Похоже, Новый год был безнадежно испорчен.
После разговора с бабушкой мама плакала два дня не переставая.
Елку не купили, ели бесконечные макароны с сосисками, которые готовил Ник. Мама пила тонны кофе.
Даша сидела на подоконнике и рисовала красками с натуры большую картину: двор, сиреневый снег, радужный ореол вокруг фонаря, любимые качели, кот на тропинке под соснами. Это был лучший способ ни о чем не думать.
На третий день Ник усадил заплаканную маму и растерянную Дашу за стол, выдал каждой по банке колы и самодельному бургеру и сказал:
— Мам. Самые дешевые билеты — на 31 декабря. Вы девочки, и вас впустят без проблем. Пусть бабушка пришлет скан паспорта и скан медицинского заключения. Если что, покажете на границе. Я не поеду — въезд мужчин на Украину ограничен, к тому же у меня сессия. Полетите через Минск.
— 31 декабря завтра, — шепотом сказала мама.
— Давай-ка свою карту и ваши с Дашкой заграны. А ты, Даш, иди найди маленький чемодан, с которым я в Лондон летал. У вас пересадка, вам лучше без багажа.
Через час мама уже бегала от шкафа к стиралке, от сушилки к утюгу, от утюга к чемодану.
Даше Ник поручил распечатать билеты и документы. «И следи за ними сама, потому что мама на нервах, она свой собственный зад потеряет».
Даша впервые увидела бабушкино заключение, но ничего не поняла.
— Даш, у бабушки рак. И это трындец. Я погуглил. Маме только не говори.
Никогда еще поездка к бабушке не была такой странной. Обычно билеты покупали заранее, вещи собирали за неделю, выбирали бабушке, дедушке и Найде подарки. Мама была веселой. Ник был рядом и развлекал Дашу, которая делала вид, что боится летать.
А на этот раз было и правда страшно и грустно.
Лететь предстояло без Ника. Бабушку решили не предупреждать, чтобы она не волновалась. Значит, дед не встретит в Борисполе, бабушка не сварит вареники с вишнями. Все не так.
Снегопад был такой, как будто Снежная королева прилетела за Каем. Еле откопали машину. Застряли на МКАДе. Буксовали на въезде на стоянку аэропорта.
Видеть, как Ник уезжает в метель, оставляя Дашу с мамой в аэропорту, было невыносимо.
Ко всему прочему рейс задержали на час.
Мама разрешила Даше купить кофе и пирожное, и даже цветной шарфик в подарок бабушке. Даша пила кофе, смотрела в окно на летное поле, где самолеты еле виднелись сквозь вьюгу, как огромные белые медведи. «Паспорта во внутреннем кармане, посадочные талоны во внешнем кармане, распечатки в папке в основном отделении… Паспорта во внутреннем кармане…»
Объявили посадку. Какой-то немолодой мужчина помог Даше и маме водрузить чемодан на багажную полку и отдал на хранение стюардессам старательно упакованную Дашину картину.
Еще час самолет стоял под душем из антиобледенителя. Даша смотрела, как мутные струйки стекают снаружи по иллюминатору, и уснула. Она проспала взлет и проснулась, только когда самолет начало болтать и трясти. Мама даже вышла из ступора, дала Даше леденцов и принялась, как маленькой, рассказывать, что такое турбулентность и что до Минска осталось минут десять.
Но ни через десять, ни через тридцать минут Минск не приблизился. Хуже того, командир корабля объявил, что из-за погодных условий самолет приземлится в Вильнюсе.
У мамы случился приступ нервного смеха.
Она хохотала и хохотала — и пожилой мужчина, который помог им с чемоданом при посадке, обернулся и с улыбкой спросил: «Вы, наверное, тоже в Киев летите?»
Мама ржала, давясь, высмаркиваясь и вытирая слезы.
— Да, в Киев, — ответила за нее Даша, — хотели бабушке сюрприз сделать.
— Отлично! Раз бабушка не знает, что вы прилетаете, она не будет волноваться, что вы опаздываете!
С этим дяденькой стало как-то спокойнее. Он, видимо, много летал и знал все секреты пересадок, задержек и ночевок в аэропорту. У него нашлись батончики с орехами, небольшой флисовый пледик, надувная подушечка под голову и даже успокоительное для мамы. Они вместе перекусили, вместе нашли кресла неподалеку от табло, и он, как и Даша, достал небольшой блокнот в твердой обложке и карандаш и принялся делать наброски: стюардесса поправляет прическу, уставший малыш выворачивается из коляски, Дашина мама грустно обнимает надувную подушку, Снежная королева играет с пассажирскими самолетами.
