людей, а сам Макс — о ботинки и комья мокрой грязи вперемешку с листвой. Но мысли о том, чтобы остановиться, отчего-то не было.
«Беги», — неоспоримо заявил внутренний голос. И он бежал, уже сам.
— Так это они за тобой гнались?
Макс наконец отдышался, прислонившись спиной к влажной кирпичной кладке одного из дворов-колодцев, спрятавших их от давно отставшей погони.
— За этим. — Воришка выудил из кармана пачку сигарет, подкинув ее в воздухе.
— Вор, значит, — заключил Макс.
— Музыкант, значит, — кивнул на чехол Игорь.
— Скрипач.
* * *
Из машины ему выходить запретили. Водитель должен был доставить арестанта до дверей школы, оттуда же и забрать перед репетицией.
Не то чтобы что-то изменилось, но чисто теоретически иметь право все же приятнее, чем не иметь вовсе.
Макс приоткрыл окно и высунул нос на улицу. Было холодно и пахло сырой опавшей листвой.
Игоря он заметил ещё на подъезде. Маленькая фигурка в рыжем жилете мерила шагами расстояние от одного дерева до другого.
Не сговариваясь, они шли параллельно и совершенно не заинтересованно, пока машина не скрылась за поворотом, и только потом сблизились.
— Как ты нашёл меня?
— Это было несложно.
Начался мелкий дождик, и Игорь натянул капюшон. Только сейчас Макс заметил, что концы шнурков на его жилетке были завязаны висельными узлами.
— Так что, ты идёшь?
— Куда?
— Мы вчера не закончили.
— Не выйдет, я под арестом.
— Но ты здесь же.
Макс остановился. То же сделал и Игорь. Между ними были чёрные влажные прутья школьной ограды.
Игорь взялся за них и, подтянувшись, просунул между ними лицо, насколько смог.
— Так придумай что-нибудь, — как-то очень просто заявил он.
* * *
Придумывать по-крупному Максу ещё не доводилось.
Вся его жизнь до этого момента была придумана за него мамой, а оплачена — папой.
Тем более удивительным стало для него открытие, как легко на самом деле поддавался этот мягкий пластилин реальности, если действительно хотеть.
Вечером к нему пришла Валентина Андреевна. Она тихонько отворила дверь в комнату, села на край кровати.
— Максим, давай поговорим.
Он молча сел, отложив телефон.
— Детка, я все понимаю. Школа, репетиции, все это отнимает много сил, ты просто устал.
Школа.
Школу мама не любила. После того как во втором классе он сломал руку, упав со ступенек. Это была случайность, но она стоила ему выступления. Валентина Андреевна так и не смогла этого простить. С тех пор она не раз предпринимала попытки забрать Макса на домашнее обучение. И наверняка забрала бы, если бы отец не настоял на том, что ребёнку нужно общение со сверстниками.
— Я поговорила с директором, ты можешь учиться дома до выступления.
— Мам… Дело не в школе…
— Тогда в чем? Расскажи мне.
Он сунул руку под подушку, извлекая наушник. Один.
— Я его потерял. Пытался найти, но не смог. Вот как все было.
Секунду она молча смотрела на сына. Затем протянула раскрытую ладонь, жестом показывая, чтобы он отдал ей наушник.
— Знаешь, как мы поступим? — Закрыла ладонь. — Я куплю тебе точно такие же, а папе мы ничего не скажем. Это будет наш маленький секрет. Идёт?
Макс кивнул.
— Вот и прекрасно. — Валентина Андреевна потрепала сына по голове и встала, направляясь к двери.
— Мам?
— Да, дорогой?
Она остановилась.
— Школу пропускать ведь необязательно?
Повисла пауза.
— Хорошо, — наконец согласилась она. — Завтра я позвоню директору, скажу, что все отменяется.
— Я просто приду завтра в школу и все.
— Как хочешь. Спокойной ночи.
Макс рухнул на кровать. Получилось.
* * *
Ровно в девять Игорь ждал его у школы.
Питерские крыши были сырыми. Серыми. Скользкими. И бесконечно прекрасными. Они пахли свободой и ржавым металлом. Покрытыми мхом досками.
Игорь, привыкший к такой жизни, легко парил над городом, время от времени ловя за руку — или за шкирку, тут уж как повезёт, — своего менее ловкого товарища.
За день, за тот короткий школьный день, что был в их распоряжении, они успевали обойти две-три крыши. Конечно, это зависело и от района, но больше от вида. Если вид попадался особенно завораживающий, то все время можно было спустить на одну-единственную крышу. Условие было только одно — не возвращаться.
«Первое правило невидимки, — говорил Игорь, — знаешь какое?»
«Ну?»
«Ты можешь делать абсолютно все что угодно, пока всем на тебя пофиг. А второе правило — всем пофиг, пока ты делаешь то, чего от тебя ждут».
