В сознании людей укоренилось представление о Средних веках как об эпохе охоты на ведьм. Действительно, это жуткое явление долгие годы сотрясало Европу, правда исторически расцвет колдовской истерии пришелся уже на Раннее Новое время, и инквизиционные костры пылали ровно тогда же, когда великие гуманисты разрабатывали идеи о человеке как венце творения. Впрочем, и тогда находились люди, выступавшие в защиту обвиненных в колдовстве. Среди главных защитников ведьм стоит назвать голландского врача и гуманиста Иоганна Вейера, в годы жизни которого — 1518–1588 — Европа была охвачена Реформацией.
Вейер родился в селении Граве в Северном Брабанте в семье зажиточного торговца, сумевшего дать многочисленным детям достойное образование. Иоганн обучался в латинской школе Левена, откуда в 1532 году уехал в Антверпен, чтобы стать учеником известного оккультиста и натурфилософа Генриха Корнелиуса Агриппы Неттесгеймского. Будучи, помимо прочего, адвокатом, Агриппа нередко выступал в судебных процессах, открыто защищая женщин перед Инквизицией. Взгляды учителя повлияли на юношу. Вероятно, таинственный образ Агриппы отразился и на репутации самого Вейера, которого многие современники считали чернокнижником.
Оставив Агриппу в 1534 году, Вейер начал изучать медицину в Парижском, а затем в Орлеанском университете.
Через несколько лет молодой врач начал практику в Граве, а затем получил должность в Арнеме, где уже без посредства Агриппы столкнулся с ведовскими процессами. По делу 1548 года ему было поручено составить медицинское заключение о некоей гадалке. В суде Вейер выступил не только как эксперт, но и как адвокат, и ему удалось отстоять невиновность женщины.
Со временем Вейер стал известным в землях Нижнего Рейна врачом и был приглашен ко двору Вильгельма V Юлих-Клеве-Бергского. При дворе герцога, благоволившего наукам, Вейеру открылись перспективы не только дальнейшей медицинской практики, но и возможности изучать философию и разрабатывать аргументацию против ведовских процессов. В 1562–1563 годах он написал работу под названием De Praestigiis Daemonum et Incantationibus ac Venificiis («Об обманах демонов, заклинаниях и ядах»). Произведение является прямой противоположностью «Молота ведьм».
Не отрицая существования Дьявола, Вейер утверждал, что на самом деле обвиняемые в ведовстве женщины были подвержены меланхолии — особому расстройству матки, приводящему к многочисленным психическим отклонениям, истериям и видениям.
Вскоре после публикации работа гуманиста была внесена в индекс запрещенных книг католической церкви, но это не помешало ее быстрому распространению: только на протяжении жизни автора трактат выдержал не менее четырех изданий на латинском и немецком языках и был переведен на французский. До конца дней Вейер дополнял этот труд.
Рассмотрим же скандальную для своей эпохи точку зрения защитника ведьм более подробно.
Вейер настаивает, что ведьмы — это просто женщины, имеющие ментальное расстройство, «старухи, выжившие из ума… молодые девушки, а также женщины легковерные или попросту глупые». Истерия ввергает их в состояние, когда им мнятся различные жуткие деяния (шабаши, наведение порчи и т. п.). Психические или нравственные изъяны делают их легкодоступными для козней Дьявола — тот может насылать на несчастных болезненные видения. Если женщина и совершит в одурманенном состоянии какие-либо действия, будь то изготовление талисманов, кукол, зельеварение и проч. — смысла, как и реального вреда, в них не будет.
Большинство теологов и легистов того времени полагали, что такое действие преступно уже само по себе и не отрицали причинно-следственной связи между ним и случившимся потом неподалеку несчастьем — будь то град, выкидыш или падеж скота. Вейер же представлял непопулярную точку зрения: он считал, что такая сделка с Дьяволом является ничтожной, ведь обвиняемая сама подверглась наваждению, говоря современным языком, была невменяема, а значит, не подлежит наказанию и тем более — казни. Напротив, жертва нуждается в медицинской помощи, так как ее состояние часто излечимо. Назовем условно этот аргумент «медицинским».
Еще один аргумент Вейера юридического характера: чтобы договор считался правомерным, при заключении должны присутствовать свидетели и нотариус, что немыслимо, если сделка происходит в воспаленном сознании обвиняемой.
Также, будучи сторонником теории бестелесности Дьявола1, Вейер считал, что тот не может физически присутствовать при заключении договора, что является недопустимым и делает пакт невозможным. Уж тем более абсурдными в таком раскладе выглядят обвинения женщин в сексуальных связях с демонами, сообщения о которых (порой весьма подробные) содержатся в материалах дел.
Такая аргументация неожиданна в трактате, написанном врачом, и может служить косвенным подтверждением тому, что помимо медицины он изучал в университетах Франции и юриспруденцию. Быть может, именно ловкая апелляция к римскому праву, помимо прочего, вызвала ненависть к защитнику ведьм у французского юриста Жана Бодена, возмущенного посягательством на его вотчину.
Вейер отмечает, что из бестелесных сущностей можно заключить договор лишь с Богом, что подтверждается крещением. Автор «Об обманах» использует и теологический аргумент, утверждая, что любой человек всегда сильнее Дьявола, ведь тот является всего лишь созданием Божьим и действует по его попущению.
