Автофикшн

Напишите начало вашего будущего рассказа, объем — до 2000 знаков.

— Зачем вы пишете?

Писательница, которая вела занятие на курсе «Твой рассказ за месяц!», задала вопрос группе и выпила что-то из синей кружки. Еще в прошлый раз я заметила, что в зуме все любят пить на камеру, и сегодня тоже поставила рядом с ноутбуком стакан воды.

Зачем я пишу? Мне чуть за сорок, и я работаю кадровиком. Я замужем за Борей, доцентом и кандидатом исторических наук, и если соединить наши зарплаты, то получается вполне нормально для Перми. Наш сын студент учится в Москве на бюджете, будущий юрист. И впечатление, что всё у меня в жизни ладно. Было вроде бы и так, но ровно до того дня, как я узнала, что Лёня Рогов переехал в Аргентину. Да, Лёня… Вместе учились с пятого по десятый, моя первая любовь. Потом он поступил на филфак, как-то быстро женился, работал в университете, недавно, судя по «ВКонтакте», развелся, а потом — бац, и Аргентина.

Пока одногруппники говорили, что пишут для того, чтобы уйти от реальности, чтобы высказаться, или потому что не могут не писать, я четко сформулировала для себя ответ: я хочу написать роман, чтобы в Аргентине была его презентация, на которую обязательно придет Лёнька. Я представляла его в белых брюках и соломенной шляпе, вот он сидит и улыбается мне на первом ряду: восхищенный и почему-то молодой, похожий на Тимоти Шаломе.

— Кто не отвечал? — перебила мою мечту писательница. — Вера Н с точкой, вы же еще не говорили? 

Ч-черт. Я пригладила волосы, включила камеру и микрофон.

— Здравствуйте. Меня слышно?

— Да-да. Поделитесь тоже, для чего вы пишете?

— Я пока еще и не пишу. Мне бы хотелось научиться… Начать с рассказа.

— Значит, вы по адресу. А все же, какая у вас цель?

— Ну просто. Для души.

Я выпила воды. Писательница широко улыбнулась, похвалила мой ответ и начала говорить о том, как важно делать то, что по-настоящему нравится, и как нам повезло, что мы весь месяц будем именно этим и заниматься, с нами будут работать замечательные рецензенты, а лучшие тексты потом опубликуют в журнале «Молодость».

Напишите этюд с диалогом двух давно знакомых людей, объем до 3000 знаков

Началось с того, что я искала как написать роман в Интернете, а он подкинул рекламу писательских курсов. И спустя первые недели учебы меня уже окружала литература: на работе я думала о фабульных конфликтах, в автобусах со мной ездили персонажи, ленты телеграм-каналов подкидывали сюжеты, а разговоры с подругами казались нужными только за тем, чтобы вписать их в будущий этюд. Например, Надька, с которой мы дружили со школы: постоянно знакомилась с мужчинами в сети, лениво мечтая о замужестве. С корыстной литературной целью я позвала ее в субботу вечером поесть роллы.

— И он, короче, оказался вообще другой, просто фотографию на сайте поставил десятилетней давности. А я как знала, что что-то пойдет не так, когда он меня на эспланаду позвал погулять, а не в ресторан, — Надька аккуратно ухватила ролл с тунцом, обмакнула в соевый соус и отправила в рот.

Мы заказали по «Филадельфии», и я рассказала об отзыве на домашку. В этот раз рецензентка написала, что историй о таких героинях давно не было, и к этюду замечаний почти нет, но лучше убрать из финальной фразы слова «широко улыбнулась».

— А почему нельзя улыбаться? — спросила Надька.

— Говорит, штамп. Ну типа сто раз до меня так люди писали.

— И-и?

— По-другому надо сказать. Ну, например, улыбнулась так, что стало видно коронку на втором премоляре.

— Интере-есно… — Надька посчитала языком зубы и подняла бокал Апероля. — Ну, за твой будущий роман! Дашь почитать?

— Когда еще он будет.

Надька зачем-то заговорила про Лёньку Рогова, как он в Аргентине устроился, на каком языке там говорят, не нашел ли себе аргентинскую жену и еще всякое подобное, ерунда. Я кашлянула, сделала равнодушное лицо и сменила тему:

— А я благодаря этим писательским курсам начала читать современную прозу.

— О, а я Богданову люблю, знаешь?

