Патриарший мост. Вид на кремль и набережные. Мимо идут люди. Доносится звук уличных музыкантов. По реке плывут туристические корабли. Белой подошвой вверх плывет одинокая кроссовка, которая контрастно смотрится на фоне темной воды. Мужчина средних лет облокотился на перила, смотрит на воду.
К нему подходит она:
— Тебе плохо?
Он поворачивается и улыбается.
— Уже ничего, все хорошо.
Они обнимаются и целуются страстно.
— Ну здравствуй … Так лучше гораздо, а то мне показалось что-то … Как будто и не ждал … Что ты там рассматривал?
— Вон, кроссовка. Как будто кто-то одноногий плывет по реке головой вниз. Мрачное ощущение.
— Мрачное?
— Как обувь на дороге, оставшаяся после аварии. Будто кто с моста сиганул, и кросс слетел с ноги при ударе о воду.
— Ты хандришь… Пойдем лучше прогуляемся.
Он и она молча идут по набережной Москвы-реки, там, где парк Горького. Вокруг шум города, разговоры гуляющих людей. Доносится музыка уличных музыкантов. Они остановились и смотрят друг на друга. Разговор молча:
— Все о чем-то увлеченно разговаривают. А почему мы с тобой ни о чем не говорим?
— Мне кажется, я знаю ответ, и ты тоже знаешь.
Говорят вслух:
— Мне кажется, я разгадал, почему так получается.
— Что получается?
— Смотри, есть пары, в которых мужчина увлеченно что-то рассказывает, а женщина слушает. Есть пары, где, наоборот, женщина увлеченно что-то рассказывает, а мужчина слушает.
— И?
— Когда мужчина хочет понравиться, он много говорит. Это период начала отношений или первое знакомство. Когда женщина уже завоевана, мужчина больше слушает, а у женщины есть потребность выговориться — она рассказывает близкому человеку о наболевшем.
— А если говорят по очереди и одинаково?
— Ну это, наверно, дружба.
— А что у нас?
— У нас сложная история. Мы как наушники.
— Наушники?
— Мы либо молчим, либо у нас музыка. Достань свои наушники. Сейчас поймешь.
Она достает наушники. Он достает свои. Подключает на телефоне обе пары и включает музыку. Шум города исчезает. Все наполняет музыка. И это музыка любви.
Моя река… Река под рекой.
Если ты поймешь…
Если ты поймешь…
Они начинают идти в шаг, пританцовывая. Спускаются и идут к близко воде. Меняются местами. Потом он вдруг встает перед ней. Пауза. Начинают идти одновременно, он задом, она на него. Он разворачивается и мгновенно останавливается — она тоже. Кладет руку ему на плечо. Он её снимает. Это такое танго. Их соединила музыка, они мгновенно понимают друг друга и танцуют без контакта. Проходят в танце набережную до стены и к этому моменту песня кончается.
Они снова говорят молча:
— Ты мне нравишься.
— Продолжай.
— Ты меня завоевал однажды. Теперь ты продолжаешь это делать снова.
— Это потому, что я люблю тебя.
— Это хорошо. Люби меня.
Они снимают наушники. Звук течения реки и шум города. Они идут дальше по набережной. Навстречу им молодая пара. На шее у отца малыш.
— Смотришь на детей, а у них уже свои дети. В этот момент вспоминаю себя в их возрасте. Вон там я целовалась с мальчиком … Ой, там сейчас тоже целуются.
— В такие моменты понимаешь, что мы с тобой уже аксакалы.
— А родители наши тогда кто?
— Родители наши тогда саксаулы.
Они доходят до старого района хрущевок. Тут зелено так, что почти не видно домов, и людей нет, только в раскрытом окне кто-то сидит, курит, затем заканчивает курить, закрывает окно и уходит.
— Красота. Мы тут одни. Можно гулять между домами, тут тишина, зелено всё и никаких заборов. Как в лесу! Хорошо бы тут поселиться.
— Опять в хрущевке? Мы же в Крым мечтали уехать. Домик у моря…
— В Крыму теперь одни заборы. Помнишь, как мы в Ливадии спустились к морю и в Ялту хотели пройти по берегу, а оказались в стране Забория?
— Да, потом встретился маленький мальчик и вывел нас из этого лабиринта. В Крыму не только заборы, там много детей. Они носятся стайками, как ласточки, и визжат от восторга. К их восторгу можно подключаться, как к источнику радости.
— Я хочу восторг!
— Восторг любви?
— Восторг любви.
Включилась вечерняя подсветка.
— Город с нами разговаривает. Он тоже хочет восторга.
— Ты знаешь, я, кажется, припоминаю… Здесь есть один секрет, хочешь, я покажу тебе? Только ты должна надеть.
— Что? Наушники?
— Наушники!
Они надевают наушники. Все наполняется готической музыкой. Музыка преображает «лес», теперь он темный и таинственный. Подсветка снизу разгорается. Длинные тени. Готическое настроение. Он берет её за руку. Они медленно идут. Затем ускоряются и замедляются, играя в танец. Добившись полного слияния, он ведет её в сторону от дороги. Она доверяет. Он ускоряется, ныряет с ней под дерево, затем — кусты и ветки навстречу. Опять кусты. Из этого слияния веток струится таинственный свет. Свет начинает перемещаться вместе с ними, как будто они, путешествуя по кустам, дошли до источника и взяли его с собой. Игра теней всё увеличивает, маленькое становится большим. Они выходят на таинственную тропу, которая обозначена фонарями. Тропа ведет к очередным кустам. По мере приближения кусты становятся больше. Теперь они кажутся ореховым деревом. Под деревом в свете фонарика виднеется белый гриб. Они подходят ближе. Пространство расширяется. Дерево будто вырастает и становится большим, величественным, как купол собора. Гриб тоже вырастает и превращается в бюст Иоганна Себастьяна. Музыка меняется. Теперь это Прелюдия ре минор. Они находят новые грибы, которые при приближении растут, превращаясь в различные скульптурные композиции. Одна из композиций — групповой портрет в рост. Она подходит по очереди к каждому персонажу этой группы, подносит свет к лицу, рассматривает. Терпсихора, Мельпомена, Аполлон, очередной персонаж вдруг оживает и, поморщившись от света, превращается в него. Он снимает с неё наушники. Музыка прекращается. Она пугается, но испуг превращается в смех. Тишина наполняется сверчками. Она достает платок и оттирает мрамор с его лица, затем целует, одновременно закрывая свет фонаря. Темнота и сверчки.