На карте России льды и туман
Медленно тянутся поезда
Пахнет носками, сонными лицами, пирогами с яйцом
А в синем купе богатырь на печи гадает над перекрёстком кроссворда
Направо пойдёшь, налево пойдёшь?
Ему лень выбирать, он чешет живот и зевает
Здесь на железной дороге ни одного поворота,
Что, несомненно, спасение
А в окнах мелькают сугробы и города
В них дети почти проснулись
И в темноте видят забор детского сада
Как чешется ножка под непромокаемыми штанами!
Не дотянуться, идти и страдать
На завтраке кашу размазывать по тарелке
Ждать отпуска мамы
В Москву! В Москву!
Поезд отправится с первой платформы
Как широка далека бесконечна непроходима неощутима родина
Годы копить на билет и гостиницу,
Чтобы устать от метро
Чтобы от страха тошнило на эскалаторе
Чтобы в поезде после много дней просто спать
Пахнет рельсами и пирогами
В городах за окном
Бабушки до мая не выйдут на улицу
Будут сидеть на диване с отёкшими щиколотками
Помнить детство в тылу, как не вернулся отец, танцы после кинотеатра, как в тридцать лет впервые накрасила губы, как ребёнок родился слабым, сказали — не выживет, долго ещё затихал плач где-то на подоконнике, почему-то всегда было больно, всегда ожидание чёрного дня, радость субботников, дым от костров, осенью — урожай, осенью умер муж, в мае надо бы на могилку
Тихо шуршит телевизор
В мае опять победа
В мае можно на улицу, не рухнешь на льду
В мае попроще как-то со всей этой жизнью, со всей этой смертью
Мягче земля, легче память, меньше съедят на поминках
(Рыбные пироги)
Карта России плавится и куда-то течёт
Вагончики рассыпаются на кусочки
Мальчик пускает кораблик по Енисею
Пальцем с севера вниз по Уральским горам
А на Ямале олени
А у Анютки колени
До старости целая вечность
Тетя Женя с мокрым бельём во дворе
Кто-то помнит ещё песни про Волгу, Каспийское море
Кто-то ещё идёт и шагает и теребит платочки
Белые занавески на окнах
Ветер могуч разогнал облака
Сладкий сиреневый день
Май завершается
Скоро каникулы
В классе останутся торчащие ножками вверх деревянные стулья
Смолкнут детские голоса в коридорах
По которым бежим навстречу
Пусть временной, но свободе