Сидя в своей кухне, Аня опять почувствовала запах сигаретного дыма. Как же ей все это надоело! Почему в собственной квартире она не может найти спасение от этих вездесущих курильщиков! Она быстро нацепила свои старые растоптанные кроссовки, выскочила на лестничную клетку и метнулась на пожарную лестницу. Как обычно, там уже никого не было. Запах табака медленно поднимался с нижних этажей, и когда он проникал на Анину кухню, курильщик уже благополучно оказывался у себя дома. Застукать нарушителя на месте преступления и от души поругаться Ане удавалось редко.
Аня жила в этом совсем недавно построенном доме третий год, и столько же она неустанно боролась со своими соседями. Боролась за чистоту подъезда, гоняя подростков и подъездных кошек, подкармливаемых сердобольной старушкой со второго этажа. Ссылаясь на правила пожарной безопасности, убеждала молодых мамочек убирать детские коляски, самокаты и велосипеды в квартиры, а не оставлять их на первом этаже или около входных дверей. Ругалась с вдруг собравшимися делать ремонт в выходной день жильцами. Ей до всего было дело, и трудно было сказать, с чем связана эта ее по большей части пустая активность. Подростки продолжали собираться в подъезде, кошки продолжали питаться, а соседи продолжали курить.
Небольшую двухкомнатную квартиру ей купили родители в надежде, что это поможет великовозрастной дочери наконец выйти замуж. Ее отец был профессором университета, а мама трудилась там же преподавателем философии. Аню воспитали в духе московской интеллигенции, однако провинциальное прошлое мамы проявлялось в напористом характере дочери, в ее постоянной борьбе за справедливость и свои права. Сама Аня, закончив лингвистический факультет университета, грезила о важной и интересной работе, необычном, увлекательном будущем, полном путешествий, приятных знакомств. Но внезапно, сама не понимая, как, обнаружила себя преподавателем английского языка в обычной школе, параллельно подрабатывая репетиторством. И ей все казалось, что лучшее еще впереди, что она только ждет своего шанса и работа в школе — просто временное недоразумение. Но иногда где-то по краю иллюзий, которыми она жила, пробегала легкая тень подозрения, что такова ее реальная жизнь, и годы проходят мимо, и это потерянное время уже никогда не наверстать.
По правде говоря, Аню раздражало многое в окружающей ее действительности — сморкающиеся и плюющие на землю мужики, собаки, гадящие везде, толстые неухоженные тетки с растрепанными, непременно короткими волосами, что всегда смотрят исподлобья, орущие в кафе дети, приведенные туда зачем-то своими замученными матерями, как будто это могло как-то облегчить их существование. В школе Аня даже не пыталась заинтересовать своих учеников, отрабатывая предложенную инстанциями школьную программу. Педагогическим коллективом она не особо интересовалась, как, впрочем, и коллектив не особо интересовался ею, стараясь не задевать высокомерную, молчаливую учительницу английского языка.
Открыв окно на лестничной клетке, чтобы проветрилось, Аня вернулась на свою кухню и продолжила просматривать страницы отелей и апартаментов на сайте бронирования, ища себе подходящий вариант на лето. Она уже привыкла путешествовать одна. Все ее подруги давно уже обзавелись мужьями и детьми, и планировать с ними отдых стало невозможно, да и в принципе неинтересно. Ну зачем ей, активной, молодой женщине все эти пляжно-лежательные курорты, обязательно с песочком, чтобы дети ее подруг могли носиться по пляжу, поднимая своими крохотными ножками самые настоящие песчаные бури и швыряя горсти песка прямо в глаза несчастных отдыхающих, которым не повезло оказаться на их пути? Аня предпочитала более активный отдых. В прошлом году она выбрала Шри-Ланку. Из четырнадцати дней семь она провела на пляже и еще семь путешествовала по острову на экскурсионном автобусе, наполненном ее соотечественниками и оттого постоянно задерживающемся, опаздывающем к ужину. Соотечественники вели себя возбужденно и шумно, они постоянно требовали сделать остановку, чтобы сходить в туалет, или пропадали с концами в магазинах, и запыхавшийся, потеющий экскурсовод с трудом отдирал их от прилавков.
