Х

Хвойный сахар

Время на прочтение: 3 мин.

Сашка нёс его в коробочке из-под вишнёвых леденцов, где раньше хранил жёлуди и ракушки. В рюкзак на всякий случай положил компас, коробок спичек, несколько кубиков рафинада и кусок яблочного пирога, завёрнутый в серебристую фольгу. Под резиновыми сапогами чавкала грязь. Сашка захлюпал носом. 

Лес начинался сразу за рынком у станции, куда они с мамой часто ходили за зеленью и орехами. Сашка перешёл пути и позволил лесу показать дорогу. Редкие осины и берёзы сменились густыми елями и соснами. Сашка внимательно прислушивался и всматривался в чащу. Лес нависал над ним, словно развалины старого замка, и чем дальше он заходил, тем осторожнее и тише старался идти. Пахло сырой холодной хвоей, жестяная коробочка леденила руки. Сашка чувствовал её тяжесть и не смел повернуть обратно. 

Стук поездов вдалеке пропал, лес обступил со всех сторон. Вдруг Сашке показалось, что если он пойдёт ещё дальше, то не сможет вернуться. Он зажмурился и сжал коробку в руках, надеясь, что это придаст ему храбрости. Когда Сашка открыл глаза, то впереди на тропе увидел мальчика в дождевике цвета крапивы. Тот смотрел вверх, запрокинув голову, и будто бы что-то высматривал. От неожиданности Сашка замер и спрятал коробку за спину, но мальчик его заметил. У него были светлые, почти прозрачные волосы и спокойные темные глаза. 

— Ты кто? — спросил мальчик. 

— С-сашка.

— А я Ромка. Ты тут что делаешь?

Сашке не хотелось говорить. Он спешно, но аккуратно положил коробочку в рюкзак. 

— Важное дело, — сказал Сашка. — Меня за грибами отправили.

— В апреле?

— Есть такие грибы ап… апрелевики! Очень редкие. — Сашка кивнул, довольный своей выдумкой. — Вот, за ними отправили. 

Ромка промычал в ответ и наклонил голову вбок. 

— Ты тут часто ходишь? — добавил Сашка быстро. — Не знаешь тайные места? Такие, чтоб даже апрелевики найти можно. 

— Я тут много бываю, но вот… — Ромка, казалось, задумался. — Не смотрел в волчьем овраге? — Сашка помотал головой. — Там на всякое можно наткнуться.

— А ты покажешь? 

— Обычно деда не разрешает мне туда ходить, но ведь тебя одного там точно съедят.

У Сашки вытянулось лицо, и Ромка рассмеялся. 

— Ну умора! Да нет там ничего такого, просто поскользнуться легко.

— Тогда покажешь? — спросил Сашка так серьёзно, что Ромка перестал смеяться и кивнул.

Пока они спускались в овраг, Сашка, конечно же, навернулся и утянул Ромку с собой. Прошлогодняя листва прилипла к сапогам, и они скатились по склону, сильно перепачкавшись. 

— Ох, и достанется дома, — протянул Ромка, стирая грязь с щеки. Впервые за день Сашка рассмеялся.

Вместе они облазили овраг вдоль и поперёк. Сашка часто останавливался и прислушивался к шёпоту всклокоченных кустов, но, казалось, не находил того, что искал. Он обошёл вокруг валежника, брякнулся на покрытую мхом корягу и выдохнул так, словно задувал свечи на торте. Ромка сел рядом.

— Ты же лес хорошо знаешь? — спросил Сашка, на что Ромка кивнул. — А единорогов тут не видел?

— Единорогов? — Ромка сморщил лоб, пытаясь сообразить, кого Сашка имеет в виду. — Ну, деда рассказывал, тут раньше лоси водились. 

Сашка опять тяжело вздохнул и потупил взгляд. 

— А зачем тебе единороги?

— Я читал, что единороги умеют возвращать к жизни, — ответил Сашка тихо. — Там ещё писали, они живут в зачарованных лесах, вот я и подумал. — Сашка достал из рюкзака жестяную коробочку и так сильно закусил губу, что кожа вокруг побелела. — Это я виноват.

У Сашки по щекам покатились слёзы. Он рассказал, как иногда выпускал кенара полетать, ведь ему точно было скучно всё время сидеть в клетке. Рассказал, как не заметил кошку, которая обычно спит на папиных свитерах в шкафу, но вот сегодня она сидела в комнате, и Сашка её не заметил. Он рассказал о золотистых перьях за диваном, и как неожиданно стало ужасно страшно. Сашка рассказывал, прижимая коробку к груди, а Ромка молчал и слушал.

— Я думаю, смерти все боятся, — сказал Ромка, когда Сашка притих. — Особенно те, кто говорит, что не боится. Не страшно, наверное, только тем, кто уже умер. 

Сашка вытер мокрое лицо рукавом.

— Надо похоронить, чтобы душа смогла улететь, — сказал Ромка и встал с коряги, — Так деда говорил. 

— У канареек разве есть душа? 

— А как же тогда они живут?

Сашка не знал, что ответить, только посмотрел в глаза Ромки, в которых будто бы стояло отражение тихого лесного пруда.

Вместе они раскопали ямку между корнями раскидистого тиса, опустили туда коробочку и присыпали землёй. 

— Я подумал, — начал Ромка, раскладывая сверху еловые ветки, — может, единороги убегают на зиму в тёплые края? И когда совсем потеплеет, они опять вернутся.

— Хорошо, если так, — сказал Сашка и вместо камня положил на ветки белоснежные кубики рафинада.

Мальчики разделили кусок яблочного пирога и вместе дошли до кромки леса. В вечернем мраке станция напоминала картинку из старого телевизора. Сашка хотел было попрощаться, но почувствовал лёгкий толчок в спину. 

— Только нельзя оборачиваться, пока не выйдем, — сказал Ромка.

— Это почему?

— Чтобы в сумерках душа не заблудилась в лесу.  

Сашке показалось, что Ромка опять его разыгрывает, но вдруг почувствовал, что рядом никого нет. Не оборачиваясь, Сашка побежал. Позади, словно под серебристыми копытами, хрустел мох. 

Метки