Надька читает Богданову? Да ладно. Я взяла смартфон, открыла Вайлдбериз и нашла «Сезон отравленных плодов» — эту книгу Веры Богдановой нам рекомендовали на курсах для понимания того, как работает деталь, атмосфера и хронология. Блин, а Надька оказалась продвинутая, по ней и не скажешь. Придется заказать этот роман с зарплаты вместе с гелем для душа для Бори и тремя парами туфель на примерку. Или нет, двадцатого числа же на ипотеку переводить и сыну на карту скинуть, вот и вся зарплата…

— Да я все почти у нее читала, у матери еще одну взяла.

Не заказывать что ли туфли? Начитанная Надька начала меня бесить. Я уточнила:

— Ну и какой хоть роман?

— Слушай, там в названии вальс.

— Нет же у нее такого…

— Да как нет-то?

Надька достала из сумки книгу синего цвета и протянула мне: «Вальс под дождем», Ирина Богданова. Я усмехнулась.

— Ты че? — спросила Надька, знать не знающая, что скоро станет персонажем моего этюда про диалог. Довольная, я заказала еще один Апероль Спритц.

Напишите этюд до 2000 знаков. В него должны быть включены метафоры, все они должны звучать естественно и легко. Также в качестве домашнего задания прочитайте роман Ш. Идиатуллина «До февраля».

Эту книгу я сразу заказала после зарплаты, представляя, что буду читать ее не в кровати перед сном, а за столом: чтение теперь для меня — работа. Буду выделять маркером полезные фразы, клеить цветные стикеры, как делают некоторые мои однокурсники и книжные блогеры, и оставлять пометки на страницах. Электронный текст для такого современного и осознанного чтения не годился вообще. Но если этюды я писать кое-как успевала, то на книги времени оставалось мало. Поэтому мне пришлось втиснуть «почитать» куда-то между «пропылесосить», «разобрать сушилку» и «сварганить куриный суп для Бори». Я достала из холодильника окорочка, промыла и положила в кастрюлю. Залила водой, включила газ. Взяла маркер и открыла книгу:

«…Солнце ловко разложило стол, кухню и мир по цветам, ярким и теплым. Помидоры перемигивались бликами с бутылками масла и болгарской мастикой, зелень и приправы играли искрами, и даже куриная тушка будто приободрилась и расставила пухлые ножки с запоздалой жовиальностью.»¹

«С запоздалой жовиальностью», повторила я и огляделась. На моем столе громоздились картофелины, лучок, пачка вермишели и бутылка подсолнечного масла «Золотая семечка». Ничего друг с другом не перемигивалось, просто лежало и все. Жо-ви-аль-но-сть. Я поискала в Интернете значение этого невозможного на моей кухне слова, перечитала еще раз. Позорное неумение использовать такие эпитеты по отношению к курице встало на пути к презентации моего будущего романа в Аргентине.

— Верочка, кипит же…

Боря стоял с айпадом в дверях, и взволнованно смотрел на меня поверх очков. Я бросилась к плите и убавила газ. Заглянула в кастрюлю, посмотрела на булькающие в кипятке окорочка. Обычные, мать их за ноги, куриные окорочка. Мне хотелось плакать.

Напишите кульминацию вашего рассказа. Объем до 5000 знаков.

Я сидела за ноутбуком и смотрела в чистый лист.

«Чистый лист» — так вообще говорят о вордовском файле? Но если написать, как есть, то ритм будет неподходящий, к тому же эти «в» и «вордовский» рядом смотрелись ужасно (в-в!).

Я сидела за ноутбуком и смотрела в чистый лист. За окном шел весенний дождь, и капли ползли по стеклу словно змейки с прозрачными головками, оставляя за собой длинный мокрый след. 

Почему «ползли»? Вон как хлещет дождина, капли текут быстро, значит «бежали». Блин, а разве можно сказать, что змеи бегают? Все, считай утеряна метафора. Или стоп, какая читателю разница, с какой скоростью на самом деле текут эти капли?

Я сидела за ноутбуком и смотрела в чистый лист. За окном тихо шел весенний дождь, и капли ползли по стеклу словно змейки с прозрачными головками, оставляя за собой длинный мокрый след. Наверно, где-то в Аргентине сейчас поздний вечер, и Лёня пьет молодой Мальбек на террасе своего домика с видом на океан. Вспоминает ли он обо мне? Мне представляется, что он держит на коленях новый роман, который ему посоветовала прочитать наша общая знакомая, и не решается открыть. Он узнает мою фамилию на обложке и улыбается одними лишь кончиками губ.

