Город полностью заполнен запахом гнили и опасности. Северный аванпост уже полвека как заброшен. После той разрушительной аварии огромное количество городов в округе стали непригодными для жизни. Да там никто и не живёт. Но из-за чего-то в городе, пострадавшем от выброса больше всех, люди предпочли остаться. Ну как минимум большая часть жителей. Что же их тут держит? Хотя это теперь уже неважно. Нас это точно не касается. Наша задача — полная зачистка.
Идти по пустынным улицам, пропитанным миазмами. И зачем правительству потребовалось посылать отряд для контроля мертвого города? Город не зря называется мёртвым, потому что там никого и ничего нет. В лучшем в случае мы наткнемся на любителей пощекотать себе нервишки.
Это приказ сверху. Ему нельзя перечить. Нельзя обсуждать приказы начальства. Наша задача — полностью вычистить этот город. Но что тут вычищать? Разлагающиеся тела, груды лохмотьев? Что!? Это работа для уборщиков, а не для элитного отряда.
Основной состав — оккупировать территорию. Остальные — по двое на здание, время — шесть минут. И. Раз. Раз. И. Раз. Раз.
На родине даже лучшие отряды не разделялись на настолько мелкие группки. Хотя в такой броне никто не страшен. Но мы и не просто лучший отряд. Мы самый лучший отряд. В лабиринтах замерзшего города так просто стать его частью. Капкан зимы. Наверное, самое страшное, на что можно напороться в этом чёртовом городе.
Перекур. С этой улицей покончено. Остаёмся в группах. На следующую улицу будет выделено меньше времени. Отлично.
Огни одиноких сердец слабо теплятся в холоде бесконечной ночи. Здесь нельзя быть одному. Здесь нельзя разделяться на такие мелкие группы. Но нас двое. Но. Не обсуждать приказы начальства значит не обсуждать приказы начальства.
Нас до этого ни разу не отправляли в настолько опасные места. Ни одна зачистка, ни один штурм, ни один бросок не сравнится с вылазкой в северную бездну. Зря мы недооценивали его с самого начала. В темноте и духоте тёмных бетонных коробок, бывших когда-то квартирами. В каждой гниют тела в грязных лохмотьях. Но здесь не так мерзко, как опасно и жутко. Никто бы в жизни не подумал, что эти груды лохмотьев способны хоть на что-то, кроме того, чтобы гнить и лежать.
Перед аванпостом северной бездны нужно написать то же, что и перед вратами ада: «За мной ни для кого надежды нет». Это последний, девятый круг… Девятый круг панельного холодного отчаяния. Или же девятый круг панельного злого отчаяния. Да, именно так. Оно враждебно. Сами панельные стены источают зло. Остывающий тёмный мир терзает Буря. Где-то в глубине тёмных могил квартир стонут души. Все души, которые еще не успели сгнить вместе с телами. Темные деревья с тёмными кронами не добавляют оптимистичного настроя. Панельные стены, исцарапанные в жуткой какофонии линий, но там какие-то надписи. Даже можно разобрать.
«Мы не из гетто, мы из черт знает гдетто».
Как верно. Это самое настоящее гетто. Это гетто наполнено страданий стонами. Это невозможно слушать так долго. Мрак Великой суровой Зимы пробивает до самых глубин твоего нутра. Тяжким молотом бьет Буря, помогая зиме достучаться до самых недр сознания. Оно не должно сгнить вместе с другими. Нельзя этого допустить. Нельзя допустить, чтобы боец элитного отряда сгнил вместе с отбросами общества.
Кто там? Он не похож на тех, кто был до этого. У этого существа есть форма. Но. Но и этого зима раздавила окончательно. Уйдем отсюда. Не хочу смотреть на это. Ты привык, что они не умирают. Что их убиваешь ты. Наверное, это просто человеческая натура. Привыкнуть можно ко всему, приспособиться к любым условиям. Но невозможно привыкнуть к подобному. Даже после той муштры, которую прошёл весь наш отряд. Просто невозможно.
Внимание. Следующая улица. Основной состав — оккупировать территорию. Остальные — оставаться в группах. И раз. Раз. И раз. Раз.
Заходить нужно в каждую вонючую нору. А Холод пытается проникнуть прямиком в твоё нутро. Каждая вонючая нора переполнена душами, в угаре слившимися в ад. А это лишь подстегивает Его. Он будет долбить до последнего.
Вторая улица. Третья, четвёртая. Неужели отряд справился? Неужели все окончено. За столько времени несложно привыкнуть к затхлому запаху сгнивших тел и душ. К их холоду привыкнуть можно. И к мраку великой суровой Зимы. Привыкнуть можно ко всему. Капкан зимы. Ему не надо раскусывать нашу броню. Наши панцири, которые защищают от всего и вся, и это ему не преграда. Наша броня, она нам не нужна.
Потеплело. Значит, вся великая Зима заключалась в тех, кто здесь жил? Может, и мы будем здесь жить. Правительству наплевать на свой самый сильный, самый лучший отряд. Так зачем нам его ценить? Отличное место. Отличное место для того, чтобы стать первым укреплением отряда. Отряда, свободного от гнета буржуазного правительства. Они ничего не смогут противопоставить нам.
Ха-ха, все эти, кого посылает правительство, даже близко с нами не стоят. Все должны почувствовать мрак великий суровой Зимы. Буря должна распространиться на весь мир. Все должны познать Великую истину. И вскоре он воскреснет. ЛЕНИН ВОСКРЕСНЕТ! СПУСТЯ ТЫСЯЧУ ЛЕТ!
Мастера курса, писатели Анастасия Пономарева и Анастасия Фрыгина:
«Брутальная проза, рубленная ломтями бурого хлеба, что лежит в рюкзаках героев, безголосых и безголовых ребят — отмороженных во всех смыслах. Безголовость — их способ существования, «исполнять приказы начальства» — ключ к тексту и единственная для законов этого мира твёрдая максима.»