— Вы художник? — спросила Даша.
— Нет, я хирург.
И он протянул Даше визитку: Олександр Петровiч Маляр.
Даша хихикнула:
— А я Даша. А мама Оксана. Можно я вам свои рисунки покажу?
— Обожаю рисунки! Давай! Картина тоже твоя?
Даша кивнула и полезла в рюкзак. Тут зазвонили одновременно и мамин, и Дашин телефоны. Они обе подскочили, вещи разлетелись во все стороны, из Дашиного рюкзака посыпались распечатки, из маминой сумки — таблетки, помада, перчатки, какие-то бумажки.
— Ник, мы тебе звонили, мы застря…
— Даша, тс-с-с-с, это бабушка! Да, мама, мы гуляем по Москве, зашли в Мак за кофе.
Александр Петрович Маляр принялся ловить Дашины папки и мамины мелочи. Сложил все на сиденье и застыл с листом А4 в руках.
— Да, мама, и тебя с наступающим! Я не уверена, что смогу прямо в полночь позвонить, будем в гостях у Светы, ты же знаешь, что там никогда ничего не ловит. Но я обязательно еще позвоню. Здоровья, да! Тоже очень соскучилась! Привет от Дашеньки и Никиты. Нет, Никита пойдет к друзьям!
Когда мама положила трубку, ее заметно потряхивало. Александр Петрович подошел к ней:
— Оксана, извините, пожалуйста, у вашей дочери выпало из рюкзака… Я случайно зацепился взглядом, а потом позволил себе вчитаться. Это ваша мама? Я сразу обратил внимание, что вы сама не своя… Извините, ради бога… Это довольно бестактно с моей стороны… Но дело в том, что опухоли печени — это моя специализация… Да, я хирург-онколог…
Мама выглядела, как старый ноутбук, пытающийся загрузить Windows 10.
— Даша, и ты тоже послушай, — сказал Александр Петрович.
И Даша честно пыталась слушать, но это уже было слишком «для такого маленького зверька». Сознание включилось только на фразе «Я записываю Анну Семеновну на операцию на 3 января». Даша даже не сразу сообразила, что Анна Семеновна — это бабушка Аня.
— Да, конечно, в Украине это обычный рабочий день. Теперь главное долететь.
Мама засмеялась совсем нормальным смехом.
У кого-то в планшете внезапно заорала реклама: «Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит!»
Прямо к ним бодро шел представитель авиакомпании — всех, кто летел в Киев, приглашали на посадку лично. Минск по-прежнему не принимал самолеты — но появились места на рейс Вильнюс — Киев.
Мама, Даша, Александр Петрович забегали, сталкиваясь и роняя вещи, как в комедийном сериале. Александр Петрович пересчитывал всё и всех: «Диван, чемодан, саквояж, картина, корзина, картонка…»
— И маленькая собачонка! — подыгрывала Даша.
Так хорошо было снова стать маленькой, ни за что не отвечать, не плакать, не нервничать, просто лететь к бабушке встречать Новый год.
Они бежали на регистрацию, бежали на посадку, бежали к самолету сквозь снегопад.
Дашу усадили к окну, рядом маму, рядом Александра Петровича. Он подробно рассказывал маме, когда и куда приехать, что делать, диктовал телефоны.
Даша смотрела в окно, совершенно расслабленная. Город внизу напоминал горсть цветных леденцов.
На борту всех угощали пирожными, а взрослых еще и шампанским.
Все говорили друг другу «С наступающим!», чокались…
В Киеве снег падал медленными пушистыми сказочными хлопьями. Таксист вез маму и Дашу через волшебно прекрасный центр и приговаривал:
— Новогодний бонус — ночная экскурсия по городу.
К бабушке они ворвались под бой часов с криком «Сюрпри-и-и-из».
Найда повалила Дашу и облизала с ног до головы. Бабушка пела, дед плясал, вареники варились, торт пекся.
Дашина картина стояла у окна, за которым светились сиреневые сугробы, вокруг фонаря переливался ореол, черный кот деловито и независимо шел через двор. А Даша рассматривала рисунок Александра Петровича в своем блокноте: он сам в виде смеющегося Деда Мороза дарит подарок маленьким девочкам — Даше и Оксане.