Утро начинается с того, что соседи долбят железом по железу. Почему-то в восемь утра в субботу. Ну, не в субботу, во вторник, но все равно рано. Ладно, придется вставать, варить детям кашу.
Идет вторая неделя карантина, нет, пожалуй, уже третья.
Каждое утро я просыпаюсь, и проходит несколько прекрасных минут, пока я просто смотрю на небо за окном, радуюсь хорошей погоде или прикидываю, можно ли еще поспать. А потом я вспоминаю. Карантин.
Мы не совсем взаперти. Мы даже выходим гулять. У нас выработался маршрут — как у животных в зоопарке, такая протоптанная тропинка, по которой зверь ходит как заведенный. Наша формальная цель — аптека, до нее метров четыреста. Немного больше положенных ста, но зато цель легитимная. В кармане на всякий случай паспорт. В руке — сумка.
Причесываю младшего и отправляю его на урок английского в соседнюю комнату. Он выторговывает себе право идти в пижамных штанах. Выходим гулять мы на всякий случай по очереди, чтоб не создавать толпу. Идем сначала со старшим, пока у него зум не начался. Проверяем знакомых котиков. Полосатый обычно сидит на вишне. Или на водосточной трубе к нам спиной.
Обходим «Пятерочку», парк через дорогу затянут полосатой лентой, она хлопает на ветру. Светофор выключен, но нам туда и не надо. Следующий котик рыжий, но он какой-то непостоянный. Сейчас его нет, спит, наверное.
Самый смешной серый кот как раз на аптеке. Его заметил мой младший сын. Он стоит на крыше. Всегда. Потому что он скульптура, там сбоку – ветеринарка.
Мы поворачиваем обратно — назад мы идем по дворам, мимо пустого детского сада. Тут наш любимец — Садовник. Это кот, который живет на клумбе. Или работает. Он там всегда. Однажды нам посчастливилось увидеть причину такого постоянства — с третьего этажа ему бросили кусок колбасы.
Перед входом в подъезд надеваю перчатки. Пока мы ждем лифта — опять начинают долбить. Оказывается, это соседи с первого этажа. Странная это квартира. Я думала, сейчас там вообще никого нет. Свет по вечерам у них не горит — только лампочка в коридоре. Когда я была маленькая, там жила жутко скандальная тетка, этакая «нижняя Хюльда». Стоило нам затеять игру под окнами — она тут же высовывалась и начинала орать, что мы ей мешаем. Хотя у них самих было двое детей — девочка постарше меня и мальчик помладше.
Я нажимаю кнопку лифта ключом — прочитала у кого-то на фейсбуке и взяла на вооружение.
Муж проснулся, и мы с ним пьем кофе.
Работы столько, что подумать страшно. Поэтому я опять сбегаю на улицу. Нахаживать шаги. Наш маршрут занимает примерно две с половиной тысячи. Хорошо хоть батарейка в весах села.
На этот раз с мужем и младшим.
– О, смотри, сколько Яндекс-драйвов стоит! — сразу замечает он. — Очень подозрительно!.
Да, действительно! Целых три машины, причем не легковушки, а большие, вроде «Газелей». Что они тут делают?! У нас во дворе школьное здание, но школы там никогда не было. «Это ящик», — загадочно говорили родители. В детстве я любила смотреть, как туда въезжают машины. Старалась запомнить их. Вдруг окажется, что затевается преступление, и я как раз помогу его раскрыть.
Вот и ребеночек мой пошел по моим стопам!
Мы совершаем наш обычный круг почета. Котик слез с вишни, его кормят. Мы читаем номера машин. Можно сказать, здороваемся с ними. Они почти всегда на месте. Никто не ездит. Ни одного свободного места. Вот белая ауди — «ТУК», за «Пятерочкой» синий Рено с номером 888, а дальше доктор «КТО» и «РУА» — наш король. После кота на крыше мы сворачиваем. Кто-то потерял ключ, и его повесили на ветку каштана, а хозяин так и не объявился. Проверяем — висит? Висит!
Обходим детскую площадку, она тоже в ленте, как в паутине. Только на замотанных качелях качают маленького мальчика. Сын ужасно возмущен. Считает их преступниками. Пытаюсь объяснить ему, что правило можно осторожно нарушать, если ты понимаешь, зачем оно. Но, кажется, не убедила.
Заходим в подъезд. Сын бежит по лестнице, а я ленюсь идти на четвертый и жду лифта. Опять начинают стучать. Что они там такое делают столько времени?! Лет пятнадцать назад их сын Зорик застрелился в этой квартире. Ну, или его застрелили. Мы ничего не слышали и не видели. И соседи с первого — тоже. С тех пор на квартире лежит какой-то мрачный отпечаток. Нехорошая квартира.
Вот и полдня прошло как-то незаметно. Надо готовить обед и все-таки сесть за работу. Мы с мужем в четыре руки чистим овощи, ставим суп. Устраиваюсь с компьютером на кухне, чтоб работать и следить за супом, но, кажется, это была не очень хорошая идея. Старший проголодался и приходит за яблоком. Младший залезает на коленочки и намекает, что хорошо бы с ним полепить. Мама ставит чайник, и пока он закипает, мы с ней разговариваем. Она тоже собирается гулять. Такое солнце. С мамой нечасто удается поговорить не про хозяйство, хотя мы все тут целый день вместе.
