Дорогой друг, спасибо за чудесные рассказы из Италии. Рад, что ты сумел доехать до Вероны, этот город связан для меня с особенно теплыми воспоминаниями. Больше, чем поцелуи ночью в амфитеатре, в моей памяти остался только Тициан, поэтому мне особенно приятно, что ты приложил открытку с его работой. Ты знаешь мою привязанность к бумажным письмам: в них гораздо больше искренности и честности, чем в электронной почте или мессенджерах. Впрочем, ты слышал это ворчание неоднократно, так что не буду вновь пускаться в размышления о благах и вреде достижений цивилизации.
Читая твои строки о фресках в капелле Скровеньи, о невероятном синем цвете, который использует мастер Джотто, я вспомнил странный сон, который время от времени возвращается ко мне. Думаю, всему виной место, где я сейчас живу. Люди на острове глубоко верующие и порой, сквозь утреннюю полудрему, доносится звон колоколов, призывающих на воскресную службу. Интересно было бы услышать твоё мнение. Иногда я мысленно возвращаюсь к тому кухонному диспуту о манихействе и эффекте бабочки, который мы затеяли по случаю приобретения ящика отличного португальского порто. Уверен, если бы не вторая бутылка вина, я бы сумел тебя переубедить и как раз то, что случилось с тигром, — это яркий пример… Но я забегаю вперёд, сначала — сон.
Он начинается с избитого клише — надеюсь, ты простишь эту пошлость, — я абсолютно голый. Однако, не в школе, а в тропических джунглях. Хоть я и никогда там не был, уверен, что именно так они и выглядят: высокие деревья, лианы, шум воды. Тепло и свежий воздух смешиваются с ароматом тропических цветов. Моя нагота меня не смущает, напротив, я испытываю чувство полной гармонии и правильности всего происходящего. Меня окружают удивительные животные, кажущиеся дружелюбными и невинными. Они крутятся вокруг, ластятся, мурлычут и издают множество других звуков, которые я не смогу описать. Удивительно, но я совсем не боюсь их, даже наоборот — не покидает ощущение, что мы близкие друзья.
Пробираясь сквозь джунгли, понимаю, что на самом деле это не я, а мой далёкий предок. У него — или у меня в этом сне — очень важная миссия. Ещё не знаю какая, но понимаю, куда нужно идти. Внезапно ко мне подходит огромный рыжий тигр, размером с хорошую машину. Пишу про него — и к глазам подступают слёзы. Такого чувства близости, родства и понимания, как с ним, раньше никогда не чувствовал. Это ощущение присутствует и при встрече с другими животными: огромной синей птицей, небольшой лошадью, бурундуком, сурикатом. Хотя описываю их в узнаваемых нам категориях, на деле каждое из них — не просто животное, а своего рода идея этого животного. Не знаю, как это иначе объяснить.
Вместе с ними я добираюсь до реки. Её воды прозрачны и спокойны, а вкус напоминает Нарзан. Другой берег едва ли виден, но внутренний голос подсказывает, что нужно туда и как можно быстрее. В этот момент на меня впервые накатывает тревога, острый страх опоздания. Куда и зачем — неясно, но чувство неотвратимости пронзает меня до мозга костей. Именно тогда из глубин реки вздымается огромная черепаха, размером с баскетбольную площадку. Я забираюсь на неё, тигр запрыгивает рядом, и вместе мы уплываем.
Перебравшись на другую сторону реки, обнаруживаю себя в месте, больше напоминающем английский сад, чем джунгли. Вокруг гуляют белые лошади, олени и собаки. Тигр убегает играть с единорогом, а я понимаю, что нужно бежать к яблоне. Только никак не могу её найти — все деревья разные, незнакомые, непонятные. Ощущаю себя как слон в посудной лавке — вокруг идиллия, красота, спокойствие, и я своими хаотичными действиями нарушаю райский покой.
Внезапно замечаю пару — мужчину и женщину. Идеальные, чистые и безгрешные — оба наги, но их нагота не вызывает ни малейшего намека на постыдность. Они лежат под деревом и мило разговаривают друг с другом. Не знаю, о чём именно, но понимаю, что это самый безобидный и невинный разговор, который могут вести два обнаженных человека. Внезапно, прямо как в книге, появляется змей. Что именно он им предлагает или рассказывает, неясно, но меня поражает их наивность в этот момент.
Дальше происходит самое удивительное: я хочу подойти, предостеречь их от змея. Но меня как будто приковало к месту. Эта ситуация повторяется каждый раз из сна в сон. Неведомая сила удерживает меня, и я вынужден молча наблюдать за картиной: девушка улыбается змею, поворачивается к юноше и что-то ему говорит. Он кажется сомневающимся, но не противится. Она срывает яблоко с дерева и начинает его осматривать. Знаешь, это очень странное ощущение — раз за разом наблюдать сцену грехопадения. Почему я? И почему я не могу ничего изменить?
Внезапно эти размышления прерывает тигр. Он подбегает ко мне, и я чувствую, что неведомые путы падают с ног. Хочется бежать, остановить её, выбить яблоко из рук. Но вместо этого опять замираю — на моё плечо ложится тяжёлая тигриная лапа. Он стоит на задних лапах и смотрит на меня человеческими глазами. Я совсем теряюсь и не понимаю, что происходит, а он говорит голосом моего учителя по физкультуре:
— Солодухин, не надо.
Обычно в этот момент я просыпаюсь, но в последний раз я повернулся и увидел, как они съедают яблоко. В книгах пишут красивыми словами, что они вкусили плод знаний. Но в моём сне они буквально его обглодали, не оставив даже черенка. Неужели у человечества такая жажда знаний и почему же тогда среди нас столько глупцов? По воскресеньям, когда слышу звук колоколов, думаю о том, что так и не смог остановить Адама и Еву. Я вижу этот сон регулярно, два–три раза в месяц, и каждый раз история с тигром повторяется. Я не помню, что ждёт меня в конце, и проживаю сцену с яблоком вновь и вновь.
Каждый раз, когда я оказываюсь в этом сне, я чувствую смесь тревоги и надежды. Тревогу, потому что понимаю важность момента, и надежду, потому что вижу возможность изменить что-то в этой первозданной картине. Меня терзает дилемма: имею ли я право вмешиваться? Что если мои действия приведут к ещё большему хаосу? Одному ли мне предложили такую возможность или есть другие, которые тоже не знают, что делать? Надеюсь, однажды я окажусь в раю без желания что-либо исправить и просто смогу насладиться величием момента и красотой Эдема.