Воспоминания прервал звонок в дверь. Когда Аня открыла, на нее сразу обрушилась волна чужого возмущения.
— Кто опять открыл окно в коридоре?! Это вы сделали? — истерически вопила худощавая женщина неопределенного возраста.
Аня узнала соседку по этажу из соседнего крыла и вспомнила, что той лет под пятьдесят. У нее был взрослый сын и ужасно выглядевший муж. Муж, правда, недавно скончался — как она слышала от консьержки, от сердечного приступа. Что было неудивительно, учитывая, сколько он пил. Аня долго боролась и ругалась с ним, потому что он еще и дымил как паровоз какими-то жутко вонючими сигаретами на этаже, наверное, каждый час. Мужчина не сдавался и стал прятаться от Ани. А потом он умер, и она мимоходом отметила, что одним неудобным жильцом стало меньше.
— Мне консьержка сказала, что это вы вечно открываете окна и двери в коридоре! А мне дует! И из-за ваших сквозняков вчера стекло в двери выбило! — продолжала вопить женщина. Аня уже открыла рот, чтобы ответить, но не успела произнести и слова. — Не трогайте больше окна, иначе я все ручки повыворачиваю! — И женщина, не дав Ане опомниться, внезапно развернулась, видимо, посчитав необходимое высказанным, и стремительно зашагала к двери своей квартиры.
— Какое стекло? — только и успела крикнуть ей вдогонку Аня.
— В двери! — бросила на ходу женщина. — Около мусоропровода.
Аня вышла вслед за соседкой. Действительно, стеклянная вставка в двери, отделявшей клетку с лифтами от пожарной лестницы, была разбита, осколки стояли, прислоненные к стене. Но при чем здесь она? Разве она виновата, что несознательные соседи используют лестничную клетку и пожарную лестницу в качестве курительной комнаты? Она не собирается этим дышать, и точка. И окна она будет открывать столько, сколько потребуется!
Аня вернулась в квартиру. Настроение испортилось. Ей все казалось, что она повела себя недостаточно твердо, не сумела правильно ответить. Какое-то неприятное чувство просочилось темным ручейком в непоколебимую уверенность, что она всегда права. Это чувство оставалось с нею до конца дня, и она старалась больше не обращать внимания на запахи, вползавшие в квартиру из коридора.
На следующий день, как обычно по субботам, Аня собиралась на прогулку в парк. Начиналась весна, все больше становилось ярких теплых дней, и Аня, посмотрев на телефоне прогноз погоды, достала из шкафа узкие джинсы, любимые испанские сапоги, на легкую блузку накинула тонкое шерстяное пальто и распустила длинные каштановые волосы. Гулять в выходные она любила в образе элегантной молодой женщины, надеясь, в чем она вряд ли открыто призналась бы себе, на неожиданную встречу, счастливый случай, который изменил бы ее жизнь. Спускаться со своего десятого этажа она предпочитала пешком, чтобы проследить, не осмелился ли кто-то из соседей выйти покурить или выставить из квартир транспортные средства. По пути она выкидывала пепельницы в мусоропровод и открывала окна на этажах, где, как ей казалось, витал запах сигаретного дыма. После прогулки в парке она собиралась пойти в киноцентр, расположенный всего в паре станций метро от ее дома, и настолько погрузилась в свои мысли, выбирая между романтической комедией, которую хотела посмотреть сама, и модным фэнтези, на котором есть вероятность присутствия молодых мужчин, что не сразу заметила сидящего на ступеньках парня. Внезапно наткнувшись на него взглядом, она отметила, что видит его в первый раз, и уже хотела пройти мимо, но ее остановил какой-то неясный внутренний импульс.
— Вы из какой квартиры? — даже не поздоровавшись, строго спросила она парня. — Вы здесь живете?
— Да, живу, — несколько удивившись, ответил парень. Он заправил густые, торчавшие в разные стороны волосы за ухо и улыбнулся Ане. — Здесь, на девятом этаже.
