— Нет! Я не поеду! Я без тебя не поеду! Так нечестно! — Мне казалось, у меня голова лопнет от собственного крика, а маме хоть бы что. Но это правда было нечестно. Маме обещали отпуск в июне, а уже июль, мы уже сняли дачу на Оке и должны наконец-то ехать! Вместе! В отпуск!
Мама смотрела грустно и немного устало, как будто я не кричала только что, а мы мирно беседовали:
— Понимаешь, малыш, такой шанс бывает раз в жизни. Если я, ну, наша фирма, получим этот контракт, мы с тобой и на море поедем, и куда угодно. Понимаешь?
— Лето тоже бывает раз в жизни. — Я выдохлась и захлюпала носом: «Вот всегда так!»
Теперь мама летит в Париж. А я еду на дачу — с Кларой. Она будет за мной присматривать. Она кубинка и смешно говорит по-русски, с такими ошибками! Клара — невеста сына маминой подруги, ищет подработку на лето. «Лучше няня, чем в Макдональдс — так?» — говорит она, улыбка сияет на смуглом лице. Тоже мне няня, ей лет восемнадцать, не больше.
Мама поехала нас устроить, а завтра у нее самолет.
В электричке жарко, и все время что-то продают. Мама покупает нам с Кларой мороженое. А еще только полпути проехали — город Чехов.
— Ой, Мусик! — спохватывается мама. — Я твои книжки забыла!
Мы с мамой договорились, что будем каждый день читать по списку. Людмила Петровна напугала маму, сказала, что у меня скорость чтения почти самая низкая в классе. И теперь мама переживает, что я у нее совсем не читаю, а осенью уже в четвертый класс! Я люблю, когда мама мне читает, тогда у меня в голове как будто показывают кино. А когда я сама — только стена из букв, не кино, а сплошные помехи.
Ну, вообще-то свои журналы о животных я взяла, а вот стопка, которую приготовила мама, так и осталась в прихожей. А я не стала напоминать.
Но у мамы, как она говорит, «на ловца и зверь бежит». После продавщицы мороженого и продавца шлангов вошла тетенька с книгами, и мама купила у нее страшно толстую «Хрестоматию для чтения в классе и дома».
— Ой, бумага газетная! И шрифт такой слепой! — тут же стала сокрушаться мама. — Ладно, почитаешь недельку, а потом я наши книжки привезу.
Дача оказалась маленьким домиком в саду у хозяйки. Две комнатки и кухонька, она же прихожая, и терраска. Одна стена вся покрыта плющом, за домом малина, интересно, ее можно рвать? И сосны растут прямо на участке, а между ними гамак. Эх, если б мама не уезжала!
Вот как так у мамы получается?! Десять минут поговорила с хозяйкой — тетей Милой, и сразу оказалось, что у них есть какие-то общие знакомые. Тетя Мила тоже из Москвы, у нее дочка Нина меня на два года старше. Мы с этой дочкой посмотрели друг на друга и пошли в разные стороны. А еще мама договорилась, что хозяйка нас с Кларой будет кормить обедом и ужином.
— Все, давай, Марусик, читай обязательно! Я буду звонить! Клара, пусть она в реку не заходит далеко. Там течение!
Мама уехала, а мы с Кларой весь вечер дурачились, фотографировались, а потом делали на ее телефоне смешные лица, особенно ржачно, где она меня превратила в дедушку с бородой.
Но я рано обрадовалась, у Клары оказался характер полицейского. Сразу после завтрака она бухнула передо мной книжку:
— Цытай!
Я стала смотреть содержание, хоть бы найти что-то знакомое. О, вот, «Серебряное копытце».
— «Жил… в нашем заводе… на нашем заводе… опечатка, что ли… старик один, по прозвищу Кокованя…»
— Ты плохо цытать, я ничего не понимаешь.
— А может, сначала искупаемся?
— Цытай! Сначала цытать.
Я начала сначала, а Клара стала тайком пялиться в телефон. Не, ну разве это честно! Я тут из сил выбиваюсь, а она в телефоне сидит! Вот я попала! На неделю с кнопочным телефоном, испанской инквизицией и соседской Ниной, которая на меня внимания не обращает.
И тут мне пришла в голову мысль.
— А давай я сама прочитаю, а тебе потом расскажу про что?
— Да! Пойдет! А я мама твой запишу, — Клара обрадовалась и включила сразу себе какой-то сериал по-испански.
Теперь я заранее выбирала то, что я знаю, полчаса сидела в своей комнате, а потом рассказывала Кларе «очредной книга». Клара нацепляла очки и делала вид, что следит по тексту. Но обычно она забывала переворачивать страницы, только кивала и иногда удивлялась «странный русский литература».
Всего два дня осталось продержаться. Сегодня у меня на очереди «Муму». Клара включила диктофон, а я объявила:
— Тургенев. Муму. — Я подумала, что она скажет в конце. Опять «ви такие странные»? — Ну, в общем. Была барыня, а у нее был дворник — Герасим, а у него была собака, он ее…
— Ты мне мозга не пудри! Я знаю, Му-му такой кафе. Кафе с корова. Это про корову книжка! — внезапно возмутилась Клара.
Она еще литературе будет меня учить! Я, между прочим, специально Нину вчера спросила, про что это, они уже в школе Муму читали. Хорошо! Если Кларе так хочется, пусть будет про корову:
— Ну да, это была не совсем собака, а очень маленькая корова — белая с черным. Ростом с собаку. И он, этот дворник, Герасим. Он ее так натренировал, чтоб она ему помогала дом стеречь. А он сам из деревни был. Его барыня насильно в город привезла. А он захватил из деревни маленькую корову. Он ее сначала в горшке прятал. Потом под кроватью. А потом рога ей отпилил и стал всем говорить, что это собака. Ну, то есть знаками объяснять. Он же не умел говорить. И даже лаять ее научил. Но он сам не знал точно, как лаять. Поэтому собака его, то есть корова, она мычала. Но очень грозно и по команде. И сидела на цепи во дворе. — Я очень старалась не засмеяться, поэтому смотрела в пол.
И тут я вспомнила другую историю, про Каштанку, мне мама читала. И подумала, раз уж все равно корова, пусть у меня тогда все кончится хорошо:
— А потом ее воры украли. И продали в цирк. И корову эту в цирке показывали. И она такая знаменитая стала, что про нее даже на афише написали «Только у нас — выступает карликовая дрессированная корова». Тут Герасим увидел ее на афише и понял, куда она подевалась. Потому что другой такой не было. И пошел на представление. Он стал объяснить хозяину цирка, что это его корова. Но он немой был. Говорить не мог. И хозяин его не понял. И его чуть не вытолкали. Тогда он перестал шуметь и стал представление смотреть. И тут корова его узнала, выскочила с арены и бросилась к нему. Копытцами своими обняла.
На этом месте я так растрогалась, что чуть не расплакалась:
— Тут уж никто с ним спорить не стал. Он высокий был такой, страшный. И он взял свою корову и пошел с ней домой. А по дороге на радостях отвел ее в трактир, это такое кафе, и там накормил. Косточкой. То есть, тьфу, она же корова была. Он ей щей купил, капустных. Вот. С тех пор трактиры, то есть кафе, так и называют — Му-му.
Клара заулыбалась: «Вот я и сказать так — кафе!»
А я сделала вид, что чихаю, чтоб не заржать. Представляю, какое лицо будет у мамы, когда она это послушает.