Я решаю задвинуть работу и выйти с ней. Хоть пообщаемся по-человечески. Мы отважились на революционный поступок — пойти по маршруту в обратную сторону, туда по дворам, а обратно по улице. Мамина подруга в Париже заболела. Но сейчас ей уже лучше.
За клумбой с Садовником на огромном дереве набухают розовые почки. Скоро зацветет. Не можем вспомнить, что здесь растет — вишня, яблоня, миндаль? Показываю маме кошку на аптеке. Она ее тоже раньше не замечала. Ее видно только сбоку, мы тут раньше редко ходили.
У меня сегодня рекорд по шагам, уже почти семь тысяч. Заходим в подъезд. Вызываем лифт. Соседи опять начинают стучать. Странно, они что, стучат, только когда кто-то входит?
— Кто там сейчас живет, интересно? — спрашиваю. Мама тоже не знает. Дом у нас «институтский», от папиной работы. Его построили вскоре после моего рождения. Поэтому почти все друг друга знают. А они не из института, откуда-то со стороны.
— Я иногда вижу хозяина, он приезжает. А ее не вижу уже давно, может, развелись, — рассказывает мама, пока мы едем на лифте.
С обедом что-то затянули, почти четыре. Работать я толком и не начала, а компьютер с кухни приходится уносить.
Садимся обедать. На улице тепло и ярко. Кажется, скоро листья полезут, трава вон уже. Пора окна мыть. За обедом читаю детям «Чудо» Паласио, там такие удобные маленькие главки. Читаем обычно пару в день, за завтраком или за обедом.
Вечером мы с мужем идем в магазин. А перед этим совершаем наш круг почета. Мы приспособились ходить раз в два дня. Нам достается впечатляющий закат на фоне подъемных кранов. Они замерли в неестественных позах. Стройка остановлена. Когда мы выходим из магазина, уже почти темно. И вдруг за домами мелькает невероятного размера луна. От подъезда ее видно еще лучше, и мы романтично замираем с сумками.
В подъезд заходит соседка с пятого, мы пропускаем ее вперед, ждем «следующего» лифта под привычный стук по железу. А все-таки, что они там делают? Что можно делать с таким звуком? Ломать дверь? Голосов за дверью не слышно, во всяком случае, от лифта.
Заходим в квартиру. Тут приходится отключать автоматические инстинкты и включать ручное управление, чтобы в правильном порядке снять куртку-ботинки-маску. Не забыть потом протереть все, что потрогал. Помыть руки — протереть — еще раз помыть руки. А потом все продукты. На середине я скисаю, и меня сменяет мама. Мыть гораздо утомительнее, чем ходить в магазин.
— Зачем ты моешь колготки? — интересуется сын. — Это же не еда.
Поработать так толком и не удалось. Пишу пару писем, и пора уже всех загонять в постель, а это дело долгое. Муж идет читать старшему. А я иду укладывать младшего. Моя задача не заснуть. Его задача меня усыпить. И ему это прекрасно удается.
Он не любит засыпать один. А если уж приходится, то просит не закрывать дверь и организовать ему «звуки жизни», чтоб кипел чайник или были слышны наши голоса. Мы лежим тихонько, в темноте звуки отчетливее, я слышу тихий стук с первого этажа. Или он уже у меня в ушах. Но если что-то случилось, можно же позвонить или хотя бы крикнуть сквозь дверь, или через окно, или… На каждый аргумент воображение рисует картинку — а если телефон разрядился, а если человек не может дойти до окна, а если у него во рту кляп. Ох! Хватит уже думать, что живешь в детективе.
На следующий день с утра идет дождь, и день медленно расползается на куски, как стадо черепах или что у них там. Но вот какой-то просвет наметился в тучах, нужно пойти погулять, а потом и за дела. Но нет, пока собирались, опять пошел дождь.
Вот дождь, наконец, кончился, но с ним почти кончился и день. Уже пять. Все-таки надо погулять хотя бы с младшим. Старший согласился делать это через день. Спасибо и на этом. Одеваемся. Я иду посмотреть на градусник и вдруг замечаю под окнами машину. Нет, даже две машины. МЧС и скорая. Они несут лестницу, еще какие-то инструменты. Они идут по газону к окнам первого этажа. Они прямо под нами. Они громко стучат. Они пытаются снять решетку с окна «нижней Хюльды».
Значит, гулять пока не выйдешь. Во дворе небольшая толпа. Спасатели и врачи в масках. Прохожие и соседи без масок.
Я пытаюсь работать, но вместо этого, каждые две минуты смотрю в окно. Потом догадываюсь позвать маму. Теперь она смотрит в окно и рассказывает мне, что происходит. Но я все равно не работаю. Я прокручиваю в голове вчерашний день.
Я так и не знаю, кто там был. Я так и не знаю, чем и по чему он стучал. И кто в конце концов принял этот сигнал SOS. Сейчас такое время, что не пойдешь к соседям и не спросишь. Но, может быть, в следующий раз я пройду эти два метра до чужой двери и разрешу себе поиграть в детектива.