М

Мандарины

Время на прочтение: 3 мин.

Ярко-оранжевый жигулëнок с утра колесил по улицам небольшого заснеженного города.

В жигулëнке мчали Женька с дедом. Женьке — восемь, каникулы, дома делать нечего. Дед — совсем молодой, еще два года до пенсии, темные очки, кудрявый, в усах, ну просто какой-то Марчелло Мастроянни.

И вместе они похожи на заговорщиков с таинственной миссией, будто в детективном фильме.

Они проводят в каждом магазине, у которого останавливаются, минуты три-четыре, потом немного разочарованно возвращаются обратно. Едут дальше, до следующего такого же магазина. История повторяется снова.

Дед с Женькой продают мандарины.

Мандарины лежат в коробках в багажнике жигуленка. Женька ела мандарины, только когда приезжала в гости к родителям в Москву. Бананы и мандарины. В их городке такой экзотики не водилось. Москва — город бананов. А их мандарины были еще и консервированными, вообще вещь сказочная.

Когда дед припёр эти мандарины, Женьке, конечно, сразу захотелось их попробовать. Но бабушка не разрешила, сказала, может продать получится. Так что Женька любовалась на них, как посетитель океанариума, приникнув к толстому стеклу банки.

Оранжевые дольки плавали, будто в замедленной съемке, окутанные какими-то мандариновыми тонкими нитями, в мутных глубинах сиропа. Это напоминало бездны океана, как в фильмах Ива Кусто. И казалось, что там скрывается какая-то необыкновенная, волшебная тайна.

Но оказалось, что консервированные мандарины с их тайнами никому не интересны. Может, потому что в их городе в тайнах ничего не понимали, а может, потому что не только деду в этот раз выдали зарплату чем попало.

Как говорится, неудачное время для бизнеса. Не до мандаринов. Крутись, как хошь.

Но дедушка не унывал, Женька тоже. Они были настоящей бандой. Дедушка любил произносить новое слово «бизнесмен». Втайне он был даже рад таким приключениям, в отличие от бабушки. Женщины вообще менее романтичны. И бабушка рискованные авантюры не одобряла. Потому что Новый год на носу, а денег нет, и как вообще жить дальше, и Женьку во что-то одевать надо, хорошо еще хоть дети помогают…

Тем временем мокрый снег пошел гуще и стало немножко больше похоже на новогодний вечер. Стемнело. Давно пора было домой.

Женька подумала, что это похоже на сказку, в которой старуха посылает старика на какое-то важное задание и приговаривает, чтобы без этого самого, (чего ей там нужно), не возвращался! Короче: чтоб без мандаринов не возвращался! Только здесь наоборот: «только чтоб с мандаринами не возвращался!»

Дело уже было к вечеру, но ни одной мандариновой коробки они еще не продали.

Они остановились у одного из новых магазинов. Последний шанс, что называется. Давай еще здесь попробуем, сказал дед, вылезая из машины. Женька вылезла, пошла следом.

Ноги сразу намокли. Сапоги пропускали воду, хотя дед уже два раза заклеивал подошву. В руках у Женьки был полиэтиленовый пакет с бутерами и термосом, которые приготовила бабушка. Дед не разрешал оставлять вещи в машине на сиденьях, боялся, что позарятся и залезут…

В магазине неприятно пахло. Толстая продавщица уныло листала журнал. Она вяло и недовольно оторвала голову от журнала, когда дед загремел с порога: «Здравствуйте!» Ну и дальше… Женьке всегда в этот момент было почему-то стыдно за деда. Он хоть и был Марчелло Мастроянни, но из какого-то совсем другого фильма. Хотелось спросить: «А чего это вы здесь делаете? Кино-то уже кончилось».

Продавщица тупо уставилась на посетителей, подняла свою внушительную грудь с прилавка, прокричала куда-то равнодушно: «Люся!» Вплыла Люся, такая же большая и такая же уставшая. Дед не успел раскрыть рта, чтоб озвучить свое предложение, как вдруг все задвигалось быстро, как в немом фильме: что-то громыхнуло, несколько мужчин в черных куртках ворвались в магазин, один из них сразу направился к прилавку. Женька увидела дуло пистолета, направленное на Люсю, увидела, как по ее щекам текут, смывая тушь, черные слезы. Откуда-то появились полиэтиленовые пакеты. Один из ворвавшихся кинул их в спортивную сумку.

После небольшой заминки черная стая направилась к выходу, и вдруг в дверях возникли новые силуэты, один в один похожие на прежних. В таких же черных куртках, похожих на мешки, только на этих еще были черные шапки-маски. Кто-то пальнул в воздух. В ответ раздались еще выстрелы. Беготня, крики, опять выстрелы. Со звоном полетели стекла. На полу тут же валялись какие-то обломки, осколки витрины, пакеты, обрывки одежды и продукты.

Что творилось потом, Женька, не помнила, черное месиво отодвинулось в глубину магазина. Дед уверенно взял Женьку за руку, потащил к выходу. У самых дверей она метнулась обратно: в суматохе она выпустила из рук свой пакет — бабушка убьет, если они потеряют термос. Успела добежать, подхватить с пола. Дед, внезапно откуда-то вынырнув, схватил Женю в охапку, доволок до машины.

Остановились они, только когда уже отьехали далеко, оказавшись на противоположном от дома конце города — дед на всякий случай путал следы.

Женька смотрела на его руки, отцепившись, наконец, от руля, они ходили ходуном.

Дед обернулся, посмотрел на Женьку, вздохнул. Тихо объяснил:

— Бизнес…

Они молчали. Женька продолжала сжимать в руках свой несчастный пакет. Дед вдруг очнулся. Вспомнил Женькин финт: «Женечка, ну как же можно, а?!»

Женька заморгала. Потом медленно открыла свой пакет. Внутри были перевязанные резинками пачки купюр…

В Новый год Женька ела консервированные мандарины. Коробки убрали в подвал и мандаринов хватило еще на полгода, с расчетом примерно по 3 банки в неделю.

Теперь Женька могла спокойно любоваться глубинами оранжевого сиропа, в котором по-прежнему плавали таинственные нити, космическая пыль и осколки далеких мандариновых планет.

Метки