П

Против природы

Время на прочтение: 4 мин.

Олесю притягивало к себе окно. Каждые несколько минут она возвращалась к нему, трогала бетонную выемку подоконника, смотрела вдаль — никогда в жизни ей не приходилось находиться так высоко. Уже два дня, третий, она приставлена к детскому саду, травма руки оказалась неопасной, а здесь можно приносить пользу. Олесе нравится быть с детьми, наверно, потому что она сама не успела повзрослеть, всего восемнадцать лет. Но когда росла она, под детские сады отводили никому не нужные закутки. Все изменилось несколько лет назад, когда школьники наткнулись на маленький Convolvulus, обвившийся о край решетки заднего двора. Наткнулись и, ничего не сказав взрослым, проводили над ним эксперименты, играли, упивались своим секретом. О нарушении проболтались, а детей как следует наказали, но руководство серьезно задумалось об усилении мер безопасности. Игровые и учебные зоны были перенесены на крышу, туда, где раньше была вертолетная площадка. Детские спальни прямо под ними. И это из-за одного вьюнка! Вообще, ребятам повезло, что он не успел зацвести. Зато теперь дети растут, каждый день глядя на догорающий в кронах джунглей закат. Вот и сейчас красный с золотым играет бликами среди листвы и проталин искореженных зданий, блестит в их случайно сохранившихся стеклах.

Внизу прокатилось асфальтовое эхо — стук сапог, бренчание железа, голоса — это выдвинулась на ночную охоту сменная бригада. Хищники медлительней после захода солнца.

Детей пора укладывать спать. Сейчас они дружно возятся в пижамках на шкуре полосатого животного, одного из тех, что можно увидеть теперь только в книге. Умиротворенность довольно хрупка — если двое не поделят игрушку, то разругаются уже все. Детям пока сложно жить ночной жизнью. 

— Так, товарищи, всем пора в кроватку.

— А ты расскажешь нам историю?

— Конечно, какую вы хотите?

 «Волшебную», «Нет, страшную», «Расскажи, как ты поранила руку?», «Вчера рассказывала», «Меня вчера не было» — разнеслось со всех сторон.

— Хорошо, лезьте под одеялки, и чтоб только носы торчали! — притворно строго приказывает Олеся, потрясая указательным пальцем под потолком. Дети включаются в забаву, вертят своими носами, показывая, как они могут торчать из-под постельного белья. Один мальчик, кажется, Юра, замотался в покрывало, как в ковер, торчит только пятка и рыжая макушка. 

Когда все отсмеялись и успокоились, воспитательница сказала: 

— Я попробую рассказать такую историю, чтобы понравилась всем. — Она присела в ногах русоволосой малышки с хитрыми темными глазами, особенно милой без двух передних зубов. Девочка носит точно такую же пижамку, какая была у Олеси, со звездами, за годы стирок  потускневшими на своем бежевом небе. Возможно, это та самая. И хотя ничего общего с этой девчонкой, Кларой, у Олеси нет, эта пижама и лисий взгляд неожиданно вызывают к ней неловкую сестринскую привязанность.

— Когда-то, очень давно, еще до моего рождения, деревья и кусты были добрыми, они не умели двигать ветвями и корнями. Их листья трепетали только на ветру, а кушали они лучи солнца…

— Ого! Как это? Как можно кушать солнце? — Удивление не удержать, но девушка не стала останавливать свой рассказ:

— Люди строили дома прямо в лесах, под кронами, сами сеяли целые поля вкусных овощей. И даже просто так, для удовольствия, выращивали… — Она понизила тон голоса и выдержала паузу, показывая, что приближается к самой страшной части. — Целые клумбы роз! — быстрым актерским шепотом закончила она. И схватила Клару в районе живота. — Кусь! — Та задорно взвизгнула, ее крик мгновенно поддержали остальные девчонки, все дружно расхохотались.

— Роз, правда, что ли? Насто-яяящих? 

— У них большущие колючки, — сказал Ратибор, распластывая ладошки как можно дальше друг от друга, чтобы показать, что и правда большущие, он вдумчивый мальчик. — А еще они ядовитые. А вы видели розы?