«Одними лишь кончиками губ» звучит плохо. Вообще с описанием того, как улыбаются люди, у меня проблема: получается либо чрезмерно, либо пошло. С горя я решила заварить кофе и съесть творожный сырок.

Я сидела за ноутбуком и смотрела в чистый лист. За окном тихо шел весенний дождь, и капли ползли по стеклу словно змейки с прозрачными головками, оставляя за собой длинный мокрый след. Наверно, где-то в Аргентине сейчас поздний вечер, и Лёня пьет молодой Мальбек на террасе своего домика с видом на океан. Вспоминает ли он обо мне? Мне представляется, что он держит на коленях новый роман, который ему посоветовала прочитать наша общая знакомая, и не решается открыть. Он узнает мою фамилию на обложке и улыбается. Догадывается ли, что там может быть написано о нем?

Волею случая происходят неконтролируемые события, полностью меняющие ход повествования, словно убеждая автора: нет никаких заранее определенных сценариев, и жизнь сама по себе, а литература по себе сама. Иначе почему и зачем этот текст с таким интересом читает сейчас… Боря? Он даже присел за стол, чтобы вчитаться, и когда я вернулась в комнату с кофе и съеденным наполовину сырком с вареной сгущенкой, повернулся ко мне и задрал подбородок так, чтобы смотреть на меня в спущенные на нос очки.

— Верочка, это твое эссе?

— Нет, Льва Толстого, — глупо отшутилась я.

— О чем ты пишешь, я не пойму? Мне известен один субъект из твоего прошлого, который изволил эмигрировать в страну Латинской Америки, это про него?

— Боря, это просто этюд, понимаешь? Выдумка ради задания. Я просто выдумала некого Лёню, случайную Аргентину…

— Но ведь тут написано, — он повернулся и зачитал: — «Лёня пьет молодой Мальбек на террасе своего домика… тын-тын-тын… Вспоминает ли он обо мне? Мне представляется, тын-тын-тын наша общая знакомая… тын-тын-тын… Он узнает мою фамилию на обложке и улыбается. Догадывается ли, что там может быть написано о нем?»

— Тебе нравится, как написано, Борь? — я села на край дивана, набила рот остатками сырка и хлебнула кофе. 

— Мне?

— Угум.

— Да как мне может такое понравится? Ты с ума сошла?

— И что ты собираешься делать? — уточнила я с предвкушением, какое бывает от смски в зарплатный день.

— В смысле?

— Сделай что-нибудь кульминационное, чтобы я могла об этом тоже написать и подчеркнуть остроту конфликта. Кстати, муж героини — это реальный человек. Это с тебя списано. Догадался?

Боря встал, качнулся с пяток на мыски и обратно. А потом, положив руку на сердце, пошаркал на кухню. Я допила кофе, свернула файл и пошла доставать ему корвалол — он все равно не найдет, где у нас аптечка.

— А говорила, что выдумка, а сама… — обиженно бормотнул он, сидя на стуле, пока я накапывала ему в стакан воды лекарство.

— Это для работы нужно, Борь, я в жанре таком пишу, называется «Автофикшн». Когда жизнь — это как бы литературный перфоманс, и все, что происходит в присутствии писателя, является его фактическим материалом. Но можно и даже нужно присочинить. Пей давай. Выпил? У нас там один парень, например, пишет про деревню, в которой живут зомби. Ну не значит же, что это про него?

— Так у тебя там написано «я», «наша»…

— Это называется «повествование от первого лица». Хочешь лекцию дам послушать?

Боря вздохнул. Поднятые брови придавали его лицу выражение «у меня очень необычная жена». Я поцеловала его в макушку и объяснила, что абсолютно выдуманный персонаж не имеет ничего общего с моим настоящим одноклассником Лёшей Копытовым, переехавшим не так давно в Бразилию, и мне нужно было просто показать внутренний конфликт героини. Боря согласился что в художественном тексте такого рода напряжения нужны, но попросил, чтобы в рассказе обошлось без адюльтера.

Я пообещала и зашла в чат курса в Телеграм:

Светлана: Привет всем. Подскажите, куда грузить финальный рассказ, пожалуйста?

Татьяна В: Добрый день, в закрепленных сообщениях есть ссылочка, нашли? Все дз вчера проверила, но если вдруг кого-то пропустила маякните плиз

Светлана: @ВеруняН. какая чудесная комедия у вас получилась. Не люблю, когда писатели пишут о писателях, но, благодаря вам, моя нелюбовь серьезно пошатнулась. Становится интересно, где же настоящая героиня, в тексте или в жизни? 

