1
Две полоски. Три месяца назад у меня закончились месячные, а сегодня — две полоски. Два. Три. Двадцать три. Двадцать четыре. Две тысячи двадцать два. Двадцать четвертого февраля две тысячи двадцать второго я сделала тест — следила за тем, как обновляется новостная лента в айфоне, как отображаются полоски, — одна — явственная — алая, вторая — бледная, розовая, пурпурная. Я чувствовала, что начнется война. Я знала, что беременна. Но не могла поверить — ни в то, ни в другое.
2
Я чувствую тебя. Ты еще не шевелишься, но из-за тебя ломит спину, я не могу подняться на четвертый этаж пешком — начинаю уставать на втором. Опять — второй, четвертый, двадцать четвертый. Что мне с тобой делать? Пока я решаю — ты во мне растешь. Я так часто откладываю что-то несложное, но важное. Откладываю до того момента, как важное сбивает нас снежным комом, так, что я не смею пошевелиться. Пока я буду решать — жить тебе или не жить — ты из меня родишься. Мне страшно.
3
Вообще-то у меня есть муж. Вернее, он будет, когда я разрешу стать ему моим мужем, приму его предложение никогда не расставаться и закрепить это в здании со странной аббревиатурой (я не знаю, как она расшифровывается). Я боюсь быть женой. Я не собиралась рожать ребенка, кто рожает детей в тревожные времена? Во времена — «а вы куда уезжаете?», «как планируете спасаться?», «мы в белграде», «привет, я на постоянке в тбилиси», «у нас гуманитарная виза в германии», «я бы на твоем месте сбежал как можно скорее». Все — не на моем месте. Я беременна от человека, который меня любит. Я хочу прервать ее, эту беременность, будто ее никогда и не было.
4
Тетя звонила. Не научилась пользоваться картами, деньги от квартиранта — квартиросъемщика — получала наличными. Тыкала в кнопки мобильного телефона, в смартфонах разобраться не умела. «Алло? Алло! Привези мне тысячу до конца месяца, нам с Глебом не выжить». Приезжаю. Пью остывший чай. Трехлетний Глеб, завернутый в три кофты, скользит по линолеуму. Тетя шумит около плиты, готовит ужин. Замуж, говорит, пора мне. Я киваю. Вальке, дочке тети Любы, оказывается, всего двадцать пять, а она переживает, что в таком возрасте в девках ходит. Шумно ставлю чашку на стол. Мне ведь уже двадцать семь, а о замужестве не задумываюсь, в ее время, вот это да, женщины в двадцать семь старородящими считались. Разглядываю маникюр, вчера сделала, свежий. У нее выкидыш, надо же, был в моем возрасте, ребенок вышел кровью из подола. Хочу уйти, я не люблю про выкидыши и детей, протягиваю ей тысячу — бумажную, зеленую. Хватает купюру, шепчет — а мать твоя аборт сделала. Проглатываю слюну. Зачем она мне это сказала?
5
Вот что выяснилось, послушай. Или — послушайте? Может, там двойня? У матери должен был родиться третий. Первая — я, второй — брат, третий — кто-то. Кто-то не родился. Исчез. Мама была замужем — за моим отцом. Она не сказала отцу, что забеременела третьим. Сказала только тете. Тетя — «ребенок вышел кровью из подола» — не смогла вытерпеть, что у мамы третий. Стала уговаривать, заговаривать — они не выживут втроем, ты не вытянешь втроем, муж умрет и мать умрет, как ты вытянешь втроем?». Папа и бабушка были живы. Этот — третий — не выжил, потому что мама послушала тетю. По телевизору рассказывали про дефолт. Третий должен был родиться в девяносто восьмом. Я с ним так и не познакомилась, с этим третьим.
6
Сегодня хуже, чем в девяносто восьмом. В Ростовской области рассекают небо военные самолеты, в Краснодарской — самолеты падают на дома. Вереницы мужчин поднимаются по трапу в каждом городе России. Остальные — на автобусах — к военной части. Оттуда — на передовую. С передовой… не хочу думать, куда. Ты появишься в страшное время. Если не исчезнешь, как бывает, знаешь же, что исчезают. Я боюсь впускать тебя в этот мир, мне страшно, что он тебе не понравится. Не хочу, чтоб ты в нем пропал.
7
Ты — кто? Брат или сестра? А может, и сестра, и братик? Я хочу к вам обратиться. Хочу заговорить вас, хочу заставить спуститься и предстать передо мной. Но я не могу к вам обращаться, вы не обрядились в человеческое, застряли в эмбрионном. Я не верю в ваши души. Я не верю, что вы были. Уверена, для матери вы — невоплотившиеся, несуществовавшие. Она не давала вам имен, не придумывала характеры, не знала, кем вы будете, когда вырастете, и как поступите — на бюджет или на платное, к либералам или консерваторам, кофе или чай, черное или белое, бумажная книга или электронная, андроид или айфон. Вы не увидели то, что произошло после дефолта, вы не познакомились с новым президентом, не пошли в школу с букетом из выращенных дома цветов. Вам не давали десять рублей в неделю на школьные обеды, вы не позорились в дурацком платье, доставшемся в наследство от троюродной сестры, вас не ругали за двойки и тройки, вы не плакали в туалете от несправедливости, наша мама не приходила на ваш выпускной, наш папа не умирал у вас на глазах. Вы легко отделались — не писали сочинения, не стояли у доски, вспоминая формулу дискриминанта, не выписывали в тетрадь 48 л. термины по биологии, подчеркивая их фломастером, чтобы запомнить, но ничего не запоминалось. Вы не ссорились с лучшей подругой, мальчик, который понравился вам, а может, девочка, в которую вы были влюблены, не говорили вам, что вас не любят. Вы не хоронили бабушку, не приходили на ее могилу в родительский день, не клали кулич около ее фотографии. Ваш дядя не вернулся из Чечни изувеченным. Вы не наблюдали по телевизору новости о терактах. Ваши друзья не напивались на вечеринках и не умирали от депрессии, передозировки и суицида. Вы не сдавали ЕГЭ, не поступали в институт, не были отчислены с позором из института. Вы не плакали в туалете от стыда. Вы не пошли работать официантами, чтобы снимать задрипанную комнату в столице. Вы не рыдали в туалете от усталости. Она спасла вас — от неизвестности, от страха, от пустоты, от безденежья, от боли — всепроникающей. Вы должны сказать ей спасибо?
8
Тебе будет непросто, ты придешь туда, где останется пустота. Не знаю, будет ли имя у твоей страны, не знаю, будешь ли ты любить свою страну и меня — твою мать — за то, что обрекла тебя на такую жизнь.
9
Будут банты и первая учительница, ссадины и заметки в дневниках, запах весны и вкус яблок, простуды и разочарования, друзья и враги, слезы и смех, праздники и будни, часы и календари, пустота и гармония, кошки и собаки, лимонад и алкоголь, стихи и проза, платья и джинсы, фейерверки и тишина, дяди и тети, шоколад и супы, монеты и купюры, клатчи и чемоданы, Пушкин и Лермонтов, мороженое и глинтвейн, мама и папа, войны и мир. Жизнь и смерть.
10
Сейчас октябрь две тысячи двадцать второго. Девятый месяц войны. День твоего рождения.