— Вы сегодня особенно несносны, Ѐжи. Это в честь лунного затмения?
— В честь чего?
— Ах, боже мой… затмения, Ѐжи, затмения. С возрастом вы становитесь все туже на ухо.
— Я еще и глухой… старая пыльная курица.
— Что-что? Ѐжи, вы что-то сказали?
— Яблоко, говорю, будете, Летти?
— Яблоко? У нас есть яблоки?
— Не знаю, как там у вас, дорогая Летти, а я всегда делаю запасы на зиму. Помнится, я сложил их в углу у двери нашего чулана. Но кто-то переложил их в корзинку и поставил вон туда, на полку. Подозреваю, это была кухарка Иветта.
— И правда, яблоки… теперь я слышу их запах.
— Дорогая Летти, я могу вас попросить бросить мне одно? Сам я не дотянусь.
— Я попробую, Ѐжи… но они такие большие… Вот, кажется, получается. Ловите. Ой, я вас зашибла?
— Нет, дорогая, все в порядке. Теперь моя старая спина наслаждается яблочным соком. Возьмите и себе одно.
— Я воздержусь. Садово-огородные культуры никогда не были моей страстью.
— Ах да, я забыл, вы же предпочитаете восточную кухню. Благодаря вашему экзотическому вкусу в доме не осталось ни одного таракана.
— Ох-ох, вы тоже, как я помню, не прочь побаловаться экзотикой. Кто отловил маленькую пятнисто-желтую воровку, что заползла в наш чулан и покушалась на бидон с молоком?
— А, было дело. Поделом нахалке. Вкуса, правда, в ней ни на грош. То ли дело садовые лягушки — мммм…
— Да вы гурман, Ѐжи! Вы и французской кухней интересуетесь?
— Что есть, то есть. Жизнь коротка, надо все попробовать. Кажется, так сказал наш Радек, когда пытался перепрыгнуть ручей и свалился в грязь?
— Ах, наш милый мальчик. Как я скучаю! Ѐжи, а помните эту корону? Ой, кажется, она упала…
— Да, и прямо на меня, дорогая Летти. Спасибо. Я теперь коронованная особа. Что за буква на этой короне? Помнится, это была «Р»?
— Именно! Вы помните? Сколько было гостей на нашей маленькой даче, сколько детей! И наш маленький Радек — ему же лет пять тогда было?
— Пожалуй, да… Он был в костюме Бэтмена.
— Конечно, он тогда уже вырос из костюма Ежика.
— Да-а… Какая была кутерьма! Половина детишек еще читать не умела, а родители надели на них короны и пытались выстроить слово «Рождество»…
— …а дети никак не могли устоять на месте и без конца перепутывались! А Радек, бедняжка, — буква «Р» сползала ему на глаза.
— И вы, дорогая Летти, сели ему на голову и держали корону.
— Да-да-да! И кстати, если вы помните, костюм Радека тогда получил первый приз.
— Помню-помню, как же. Первый приз при вашем живейшем, так сказать, участии.
— Какие замечательные времена, Ѐжи, сколько радости… наш маленький Радек…
— Уже большой, да… вырос наш мальчик.
— Свидимся ли, ох…
— Душа моя, вы никак плакать затеяли?
— Кажется, так. Нескоро мы увидим нашего мальчика… Иветта говорила, что слышала, как матушка Радека…
— Ну? Не тяните, ей-богу, — у меня сейчас сердце разорвется.
— Летом Радек уедет в большой город — столииицууу! И на дачу больше не приедет, потому что он уже большооой… совсем большооой… и друзья его тоже все большииие, и все уедут в уни… в уни… ох, я не могууу…
— В университет. Все ясно. Да не ревите. Меня тут от ваших слез затопит, ей богу.
— Уууу-ху-хууу…
— Летти, полно, голубушка. Отключите ваш ультразвук, у меня лопнут перепонки. Давайте порадуемся за нашего мальчика — он поступит в университет. Я уверен, он станет врачом. Или ученым. Мы ведь не зря с вами столько лет занимались его воспитанием. Сколько вы сказок ему рассказали, сколько бабочек с ним поймали! А я — сколько ручьев мы облазали, каких только лягушек ни повидали, каких птиц… Летти, выше нос, где бы он у вас ни был…
— Ах, все верно вы говорите, дорогой Ѐжи. Будем помнить об этом. И может быть, когда-нибудь Радек привезет на старую дачу своих деток… и мы с вами еще внуков понянчим…
— Конечно, Летти, конечно, привезет! Ведь тут такой воздух…
— Снег пошел, Ѐжи.
— Большими хлопьями, я надеюсь, как полагается в Рождество?
— Да. Вам видно?
— Не очень. Но я переползу к коробке — оттуда должен быть виден кусочек окна… вот так… Да, замечательный снег, Летти. Настоящий рождественский снегопад. Самое время, не так ли…
— Для чего время, Ѐжи? Мы с вами оба должны спать, а мы болтаем целыми днями. Мы как будто чего-то ждем, да? Чего мы ждем, Ѐжи?
— Тсс… Летти, вы слышите? Слышите?
— Что?
— Ну! Напрягите ваши чуткие уши.
— Что? Что? Я не понимаю…
— Ну как же… этот голос…
— Наш Радек? Здесь, у нас, в Рождество? Боже мой… Ѐжи…
— Дорогая, только держите себя в руках. Никаких слез!
Дверь чулана распахнулась, впуская поток медово-желтого света и темный силуэт высокого молодого человека.
— Ѐжи, старина, ты здесь? Дорогая Летиция?
Фрр… на плечо ему спикировала легкая маленькая тень. Летучая мышь уцепилась коготками за свитер и аккуратно сложила бархатистые перепончатые крылья. К ногам в полосу света, пыхтя и ухая, выполз упитанный еж с яблоком на спине.
— Милые маленькие друзья! — прошептал молодой человек. — Дорогой Ѐжи, ты не против? — Он осторожно взял ежа на руки. — Пойдемте к камину, там теплее.
Догорающий камин слабо освещал маленькую гостиную, заставленную ветхой мебелью.
Мигали огоньки старенькой гирлянды, ровесницы молодого Радека. Сам Радек, утомленный длинным путешествием, крепко спал в потрепанном кресле. На коленях у него похрапывал старый еж, на груди вниз головой сладко спала пожилая летучая мышь, зацепившись коготками за ворот свитера. В Рождество лучше быть рядом с самыми дорогими и близкими. Кто знает, что будет завтра…