В августе 2019 года в Creative Writing School проходил конкурс на получение стипендий в мастерскую прозы «Фейсбука недостаточно: как классики помогают писать о сегодня» молодых писателей и выпускников магистерской программы «Литературное мастерство» НИУ ВШЭ Сергея Лебеденко и Александры Сорокиной. Представляем работы стипендиатов.
Конкурсное задание
Выполните одно задание на выбор:
- Напишите небольшой текст (до 1 тыс. знаков), который начинался бы с фразы «Мы купили летающий дом».
- Вы едете (вверх или вниз) по эскалатору в торговом центре. Внезапно включается сирена. Что произойдет дальше? Постарайтесь уложиться в 1 тыс. знаков.
* * *
Иннокентий Ким
Мы купили летающий дом. У него были большие окна, паркетный пол и светлые стены. При взлете он немного вибрировал, отчего чайный сервиз в серванте начинал дребезжать. Мама в такие моменты хваталась за поручни — у нее было слишком хорошее зрение и слишком слабые нервы, для того чтобы с равнодушием наблюдать за стремительно уменьшающейся землей. Я же и Ника, моя младшая сестра, вооружившись биноклями, наоборот, с радостью приветствовали каждый взлет. Мы выбегали на балкон и играли в придуманную нами же игру «Найди первым». Искали детский сад, поликлинику, старый дуб, наш старый дом. «Слишком малы они для неба», — говорил отец, когда мы привлекали его к поискам. Мама, заслышав его слова, добавляла: «И мы тоже». Ника смеялась. Когда тебе пять, значимость мира не определяется его размерами.
Дом, взмыв в небо, зависает над сосновой чащей. Я, отец и мама стоим на балконе. В руках у отца бинокль Ники. У меня — лента из ее волос. Мама раскрывает ладони, и наша маленькая Ника блестящими песчинками разлетается по небу.
Люди никогда не малы для неба.
* * *
Владимир Набатов
— Мы купили летающий до-о-ом! — кричали они, бегая под деревом. Летающим домом были две прибитые доски на верхних ветвях ясеня, между которыми были напиханы прутья и ворох желтых и красных листьев. Дом еще не был достроен — было две стены и часть крыши.
— А почему дом — летающий? — осторожно спросила я.
Один из них, худой и ушастый, подлетел ко мне и проорал почти в лицо:
— Девчонки не играют!
— …если не станут мальчишками, — перебил его самый толстый. Он был в коричневом пальто, сидел на нижних ветвях дерева. Худой сразу подхватил идею:
— Тебе нужно пройти испытание!
— Какое? — медленно спросила я. Получилось немного с вызовом, при этом все мои разъехались, и я уже неделю пухла с бабушкой на даче.
— Дать обоссать палец, — ляпнул худой. По-моему, он был самым маленьким из них.
— Остричь волосы наголо, — сказал третий, сгребавший верхний слой листьев. На нем была красная лыжная шапка.
— Убить лягушку, — сказал толстый и добавил: — Нарочно… При всех…
— Пусть выбирает, — сказал тот, что в шапке.
Повисло молчание. Волосы у меня, конечно, жидкие и рыжие, но ими можно огромный лоб прикрыть… Идти искать бедную лягушку… чтоб убить? Наконец я решилась:
— А кто-то из вас делал все это?
Повисла тишина… Может, не стоило так. Выходило «кто не делал, тот не мужик». Могли наврать, перестать общаться.
— Ну… я убил лягушку, — сказал толстый.
— Это правда? — спросил тот, что в шапке.
— Нечаянно…
— Ладно… залезай, — сказал толстый и добавил: — Будешь за маму.
* * *
Валентина Стефаненко
Мы купили летающий дом. Она была без очков, поэтому не могла прочесть подзаголовок. Кто купил дом, почему летающий? Она держала газету в одной руке и протягивала ее прохожим. На другой повисла стопка тех, что еще не разошлись. Всего два часа, и газеты разбегутся по рукам. Она знала, что одни берут ее для кошачьего туалета, другим удобно делать из газеты комочки и сушить обувь, кто-то, может быть, и читает, но в последнее время все меньше людей интересуется тем, что пишут другие. Она заметила это год назад, когда вместо двух часов простояла три, чтобы раздать ту же стопку. Тогда она сделала новую прическу, просто чтобы что-то изменить. А сегодня прочитала, что кто-то купил летающий дом. Вот новость! Продавщица бросила взгляд на мимо проходящего старика и повернула газету так, чтобы все встречные видели заголовок: «Мы купили летающий дом». А теперь возьмите бесплатную газету. Узнайте, кто купил и зачем. А я не могу, я на рабочем месте.
