Раннее декабрьское утро. Еще не рассвело. Печь давно погасла.
— Сашка, вставай, пора!
Саша сразу просыпается и еще несколько секунд лежит с закрытыми глазами. Под толстым шерстяным одеялом тепло, и ей хочется согреться на весь день вперед. На соседней кровати спит, укутавшись, старшая сестра.
— Вставай-вставай, опоздаем! — говорит, пробегая мимо, мать.
Мать всегда торопится. Саша нехотя вылезает из-под одеяла, ежится и — тоже начинает торопиться, чтобы согреться. Она натягивает на себя сначала серые колготки, потом вязанные в полоску гамаши. Подумав, добавляет еще шерстяные носки. Рядом на стуле висят два старых свитера: такого же несуразного цвета, что и гамаши. Саша надевает оба. Выходит на крыльцо. Из умывальника тонкой струйкой течет ледяная вода. Значит, ночью ударил мороз, и отец предусмотрительно оставил кран открытым. Если этого не сделать, то трубы замерзнут и можно надолго остаться без воды. Саша жмурится и умывается. Пальцы коченеют. Она быстро растирает их колючим полотенцем, висящим тут же, и окончательно просыпается. Слышно, как недоверчиво кудахчут куры. Мать открыла им дверь, чтобы выпустить погулять, а они не торопятся выходить, толпятся у входа. Наконец, медленно и неуверенно выпрыгивают друг за дружкой и начинают клевать рассыпанное тут и там зерно.
Светает. Саша с матерью спускаются по крутым обледенелым ступенькам к железнодорожной платформе. В руках у матери большая сумка. Сашины руки свободны, но мать запрещает прятать их в карманы: будешь падать — хоть руки подставишь. Перчатки Саше не покупали уже два года.
В утренней электричке ни души. Кажется, все побережье вымерзло вместе с этим внезапным ночным снегом. Саша с матерью всю дорогу едут молча. Голые лавочки электрички кажутся как-то по-особенному жесткими сегодня.
Две таблички «Не прислоняться» разъезжаются в разные стороны, и Сашу отбрасывает в тамбур порывом ветра. Она хватается за поручень и спускается на перрон вслед за матерью. Такой метели она еще не видела. Ветер кружит и кружит вороха снежинок, а вместе с ними и Сашу в ее синем клетчатом пальто. На секунду ей кажется, что сейчас порыв ветра подхватит ее, подбросит в воздух и унесет с этого перрона, из этого города. Она глотает ртом воздух и старается удержать равновесие. Впереди идет мать, и в этом море снега она похожа на ледокол.
На городском рынке они выбирают лучшее место. Это несложно — рынок совершенно пуст. Мать достает из сумки клеенку, и они вместе расстилают ее, прижимая с обеих сторон, чтобы не улетела. На клеенке по очереди появляются дешевый керамический чайник с чашками и блюдцами, старинный медный подсвечник, большая кукла «Лида» с блестящими каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами и связка пластиковых детских наручных часов с бумажными циферблатами. У их прилавка есть крыша, но она не спасает от снега, который сыпет и сыпет со всех сторон. Иногда Саша видит, как сквозь белый туман быстро мелькают одинокие силуэты людей.
Через пару часов им чудом удается продать чайник какой-то женщине. Радостная мать берет деньги и убегает в продуктовый магазин по соседству. Саша остается одна. Потрепанный лист картона не защищает от ледяного асфальта, и Саша начинает прыгать по очереди то на одной ноге, то на другой. Она думает о доме. Папа наверняка уже затопил печь, и можно сесть рядом, прижаться щекой к теплому ее боку и так и сидеть, не шелохнувшись.
К прилавку подходит хорошо одетый мужчина. Спрашивает, сколько стоят детские часы. Саша называет цену. Мужчина молча протягивает купюру. Берет из стопки одни часы и поворачивается уходить.
— Заберите все! — Саша протягивает ему остальные, у нее нет сдачи с такой большой купюры.
Мужчина, не оборачиваясь, качает головой и через пару секунд растворяется в снежном тумане. Саша удивленно смотрит ему вслед. Метель не стихает ни на минуту. Возвращается с покупками мать. Саша отдает ей деньги и рассказывает о странном покупателе.
Домой они возвращаются затемно. В открытую дверь Сашу обдает теплом. Дома уютно, весело потрескивает печь. Отец смотрит телевизор, мать садится счастливая рядом и делится новостями. Сестра за книжкой не замечает их прихода. Саша устраивается у печи и греет о нее окоченевшие пальцы рук и ног. Глаза ее закрыты. И кажется ей, что она так и сидела тут, и весь этот длинный снежный день был далеким сном.