Э

Экскурсионная

Время на прочтение: 3 мин.

Мне до сих пор не верится.

Когда мы обговаривали поездку, весь план казался несбыточным. У тебя была сотня вариантов и только две недели отпуска, а у меня — только один. Один шанс, один город и один ты. И до тебя осталось пять дней, шесть часов и четырнадцать минут. Расстояние между нами теперь измеряется часами, а не километрами.

Я сижу на подоконнике и рисую в блокноте маршрут новой экскурсии. Пробный запуск уже в эти выходные. Загвоздка в том, что мои подопытные кролики самые разные: кому капусту подавай, кому морковку, а кто и вовсе в лес смотрит. С тобой проще: ты всеядный, и информацию в тебя можно закидывать безостановочно, как уголь в топку. Помнишь Питер?

Забежали переждать дождь в музей игрушки и вышли, когда сотрудники стали приглушать свет, тонко намекая, что пора и честь знать. Ты ещё обижался, как ребёнок, и смешно поджимал губы.

Своих я в музей не поведу. Пожалуй, только с субботними школьниками подойдём к входу в изобразительный (ставим точку на маршруте). Пусть посмотрят, что на заборе, кроме матов, писать можно: там на днях стены граффити покрыли. Среди «покрытий» мунковский «Крик» и «Поцелуй» Климта. Ты первый раз поцеловал меня у него в Вене под неодобрительные взгляды смотрителей музея, но для тебя общественное мнение, как прогноз погоды: послушать можно, прислушиваться необязательно.

Ещё мы с ними обязательно пойдём гладить и обнимать тюленя на набережной (жирная точка). Надеюсь, никто из мелких не удумает чмокнуть его в нос, а то на улице зима, потом не отдерёшь. Или кипяточку с собой в термосе на всякий случай захватить? Ладно-ладно, шучу. На самом деле, каждый раз пытаюсь не разреветься, рассказывая его историю.

Жил-был город на Северной Двине в Великую Отечественную. Ну как — жил? Выживал. И шли через этот город, порт на европейской части единственный, все товары по ленд-лизу поставляемые, всё продовольствие закупленное. Шло оно прямиком с корабля, да не на бал, а на фронт. Долго ли, коротко ли дело делалось, а суточная норма хлеба архангелогородца до 125 грамм съёжилась. Только в блокадном Ленинграде столько же выдавали.

В общем, пошли бить тюленя. Жир, мясо, шкуры. Гуси спасли Рим, а тюлень — Архангельск. Надеюсь, ты не спросишь «в каком честнóм заведении отведать тюленьего жирца?» Ты можешь. Знаешь, что на дух не выношу такие шуточки, и подначиваешь. За два года ты меня хорошо изучил.

Стоп, не будем ссориться. Ведь впереди нас ждёт фотосессия с Петром и деньгами. Что? Какой Пётр и откуда деньги? Тот самый, Первый. Памятник. А деньги сам из кармана выудишь.

Вообще, очень люблю этот момент. Попросишь туристов поискать купюру в пятьсот рублей, и они тихонечко зашелестят в кошельках, а сами переглядываются: с деньгами расставаться жаль, но любопытство пересиливает. Найденная купюра перетекает из рук в руки, всем хочется фотографию с Петром, которого «и там, и тут передают». Но ты фотографироваться наверняка не станешь и скажешь, что мой город — дешёвка. Красноярск ты именно так и назвал в прошлый раз, а он мельче. И что тебе гораздо приятнее видеть Хабаровск, хотя ты в нём никогда не бывал. В крайнем случае, Владивосток.

Вообще удивительно, что ты решился наконец приехать сюда: это затратно. Ты говорил, что давно хотел посмотреть, где я выросла, но перебои с деньгами в последнее время меняли планы. Ты даже не смог вырваться ко мне, пока я была в Москве проездом пару дней.

Что-то меня понесло в грустные дебри… Сижу на подоконнике и вру, что готовлюсь к экскурсии, а сама погрязла в мыслях о тебе, как Архангельск в болотах. Пора выбираться: барон Мюнхгаузен, косичку к бою! Верю я, в конце концов, или нет?!

Я ещё весь вечер буду сидеть на подоконнике, прорисовывая наш блокнотный маршрут, но в моём электронном ящике уже будет лежать сообщение об изменившихся планах и сданных билетах. А в субботу я проведу моих подопытных кроликов по набережной до памятника Петру и Февронии у Успенской церкви. Мы замедлим шаг и остановимся поодаль, чтобы случайно не попасть в объектив, нацеленный на молодожёнов. Будем кричать «Горько!», дружно красть невесту и требовать выкуп. Есть честно завоёванные конфеты и слушать волшебное предание о любви, над которой расстояние даже после смерти было не властно. Но тебе я его не расскажу.

Ты всё равно не поймёшь.

Метки