Анна Безукладникова: да, прикольно, я много училась на разных курсах, тоже себя узнала в некоторых моментах. И да, если бы не ограничение финального рассказа по знакам, я бы советовала вам расширить, как-то раскрыть героиню что ли, может даже пойти с этой темой на романный курс

Vadim1605: Тоже прочитал у Веры, но как же золотое правило криэйтив райтинг — не писать про писателей? Интересно, что скажут на финальном разборе, но мне было интересно читать, этакая внутренняя кухня получилась 😊

Светлана: а у вас, Вадим, чудесная история про зомби, это автофикшн?

Напишите этюд, в котором герой понимает для себя кое-что важное.

В конце курса писатель, похожий на молодого Брэда Питта, комментировал наши рассказы в зуме, выводя текст на экран. Слова и целые фразы были раскрашены: например, у одногруппника в рассказе про деревню зомби желтым было «стоял как вкопанный». А ведь это штамп, значит желтый цвет — плохо, я начала проверять свой текст. Не было желтого! Но было зеленое. Когда до меня дошла очередь, писатель приятным баритоном зачитал начало моего рассказа. Необычное ощущение — этакая минута славы.

— Знаете, Вера Н., я прочел ваш рассказ с удовольствием. Он, конечно, интересный, с точки зрения впечатлений человека, который учится писать. Но я не чувствую в нем остроты конфликта, понимаете?

Боря бы с ним не согласился, но я кивнула. Брэд Питт продолжил:

— Местами встречаются очень удачные места, я выделил даже, чтобы не забыть, вот эта фраза «мать их за ноги» по отношению к окорочкам, это вы удачно написали.

Ага, эти слова как раз выделены зеленым.

— И ваша находка по структуре текста тоже порадовала. Этакий эксперимент с формой, тут просто пять баллов. Но над фабульным конфликтом еще стоит подумать, усилить линию с этим ее Лёней, ведь он же у нее ключевая мотивация? Эту линию вы как бы сдули. А можно было бы донести до читателя, что это совсем не история про одноклассника, а о том, как важно, чтобы рядом были те, кто позволяют тебе раскрываться. И тут мы уже выходим из постмодерна в метамодерн с новой искренностью. А так — очень хороший рассказ, спасибо вам за него. Если нет вопросов… Нет? Идем дальше. Та-ак, деревня и зомби, мой фаворит на этом курсе…

Я дослушала все разборы и открыла холодильник. Серебристая баночка брюта — ровно на бокал — была припасена специально для сегодняшнего дня. Позвонила сыну, сказала, что учусь писать рассказы, да, пришлю, когда научусь, а вообще меня хвалят, говорят есть потенциал, а у тебя как дела, как учеба, ого, ничего себе, молодец, люблю, папа скинет, скучаем. Вечером, устроившись рядом с Борей у телевизора, я положила голову ему на колени, ощутив щекой их привычную твердость. А где-то в Латинской Америке мой одноклассник пьет молодой Мальбек и пока еще не знает, что из-за него я стала писательницей, даже если мой первый автофикциональный портрет в этом тексте получился слегка отретушированным селфи. Но главное, что рассказ понравился Боре, а значит останавливаться точно нельзя. Я подняла голову и сказала:

— Решила записаться на романную мастерскую. Просто поняла, что мое.

И тут же вскочила, чтобы записать в заметки смартфона: «решение по твердости сравнимо с коленями мужа».

Придумайте, как бы мог называться ваш рассказ и чем заканчиваться. Напишите варианты названия этого рассказа и его финал — последние три предложения.

Мой рассказ

Мой первый рассказ

Моя жизнь как рассказ

Как я писала рассказ-автофикшн

Автофикшн

Рассказ нельзя отправлять сразу, нужно дать ему «отлежаться», поэтому я вернулась к нему спустя две недели. Рецензентка написала, что в рассказе много узнаваемых деталей, и «я/мы Верочка» о том месте, где про куриные окорочка. Я перечитала рассказ, что-то поправила — каждый раз там находится что поправить — нагуглила название аргентинского вина для правдоподобности, выровняла интервалы, заменила дефисы в диалогах на длинные тире, и подписала внизу месяц и год:

Апрель, 2024

1. Шамиль Идиатуллин «До февраля»[↑]