«Ведьма» Вейера поистине одержима: Дьявол принудил или обманом заставил ее заключить договор. Но есть, как пишет Вейер, и колдуны (маги), которые заключают подобный пакт добровольно.
Такие нечестивцы используют силы демонов в эгоистических целях, дабы обучиться наукам и языкам, постичь секреты алхимии. Истинными магами становятся не простолюдинки, а образованные люди. Вейер считает курьезом расхожее мнение, что ведьмы якобы изготовляют из жира младенцев и иных ингредиентов мазь для левитации: ее рецепт настолько сложен, усмехается врач, что и опытный аптекарь едва ли сделает его без ошибок, выжившая же из ума старуха ни за что не удержит его в памяти.
Защитник ведьм обвиняет в занятиях магией не женщин, но мужчин, которым воистину доступно это искусство.
По всей видимости, в подкрепление этой точки зрения Вейер дополняет свой труд небольшим приложением «Псевдомонархия демонов», где содержится перечень королей ада с подробным описанием их магических навыков: они обучают различным премудростям и, в общем-то, безобидны для людей; они вовсе не подходят для совершения злодеяний, в которых обвинялись ведьмы. Кажется, что «Псевдомонархия» призвана служить дополнительным аргументом в пользу невиновности женщин — действительно, зачем старухе из деревенской глубинки знать древнегреческий или искусство фортификации?
Стоит отметить, что Вейер, создавая этот текст, опирался на распространенный в те времена гримуар «Малый Ключ Соломона», но цензурировал его, исключив информацию о призыве демонов, что подтверждает именно иллюстративный, а не практический характер приложения.
Анализируя сочинения голландского гуманиста, осознаешь, что образы обезумевшей от наваждения ведьмы и колдуна-интеллектуала находятся в противоречии. Примечательно, что романтическая литература XIX века хранит оба образа — это Фауст Гете и несчастная Катилина Де Костера.
Для того, чтобы понять истоки убеждений Вейера, крайне важно выяснить, какова была его религиозная принадлежность в эпоху религиозного брожения в германских землях.
Сам Вейер ни в одной из работ не высказывался напрямую о собственном вероисповедании. В личных же письмах он проявлял удивительную гибкость в этом вопросе: отправляя сыновей учиться в католические и протестантские университеты, Вейер пишет наставникам детей, называя себя их единоверцем.
Возможно, именно способность скрывать истинные убеждения уберегла Вейера от смерти на костре или преследований.
В 1578 году в предисловии к немецкому переводу своего opus magnum автор заявил, что различия между старой и новой конфессиями — лишь в церемониях и что католикам и протестантам должно стыдиться возникших распрей. Это, несомненно, ответ на религиозные войны в Европе. Подобный взгляд соответствовал идеям спиритуалистов, к которым, по всей видимости, относился и сам Вейер.
Спиритуалисты были убеждены, что христианин должен стремиться к индивидуальному контакту с Богом, отрицали любые обряды и церемонии, выступали за освобождение от первородного греха, следствием которого, по мнению Вейера, являются все физические недуги. Целью жизни христианина должно стать очищение и превращение в «Нового Адама». Также спиритуалисты стремились объединить все дальше расходящиеся ветви христианства.
Идеи Вейера догматически близки взглядам лидера спиритуалистского течения Дэвида Йориса. А родной брат Иоганна, Маттиас, был открытым спиритуалистским проповедником. Кстати, один из старинных сборников с его религиозными текстами ныне хранится в библиотеке им. Ленина.
Впрочем, не менее вероятна, хотя слабо доказуема гипотеза о некой общей религиозности гуманиста той эпохи, чей деятельный дух, находившийся в поиске Бога, не вписывался ни в одно из существовавших на тот момент течений.
Как бы то ни было, новаторство Вейера заключается в его попытке выступить в защиту сжигаемых на кострах женщин, используя при этом не богословские, а светские — медицинские и правовые — аргументы.
Это новаторство чувствуется настолько остро, что потомки Вейера век от века делают его апологетом тех или иных идей, характерных для собственной эпохи.
Так в период формирования научной психиатрии Вейер с легкой руки Фрейда становится едва ли не материалистом и предтечей психоанализа — австрийскому врачу оказались созвучны идеи о женской истерии.
Флер таинственности, окружающий личность Вейера, сделал его одним из героев мистического романа Валерия Брюсова. А в ХХI веке Вейер, в этом же амплуа алхимика и мага, стал героем нескольких видеоигр.
С развитием феминизма имя Вейера зачастую всплывает уже с характеристикой «защитника женщин»: неслучайно некоторые сторонницы течения сейчас ассоциируют себя с ведьмами, деконструируя традиционный образ женщины в патриархате.
Необычность взглядов Вейера в сочетании с вниманием к его биографии людей в различные эпохи делают судьбу самого гуманиста и его творческого наследия интересными культурными феноменами, которые будет еще неоднократно исследоваться историками.
Иллюстрация: фрагмент обложки книги Johann Weyer, Pseudomonarchia Dæmonium, 2011
- И снова Вейер выражает не самую популярную точку зрения — гораздо более распространенной в западной демонологии была точка зрения о так называемых «тонких телах» демонов, восходящая еще к Апулею. Отрицание всяческой телесности дьявола является дополнительным аргументом в пользу принадлежности Вейера к спиритуалистам[↑]