Сима смотрела вперед, на серую дорогу. Над ней болтался гипсовый ангел. Сзади напирали люди, но мама, выставив локти, удерживала их.
— Уступите место ребенку! — проворчал водитель.
Сима повернула голову — интересно где там ребенок? Но увидела только мамину сумку и свой розовый со звездочками рюкзак. Маршрутка притормозила. Сима едва не стукнулась лбом о стекло.
— Держись крепче! — сказала мама.
Толпа выплюнула худенького человечка и распушила, расправила во все стороны капюшоны, воротники и рукава.
— Что за люди! — выругался водитель.
— Что же вы, дорогая, ребенка в такую погоду да в забитую маршрутку! — строго сказали из-под маминого локтя.
Сквозь открытую дверь в салон залетели первые в этом году снежинки. У Симы тут же замерзли колени.
— Проходим назад! — зло рявкнул водитель, но толпа будто вросла каблуками в пол и не двинулась. Снежные маленькие пассажиры продолжали совершать посадку и таять.
Маршрутка ждала. И тут Сима увидела, как на ступеньку взгромоздился заляпанный грязью сапог, а потом в лицо двинулся мохнатый белый берет, и тут же подушечно-мягкий пуховик уверенно оттеснил её вместе с толпой назад. Все исчезло. Не пошевелиться. Не вздохнуть.
— Куда она лезет? Мест нет!
Толпа едва не выпихнула пуховик обратно, но тот, как тесто в кастрюлю, умялся внутрь и заполнил собой все вокруг.
Маршрутка тронулась и помчалась быстрее прежнего. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх! Наверное, водителя дома ждал праздничный ужин с оливье и красным вином, гирлянды со снежинками и красивая женщина — очень уж сильно он торопился. Даже не замедлил ход, когда из-за поворота вырулила маленькая невзрачная машинка, не догадаться, что в ней сидит тот, кто одинок и несчастен и поэтому никуда не спешит. А машинка внезапно встала посреди дороги и увязла в слякоти.
— Ах! — затаили дыхание пассажиры возле окон.
Водитель маршрутки от страха выругался, крутанул руль и резко дал по тормозам. Локти, спины, головы и сумки обрушились на Симу. Они раздавили бы ее, но девочка вовремя нырнула в подушечно-мягкий пуховик. Сверху плотно сомкнулись пальто и куртки, заглушая визг колес, крики, и ругань. Маршрутка остановилась — успела. Коленки Симы снова обдало холодом, и перепуганные люди стали выскальзывать в открытую дверь как рыбы: шлисс-шлисс-шлисс… Пуховик тоже заворочался и выполз наружу, превратившись в огромную толстую бабу. Сима снова увидела дорогу. Теперь она была белая от снега.
Маршрутка тронулась. Им с мамой уступили место — у окна. Сима прильнула к нему и увидела, как толстая баба в пуховике бредет вдоль дороги. Она качала головой, обхватив руками мохнатый белый берет, а за ней из порванного подола летел пух.
— Смотрите, той бабке, что впереди стояла, кажется, плохо.
— Еще бы! Ее хорошенько к стеклу припечатало!
— Может, скорую вызвать? Стойте!
— А ребенок-то цел?
— Цел, — ответила мама и крепко обняла Симу.
— Мамаша, повезло вам! Если б не эта бабка… У ребенка сильный ангел-хранитель.
— Да! — поспешно согласилась мама и сжала Симу еще сильнее, и Сима вдруг поняла, что «ребенок» это она.
Дальше маршрутка поехала медленно и осторожно. На полу валялось маленькое белое перо.
— Мама, — спросила Сима. — А бывают толстые и старые ангелы?