Фантастика и фэнтези становятся все популярнее: появляются новые имена, благодаря соцсетям вокруг авторских вселенных формируются фанклубы, меняется отношение к книгам, которые раньше считались подростковыми. Почему это происходит, что должен делать автор, чтобы «раскрутить» свой текст, и какие сюжеты ждут издатели, рассказала ведущий редактор группы российской фантастики издательства «Эксмо» Кира Фролова.
Почему фантастика так популярна?
Думаю, что этот вопрос надо задавать читателям. Я издаю фантастику, фэнтези, магический реализм, мистику, иногда хоррор. Но, если честно, я всегда была целевой аудиторией совершенно другой литературы: современный роман, концептуализм Сорокина и так далее. Хотя… и там тоже есть элементы магического реализма. Границы очень зыбкие, и ты уже не можешь сказать, что конкретно ты читаешь, а что нет. Фэнтези для меня — жанр, где нет границ, он настолько всеобъемлющ, что провести черту нельзя. Я люблю редакцию Елены Шубиной, но даже там часто встречается «магриал», например у того же Сальникова. А ведь он или другие авторы, издающиеся у Шубиной, не считают себя фантастами.
Мне очень нравится, что моя ниша очень гибкая и популярна у разной аудитории. Почему популярна? Книги могут отвлечь от реальности, а фантастика и фэнтези предлагают огромный выбор мест, в которые ты можешь отправиться, а также огромный выбор эмоций, которые читатель может испытать. Но, несмотря на сказочные или фантастические элементы, это серьезные проработанные истории. Например книга «Отсутствие Анны» — это современный психологический роман о потере в фантастической «обертке». Мне кажется, фантастика может закрыть разные потребности и не ограничивает ни издателя, ни читателя.
Тем не менее, фантастика считается низким жанром. Фантасты уже даже не надеются на Нобелевскую премию по литературе, взрослые поклонники направления предпочитают в этом не признаваться…
Мне кажется, такая стигматизация абсолютно неоправданна, особенно если говорить об отечественных авторах, на которых многие смотрят свысока. Каждый день я читаю и издаю совершенно разные тексты. Среди них есть и истории, которые помогут на два дня отвлечься, и очень серьезные романы, например, есть книга, которая для меня стала самым главным антивоенным манифестом. Фантастика — это всего лишь прием, а крутые тексты — независимо от приемов, они и будут крутыми. Так что пренебрежение фантастикой — это нечестно и по отношению к авторам, и по отношению к читателям.
Отношение к российским авторам меняется со временем?
Пока я работаю с возражением: ты приходишь уже в воинственную среду, где думают, что твои тексты хуже, ниже, глупее, чем у остальных. А почему? Вот ты находишь текст, издаешь его, знакомишь с ним читателей, и те понимают, что текст не хуже, а в чем-то даже лучше всего того, что они знали до этого момента. Мне это даже интересно.
Когда я пришла в издательство, у нас было направление отечественной молодежной литературы, но много времени ему не уделяли. Я начала с нуля. Когда открыла самотек, поняла, что там очень крутые тексты. Да, с ними нужно работать, нужно рассказывать о них аудитории… Но современный литературный мир не позволяет тебе сидеть в замке из слоновой кости и что-то там выпускать, не интересуясь читателями. Это сейчас так не работает. Нужно быть открытым, даже если ты косячишь. Если ты работаешь, если делаешь свое дело, учишься, взаимодействуешь с читателями, что-то обязательно получится. Я вижу, что люди это ценят, авторы это ценят. Мне пишут что-то по поводу опечаток, а я всегда благодарю. Я делаю, что могу, если вы помогаете мне становиться лучше, я становлюсь лучше. Это всегда взаимообмен: я отдаю энергию, но и получаю ее. Не знаю, правильно ли это или нет, насколько меня хватит, но это работает, и это новый формат взаимодействия с аудиторией.
Фантастика и фэнтези предлагают огромный выбор мест, в которые ты можешь отправиться, и огромный выбор эмоций, которые читатель может испытать
Насколько актуальна такая работа с аудиторией для автора? Что он должен делать для продвижения своей книги?
Автор может делать все, что угодно, может не делать ничего, весь вопрос в продуктивности. Об этом надо постоянно себя спрашивать. Чтобы о тебе услышали, а твою книгу прочли, нужно сформировать у аудитории свое авторское лицо. Если человек готов делать боксы, создавать вместе с нами мерч — супер, давайте работать! Я своих авторов заряжаю на продуктивное взаимодействие с читателями, потому что это приносит плоды.