— Да, однажды я наткнулась на целые заросли, у них действительно большие шипы, хотя и не такие, как ты показал. И они правда опасны. Зато бутоны очень красивые, самых разных цветов, как у радуги. А из лепестков можно сделать варенье. Если получится собрать…

— Это роза поранила тебе руку? — подергала ее рукав Клара, вчера она прослушала всю историю.

— Нет, малышка, я попала в ловушку дерева-паука. Мой друг успел перерубить лиану. Ничего страшного. На самом деле славный вышел обед, — заготовлено-бодро ответила Олеся. Это было страшно. И чем больше проходило времени, чем лучше становилось руке, чем ближе был момент выхода в лес, тем отчетливей воспоминания-картинки, колющие остро и ядовито, как те самые розы, вспыхивали у нее перед глазами. Вот нога, зацепившаяся за кусок липкой и плотной древесной паутины; вот толстый сук, скрутившийся в винт, вцепившийся в волосы, тоже жесткие, завитые, темные, они стали его собственностью, частью растительного мира; лиана, вывернувшая ей руку, дернувшая так сильно, что девушку бы обязательно подкинуло вверх, если бы не намертво приклеившаяся нога; ее распластанное, неестественно повисшее в воздухе тело, как будто оно собралось взлетать и в последний момент нелепо передумало.

Девочка ворочается под здоровой рукой.

— Так вот. — Олеся вынужденно улыбается. — Мудрые люди говорят, что где-то там, в глубине чащи, есть чудесная поляна. На ней растут добрые цветы и кустарники, там мирно гуляют прекрасные животные. А в центре стоит старое дерево, оно тоже доброе и не любит сражаться. Только обмахивает себя своими большими листьями, когда становится слишком жарко. Это дерево такое большое, что мы сможем его обхватить, только если возьмемся все вместе за руки. Оно волшебное. На его раскидистых ветвях висят огромные коконы. Если забраться в такой кокон и завернуться как следует, как вы завернулись в свои одеяла… — Мальчик Юра хихикнул. — То засыпаешь самым крепким и сладким сном. А просыпаешься уже с крыльями, как у бабочки. И тогда уже не нужно будет никого бояться. Ни одно дерево не обижает бабочек, ведь бабочки помогают деревьям. Можно летать где угодно…

— Кхе-кхе, — раздается со стороны коридора. В дверях стоит пожилой Добытчик. Он тоже лечился в госпитале и по привычке не мог спать по ночам. Мужчина властным кивком требует подойти. Олеся осторожно выходит из спальни, зная, что он склочен и обладает учительским авторитетом.

— Зачем ты им это рассказываешь? Их уже сейчас готовят в охотники. А знаешь почему? Никаких добрых растений не бывает. Места, куда они врываются, становятся нежилыми. Если драка неизбежна — значит, нужно научиться бить первыми, как можно раньше, а не утирать нежные сопли. Наше сообщество объединяет все народы по эту сторону реки, это мы предотвращаем дальнейшее вымирание. Я пахал, как раб на плантациях — ха-ха — добывал пропитание, защищал наш дом! Теперь тренирую молодое звено и все, что я желаю — развить их потенциал, научить различать добро и зло. А тебя разве этому не учили? — Он прервался, поглаживая свое ожерелье из десятка разнообразных шипов. Олеся, немного оторопевшая от напора отскакивающих от нее лозунгов, набрала в грудь воздуха для ответа, но мужчина, перебивая, продолжил:

—  Сколько бы жертв ни пало в этой битве с растениями, агрессор просто сдохнет под нашими мечами, а не будет мечей, так зубами станем грызть. Вот какими их нужно растить, способными воевать за свой вид! — Он махнул в сторону детской.

Маленькая девочка встала на носочки на кровати, размахивая руками в накинутом на спину пледе — она бабочка.

Добытчик сухо сплюнул и пришаркивающе удалился. Глядя на его поникшие плечи, лысину, Олеся подумала: «Какой же он старый. Наверно, ему тяжело пришлось, ведь он помнит те времена, когда люди еще не были против всей природы».

Уже все дети в комнате превратились в бабочек: изящных бабочек-балеринок, быстрых бабочек-истребителей. Только мальчик Юра спал в своем теплом коконе.

Метки