Парень стал вставать, и Аня отступила на шаг, разглядывая его. Яркие солнечные лучи проникали через стеклянные балконные двери в лестничное пространство, высвечивая облупившуюся штукатурку, какие-то черные подтеки в углу на стене и пыль, кружившуюся в воздухе. В этом же ярком свете Аня заметила прозрачные голубые глаза нового соседа и мелкие морщинки. Он был старше, чем показался ей вначале. Аня уже хотела улыбнуться ему в ответ, но тут ее взгляд скользнул вниз, и она увидела бутылку пива, стоявшую возле его ноги. И мгновенно чувство приятной теплоты смыло волной нарастающего раздражения.
— Вы снимаете здесь? — не глядя молодому человеку в глаза, с напором спросила она. — Вы ведь не постоянный жилец, правильно я понимаю? У нас здесь приличный дом. На лестничных клетках, в коридорах и на пожарной лестнице нельзя курить, пить и раскладывать всякий хлам. И не мусорьте. Консьержка не обязана за вами убирать.
Новый сосед немного помялся, посмотрел с недоумением на бутылку, будто пытаясь что-то сообразить.
— Я и не собирался ее здесь оставлять. Я въехал в квартиру только вчера вечером. У вас хороший дом и действительно очень чистый подъезд, — примирительно проговорил он. Еще немного помявшись, продолжил: — Но я профессионально занимаюсь велоспортом. Мой велосипед не поместится ни в квартиру, ни на балкон. Балконы здесь у вас очень маленькие. Да и в квартиру к тому же велосипед не разрешит хозяин жилья занести. Все-таки от него грязь может быть. Честно говоря, я ваш дом и выбрал потому, что лестничные клетки у вас просторные. Знаете, как в некоторых домах бывает, что из квартиры можно сразу в лифт шагнуть, — попытался пошутить молодой человек. — Вы не беспокойтесь, я велосипед в чехол буду убирать, — тут же добавил он, увидав, что Аня на шутку даже не улыбнулась.
Аня нервничала и раздражалась все сильнее. Мало того, что ей не нравилась эта ситуация с велосипедом, а сам молодой человек нравился, так она еще и выбивалась из графика. Если она задержится здесь подольше, размеренной прогулки в парке может уже не получиться. Придется менять планы, а этого она жутко не любила, как и всего нового, что могло изменить привычное течение жизни.
— Вы даже не хозяин квартиры и не успели сюда въехать, как уже устанавливаете свои порядки! Если вы поставите велосипед в тамбуре, то все остальные жильцы подумают, что так можно делать. — Чем больше Аня говорила, тем больше распалялась. — Почему вам можно, а им нельзя?! И не пройдет и недели, как в коридорах будут стоять старые тумбочки, горшки с цветами, велосипеды, коляски и обувь на коврике! Мы не в деревне! Убирайте свой велосипед куда хотите, это не наша проблема.
Аня развернулась и устремилась по ступеням вниз. Солнце зашло за тучу, и на пожарной лестнице стало как-то темно и тоскливо. День был испорчен, и Аня не могла понять, почему так злится на себя, хотя все сделала правильно, по справедливости.
В воскресенье Аня проснулась от какого-то шума, который проник в ее сон и сначала мучал там, а затем, подцепив ее, словно Аня была какой-то глупой рыбой, попавшейся на крючок, вытянул в сумрак спальни. По серому тусклому свету, проникающему из-за штор, было понятно, что еще достаточно рано, особенно для подъема в воскресный день. Аня нашарила на тумбочке телефон и посмотрела время. Почти полвосьмого. «С ума они там посходили все, что ли», — безадресно и сонно подумала она. Аня попыталась задремать снова, но ритмичный густой шум не давал ей погрузиться в мягкую пустоту сна. Внезапно она поняла, что это музыка. По всей вероятности, сосед снизу, с которым Аня уже не раз ругалась по поводу шумных посиделок с друзьями, врубил какой-то хард-рок. С этим соседом вообще было много проблем в виде периодических запоев, нескончаемого ремонта и веселых гулянок. Кроме того, взрослый мужчина за пятьдесят по каким-то своим принципиальным соображениям не желал оплачивать счета за квартиру. У него то отключали свет, то перекрывали канализацию, но он как-то выкручивался и продолжал копить долги за коммунальные услуги.