У тех писателей, которые работают над книгой вместе с издательством, успех гораздо больший, чем у людей, которые просто отдают книгу и исчезают. Иногда авторы говорят: «Я должен только писать». Никто не спорит, я тоже не должна заниматься продвижением. Но если ты любишь свое дело, ты автоматически подключаешься к процессу, не потому что надо, а потому что хочется. И издательство всегда подхватывает эти инициативы, по крайней мере в моем лице и в лице других коллег из отдела фантастики. Очень важно делать все, что вы можете и что вам органично. Если вам нравится делать боксы — отлично, общаться с блогерами — без проблем, самому проводить эфиры — клево! Самое главное, чтобы это не был «ноунейм», а было свое лицо. Все, конечно, бывает, но мой совет — формировать свой бренд.
Можно ли к вам попасть «с улицы»?
Я ищу авторов везде. Сейчас уже есть какая-то сеть, люди советуют новых писателей, но начиналось все с самотека. Например, топовый проект «Мары и Морока», у которого уже больше 300 тысяч тиража, начался с письма из самотека: «Здравствуйте, меня зовут Влада, прикладываю рукопись и ссылки на соцсети». Я посмотрела, почитала текст, поставила тираж в 3 000, результат вы уже знаете.
Насколько соцсети помогают обратить внимание на автора?
Это важное и приятное дополнение, но этого недостаточно для того, чтобы я взяла рукопись в работу. Если странички у человека развиты хорошо, а он пишет то, что мне не подходит, я не смогу его взять. У меня есть пример, когда у автора 300 подписчиков в Instagram, а тиражи хорошо продаются.
Хотя, не буду лукавить, если я колеблюсь: брать или не брать — я смотрю социальные сети. Для меня это важно еще и потому, что я очень плотно общаюсь с авторами, а с токсичными людьми работать сложно. Возможно, это неправильно, если текст шикарный, но я настраиваюсь на сохранение своей личной энергии. Более того, я должна понимать, что человек не призывает к чему-то радикальному, не пропагандирует насилие, например. Конечно, каждый имеет право на свое мнение, и не мое дело указывать ему, как думать. Но, увы, репутация автора может наложить тень и на редактора. Я не знаю, правильно ли это и кто судья.
А были ли у авторов книги, которые поменяли ваши взгляды на ту или иную проблему?
Я человек довольно широких взглядов, так что перемен не было. Но некоторые книги действительно раскрыли те или иные темы, показали масштаб проблемы. Во всех текстах, с которыми я работаю, есть гуманистический посыл, даже самое темное фэнтези «Сиротки» не настроено на разрушение. Для меня это самая антивоенная книга. С каждой книгой я получаю что-то новое и расту вместе с ними.
Фэнтези выросло из европейской мифологии. Со времен Толкина многие авторы, в том числе и российские, ориентируются на романо-германский фольклор, некоторые развивают традицию славянского фэнтези. А есть ли у вас книги, основанные на мифологии других народов?
Их мало, но я очень их жду. Сейчас у меня в почте лежит текст по мотивам татарских сказок. Я его еще не видела, но мне очень интересно. Сейчас издаются книги по сюжетам из корейской мифологии. Причем авторы очень погружены в культуру: Лия Арден (настоящее имя Влада Кит) живет в Южной Корее, а Ксюша Хан наполовину кореянка, хорошо знающая фольклор. В книге Ксюши, например, огромное количество сносок, глоссарий, разработанный драконий язык.
Конечно, еще очень важно, как это сделано: если автор не просто напихает национальных духов в свою книжку, а проработает историю, мы готовы с ней работать. Я уже даже представляю обложки!
Какие тенденции можно отметить в современной российской фантастике?
Идет сложный трансформационный период. Я пока не понимаю, на какие рынки мы ориентируемся и какой будет культурная коммуникация. По ощущениям — движемся в сторону Китая и Ирана. Пока в моем портфеле окончания уже начатых циклов и условный ретеллинг мифа об Аиде и Персефоне. Еще я очень жду книгу «Самое красное яблоко» от Джезебел Морган — ретеллинг «Белоснежки», где главным героем будет мальчик. Очень люблю, когда меняется угол зрения.
А стоит ли авторам ориентироваться на рынки при выборе темы для книги? Будут ли редакторы регулировать поток текстов таким образом, чтобы продать их на Восток, в тот же Иран?
Пока не могу сказать. Может быть, какая-то тенденция и сформируется, но мы будем стараться публиковать то, что нравится, и не навязывать что-то авторам. Я надеюсь, что мы сможем выбирать культурное направление и смотреть на Восток, только если авторам захочется, при этом не будучи отрезанными от Европы.