* * *
— У тебя есть мечта? — спросил как-то раз Игорь, сидя на краю очередной крыши и свесив ноги вниз. Вид отсюда был не очень. Но они все равно решили остаться. Дождь барабанил по скату, и нужно было ещё успеть высушить одежду в школьном туалете.
— Официальная?
— Официальная — это как?
— А у тебя?
У Игоря мечта была. Настоящая. Он мечтал о том, что как только ему стукнет шестнадцать и он сможет купить билет на поезд, он уедет. Далеко-далеко. К Белому морю.
— Почему к Белому?
— Не знаю, никогда его не видел.
— А другие моря видел?
— И других не видел.
— Так почему к Белому?
Игорь откинулся на спину, заводя руки за голову и смотря в сырое серое небо. Струйки дождя огибали его силуэт и, собираясь в потоки, скатывались вниз. И хотя каждая такая струйка уносила с собой прочь оставшиеся минуты, Макс сделал то же самое.
* * *
Он ходил по краю, в прямом и переносном смысле. И, наверное, его могли бы раскрыть и раньше. Но один факт накрыл его прочным куполом неуязвимости — он стал играть особенно хорошо. И это было главное. Для всего внешнего мира. А, как верно заметил Игорь, он был невидим, пока оправдывал ожидания.
Так бы оно и продолжалось, если бы двум реальностям, наконец, не стало тесно в одном мире.
Это случилось в выходные.
Он сидел, подобрав под себя одну ногу и болтая второй, пока мама перелистывала — в который раз — семейный альбом.
— О, смотри-ка, а это ты с Игорем.
Знакомое имя ударило током.
Макс подскочил, перегибаясь через стол, по пути сбивая розетку с клубничным вареньем, и так же резко замер, смотря на выхваченный у матери снимок.
Край его рубашки медленно становился красным, впитывая пролитый сироп.
Парнишку на фотографии он не помнил.
— Тебе тут три. А это сын нашей соседки, Игорь.
— Не помню этого.
— Ты совсем маленький был. Мы тогда ещё на севере жили.
— Мы ведь больше не переедем? — Макс поднял глаза на мать.
Хлопнула входная дверь.
Отец вернулся из командировки раньше. Они с мамой долго обсуждали что-то в комнате за закрытыми дверями. Макс не подслушивал, но одно он услышал очень чётко — Москва.
Новый мир уплывал из-под ног, захватывая по дороге и старый. Превратившись в огромный поезд, с ревом мчащий прямиком на север, к берегу Белого моря, он проносился мимо, стуча и грохоча колёсами. Варианта было только два — стоять и смотреть, пока не скроется за поворотом последний вагон, или попытаться вскочить на подножку.
Он выбрал второе.
* * *
Ровно в девять утра, как и обычно, он был у школы. Игоря не было.
Найти его дом было несложно. Это была единственная крыша, на которую они возвращались.
Старое здание давно обнесли строительными лесами. Но приступать к реставрации не спешили.
Игорь расположился на чердаке.
— Ты чего не пришёл?
Макс буквально влетел в комнату.
— Так воскресенье же.
Был понедельник.
— Собирайся.
Парень решительно принялся запихивать в свой ранец вещи Игоря. Тот лишь следил за происходящим из старого кресла.
— Куда?
— К морю. Белому. Прямо сейчас.
— Билетов нет.
Макс остановился, поднял на друга взгляд.
Игорь, он что…
— Струсил?
Ответить тот не успел. Дверь на чердак снова распахнулась, и в проёме показалась оранжевая макушка строительной каски.
— Ты что тут делаешь, пацан?
— Валим!
На этот раз уже Макс схватил Игоря за шкирак и потащил через окно на крышу. Стук колёс уносящегося поезда становился все громче. Если его поймают — не выпустят до самой Москвы. Что будет, если поймают Игоря — он даже не представлял. Детский дом, сразу тюрьма? Конечно, все его махинации ещё нужно будет доказать, но…
Нет, им совершенно точно нельзя попасться!
— Слезай оттуда, немедленно!
Ветер трепал доносящийся сзади крик. Было холодно. Второй внезапный осенний мороз сковал вчерашний дождь тонкой ледяной плёнкой, скользящей под ногами. Тяжёлый ранец тянул вниз. Главное, не останавливаться. И не оборачиваться.
Но он не удержался.
Все случилось слишком быстро. Макс дернулся, пытаясь уцепиться заледеневшими пальцами за руку друга. Но последним, что он видел, было лицо Игоря, отдаляющееся от него. Вниз… Или все же вверх?
От резкой боли он распахнул глаза. Сперло дыхание. Вокруг бегали люди в оранжевых жилетах. Он слышал обрывки фраз. «Повезло… Леса…»
— Где он? — Макс попытался подняться, но ему не дали.
— Кто?
Из тумана проявилось лицо в каске.
— Мой друг… Он упал… Он умер?..
— Нет, ты не умер. Ты был один. Всё хорошо.