«Но почему же утром?» — удивленно размышляла Аня. Злиться было еще очень лень, и она поплелась на кухню, немного пошатываясь со сна.
После пары чашек кофе и теплого душа Аня взбодрилась, прибрала на кухне и решила пораньше отправиться на еженедельные занятия йогой. В коридоре и на площадке возле лифтов музыка сотрясала стены басами, словно огромный зверь метался где-то внутри дома, пытаясь вырваться на свободу.
«Неужели никому этот шум не мешает?!» — недоумевала Аня, спускаясь на первый этаж. «Ну, пусть послушают в воскресенье утром», — с некоторой долей злорадства подумала она. Ей всегда было обидно, что только ее заботит благополучие их общего дома, только она старается, чтобы в подъезде и на этажах было чисто и опрятно, чтобы люди могли спокойно отдыхать в тишине в своих квартирах. А всем остальным будто ни до чего нет дела.
Времени у Ани было много, и она, вместо того чтобы сесть в автобус и проехать несколько остановок до фитнес-центра, свернула в березовую рощицу. Утренний воздух был влажным, очень свежим, и пахло будто чем-то сладким. Между деревьями повисла туманная дымка, сквозь которую тускло светило солнце. По пути Ане не встретилось ни единого человека, и ей стало казаться, что она случайно попала в какое-то загадочное место, где с ней обязательно должно случиться что-то хорошее и долгожданное. Но вскоре она вышла на широкую улицу, загудели и засигналили машины, появились ранние прохожие, и необычное для нее чувство умиротворения исчезло, словно никогда и не появлялось. Аня целенаправленно устремилась на занятие.
Когда, уставшая после тренировки, она вернулась домой, музыка у соседа продолжала грохотать и даже как будто стала громче. Еще не раздевшись, она остановилась на пороге и прислонилась спиной ко входной двери. Чувство какой-то пустоты затопило ее. Ей всегда было тяжело во второй половине воскресенья. Казалось, что еще один шанс упущен. В конце рабочей недели у нее обычно появлялась надежда, что в этот раз наконец что-то изменится. Суббота была лучшим днем, а в воскресенье надежда постепенно умирала, к вечеру полностью уступая место одиночеству. Аня со злостью бросила сумку с кроссовками и спортивным костюмом на пол, вылетела из квартиры и быстро спустилась по лестнице на один этаж.
«Ну, сам напросился! — направляясь к щитку со счетчиками электроэнергии, подумала она. — По-другому ты, видимо, не понимаешь!» Железная дверца щитка легко открылась. Аня бросила взгляд на провода и, как ей показалось, быстро определила автоматы и счетчик от квартиры шумного соседа. Секунду поколебавшись, она дернула провода, идущие к счетчику, и вырвала их. Музыка тотчас смолкла. Аня засуетилась, захлопнула дверцу и, не дожидаясь реакции соседа, быстро вернулась в свою квартиру. Сердце у нее сильно колотилось: это было, наверное, первое противоправное действие в ее жизни. Она всегда старалась жить по правилам, инструкциям, законам. Но тем не менее сейчас она была довольна собой, своей решимостью и смелостью.
Остаток дня пролетел незаметно за уборкой и подготовкой к новой рабочей неделе. Аня была в хорошем настроении, она считала, что воскресенье прошло не зря и она своим сегодняшним поступком сделала мир немножко лучше и справедливее. Время от времени Ане, занятой домашними делами, казалось, что из коридора доносятся голоса и вроде бы даже в какой-то момент началась суматоха, но быстро закончилась, так и не успев ее заинтересовать.
Она готовила рыбу на пару себе на ужин, когда раздался звонок в дверь. Звонок прозвучал резко и настойчиво, Аня вздрогнула и вдруг ощутила непонятную маетную тревогу, которая будто подстерегала ее весь день, пряталась за непривычной бодростью, дожидаясь своего часа.
— Кто там? — спросила Аня, не подходя близко к двери.
