Летит скорый поезд, гремящая сталь,
В забытое Богом село.
Печать страшной тайны укрыла ту даль,
Как сумрачной птицы крыло.
Два друга не спят, ожиданьем томимы.
Холодные скалы проносятся мимо.
Прибытие. Вечер. Но где же дома?
Корявые сосны вокруг.
Над озером вскоре сгущается тьма,
И лес расступается вдруг.
Тропа меж деревьев темнеет змеёю,
И юная дева манит за собою.
Друзья что есть мочи за девой во тьму,
Толкая друг друга с тропы.
Кто падает, сосны готовят тому
Колючие ветви-шипы.
А дева танцует и звонко хохочет,
Пылают огнём её страстные очи.
Девица беснуется. Две сотни рук
Растут из корявых стволов.
Когтями терзаем камзол, а сюртук —
Добыча рычащих кустов.
Не видят глаза от кровавого пота.
Крик сдавлен и слаб. Пробирает икота.
Друзья бьют челом: пощади, госпожа.
От ужаса падают ниц.
Девица, добавив ещё куража,
Шары достаёт из глазниц.
А после неспешно, блестя чешуёю,
Змеёй выползает, сливаясь с тропою.
Тропа извивается, грозно шипя,
Уносит друзей в глубину,
Где Злыдень лесной в подземелье, в цепях,
Навеки прикован ко дну.
Он ждёт свою жертву, слюной истекая,
И жаждет объедков вся нечисть лесная.
Цепляется юноша ловко за сук,
Товарища крепко держа,
Но вмиг разрывают сцепление рук
Бабайки, тропы сторожа.
С размаху пинка дают злобные духи.
Штаны у друзей не чисты и не сухи.
Бедняги рыдают, покуда рассвет,
Дня нового Божий посыл,
Горячий кулак возложил на хребет
Нечистым. И след их простыл.
Друзья опускают тяжёлые веки.
Судьба их — остаться в чащобе навеки.
Никто уж не помнит, когда то село,
Влекущее юношей в путь,
Прогнило и лесом густым заросло,
Впустило нечистую жуть.
Покуда не ведает нечисть покою,
Погибнет идущий глухой стороною.