— Открывайте! Полиция! — раздался требовательный голос.
Словно завороженная, Аня медленно, даже не посмотрев в дверной глазок, открыла дверь. На пороге стояли трое мужчин. Одного она знала. Это был молодой человек, тот самый сосед с велосипедом, снимавший квартиру этажом ниже. Он почему-то выглядел грустным и даже пришибленным. Остальные двое Ане были незнакомы, выглядели совершенно непримечательно и одинаково. Один держал блокнот. Оттеснив Аню с порога, двое одинаковых уверенно зашли в квартиру, и девушка увидела позади них еще и участкового. Его она хорошо знала, часто обращалась к нему с разными жалобами на соседей.
При виде участкового у Ани появилась догадка. Неужели такая делегация из-за счетчика пришла? Только зачем они привели с собой еще и нового соседа? Или это он нажаловался? На угрозы или еще на что?
Аня пыталась вернуть себе свою обычную уверенность, ища опору в возмущении и гневе. Это ж надо, к ней из-за какой-то мелочи куча народу ввалилась, а когда она сама вызывала полицию, заявлялся один участковый, и то неохотно.
— Что вам надо? — с вызовом спросила она.
— Русакова Анна Вячеславовна? — спросил один из одинаковых.
— Да, это я, — подтвердила Аня.
Одинаковые по очереди представились, показали удостоверения. Их фамилии Аня сразу забыла, но поняла, что один — оперуполномоченный местного УВД, а другой — криминалист. Тревога снова вытеснила все остальные чувства, мысли закрутились мутным водоворотом. На мгновение Ане даже показалось, что у нее в действительности закружилась голова.
— Вам нужно проехать с нами в отделение, — проговорил тот, который представился оперуполномоченным.
— Зачем?
— Сегодня в вашем подъезде погибла девушка, — немного помедлив, произнес оперуполномоченный. — У нее в квартире выключился свет, и она пошла проверить счетчик. — Он ненадолго замолчал, внимательно глядя Ане в глаза. — Видимо, она взялась за оголенный провод, и ее ударило током.
— При чем тут я? — выдавила Аня. Во рту у нее пересохло, и язык не желал слушаться.
— А вот у нас свидетель есть, — кивнув в сторону соседа-велосипедиста, тихо ответил оперуполномоченный.
Аня со страхом посмотрела на парня. Она ничего не понимала, отказывалась понимать, но уже где-то зародилась, пыталась выплыть на поверхность ужасная мысль, осознание того, что произошло.
— Я как раз возвращался домой с покатушек, — вымученно проговорил сосед, — ну, то есть, катался на велосипеде. Снимал около лифтов крылья с колес, хотел помыть их дома и услышал шум в тамбуре около квартир. Выглянул и увидел вас. — Судорожным движением плеча сосед обозначил, что обращается к Ане. — Я не хотел попадаться вам на глаза. Вы ведь негативно отнеслись к велосипеду, и я просто тихо стоял и ждал, когда вы уйдете. Но я успел увидеть, что вы делаете.
— Свидетель был около лифтов в тринадцать сорок, — вдруг отчеканил криминалист. — Тело девушки, вашей соседки с девятого этажа, нашли ее родители, возвращаясь из магазина, в два часа дня.
У Ани потемнело в глазах. Ей казалось, что все это происходит не с ней. Она не могла так ошибиться. С теми, кто действует по правде и справедливости, такого не происходит.
— Но я хотела только, чтобы громкая музыка прекратилась у соседа подо мной, — пробормотала она. — Семья девушки живет в другом конце лестничной клетки.
— По всей видимости, вы что-то напутали в счетчике. Одевайтесь. Поехали. Будем разбираться в отделении, — скомандовал оперуполномоченный и, обернувшись к участковому, пояснил: — Здесь, скорее всего, причинение смерти по неосторожности.
Аня, пошатываясь, потянулась за курткой.
Ольга Славникова:
«Впечатляющая находка рассказа Катерины Андриановой — образ главной героини. Жажда справедливости плюс женское одиночество дают гремучую смесь, порождающую взрывной конфликт».