* * *
Алена Леденева
Когда Яхве ступил на движущуюся лестницу, ему показалось, что у него кружится голова. Шел десятый час, проведенный в новом торговом центре «Хэппи Молл» — настоящие извилистые улочки, вымощенные нежно-бежевой плиткой, где из каждого дома-бутика старательно улыбались одинаково одетые, стройные, радушные хозяйки, и это, конечно, было замечательно. Неискренняя радость, но зато сколько старания и порядка, совсем не то, что большой этаж для еды. Что такое многозальный кинокомплекс с технологией «Ультрамакс», Яхве узнать не успел, но его опыта, кажется, было достаточно, чтобы не ожидать чуда и завершить зачет прямо сейчас.
Он задумчиво кивнул, и идущий рядом ученик с облегчением согласился закончить осмотр. Запрокинув кучерявую голову, осмотрел потолки, с легким вздохом скользнул глазами по ряду датчиков, и через мгновение холл наполнился резким тягучим звуком сирены. Раз в несколько тревожных витков звук прерывался подчеркнуто спокойным женским голосом, убедительно просившим всех посетителей покинуть помещение через ближайший эвакуационный выход.
Ученик проследил умиленным взглядом за встревоженной женщиной, подхватившей на руки своего пухлого и неторопливого карапуза, который, кстати, вообще не придал значения всеобщей суете, потому что был слишком сосредоточен на хмуром разглядывании своей ладошки.
Яхве проводил взглядом молодую пару — девушка стремительно сбежала по эскалатору налегке, парень еле успевал за ней, заворачивая по пути надкусанные чизбургеры в хрустящий коричневый пакет.
— Пышные бутерброды! Припоминаю! — с энтузиазмом сказал Яхве.
— Да-да, бургеры, — поправил ученик.
— Такая гадость! — мечтательно улыбнулся Яхве.
Через пять минут они остались вдвоем на опустевшем этаже: только звук их шагов и блестящая, отполированная тишина от супермаркета и до батутного центра на противоположной стороне молла.
— Такой крепкий дом, и все лишь для обладания бессмысленным, — наконец сказал Яхве, — и вкушения пищи, не столь насыщающей, сколь изнуряющей тело.
— Ну почему же, — тут же перебил ученик. — Им здесь спокойно и радостно. Это про чувство безопасности, про возможность отвлечься…
— Вот именно — отвлечься. А я бы не сказал, что твои создания уж слишком озадачены.
— Вы несправедливы к ним, Яхве, — расстроился ученик. — Их жизнь полна сомнений и обид, потому я считаю положительным сдвигом их умение создавать самим себе источники радости и спокойствия, пускай такие примитивные на этом этапе, но эта самостоятельность…
— Дорогой мой, — усмехнулся Яхве. — Это не их, а твоя жизнь полна сомнений и обид. Почему мы каждый раз приходим к одному и тому же? «По образу и подобию». Мы неслучайно оставляем этот критерий в оценке всех курсовых и дипломных. Поэтому пока ты не разберешься в себе, твой проект тоже не станет полноценным и осознанным.
— Вы меня простите, — нахмурился ученик. — Но у меня одна из самых сильных теоретических баз на курсе. Мою физику отмечают все без исключения, а на прошлом конкурсе биосфер…
— Продуманный фундамент, кажется, не отменяет твою обязанность продолжать кропотливо трудиться. И пока в твоей работе будут продолжать появляться такие нелепые ошибки…
В этот момент Яхве поднял с пола пластиковую соломинку для напитков и вопросительно поднял брови. Ученик всплеснул руками, а после ударил себя ладонью по лбу — на курсе он славился экстравагантными движениями, которые сделал своей фишкой. Старшекурсники поговаривали, что он первым придумал жесты — и даже скидывал свою базу передачи эмоций движениями паре приятелей.
— Ну что? Кажется, кто-то в очередной раз поленился, а после понадеялся на авось?
— Забыл, просто забыл! Я помню, мы уже говорили про этот материал. Пока все под контролем, не сомневайтесь. Это пара правок — займет буквально пятьдесят земных лет. Смогу показать уже на днях.
— Лучше готовься к сессии, мой хороший. Я своего решения не поменяю — пока что это тройка. Неопрятно, грубо, бесструктурно. И я понятия не имею, что у тебя там по физике, биологии и химии — тут пусть оценивают коллеги. И чисто от меня — подумай-ка вернуться в искусство. У нас в этом году олимпиада, а ты уже месяцами не касался этой темы. А ведь тут были очень хорошо звучащие вещи…
Ученик молча кивал, уже давно углубившись в свои неспокойные мысли. Напоследок Яхве попросил показать, где здесь можно налить черной сладкой воды — сказал, что такого дрянного пойла не пил с прошлогодней защиты, но там в дипломе такая была литосфера, прости деканат, что уже в первое лето после выпуска все развалилось, а жаль, очень интересная работа, и существа были тихие и приятные.
Он так и растворился в воздухе — тряся картонным стаканчиком и ругая ученика за нечистоплотность.
Ученик остался один. Он прошелся по зеркально-гладкому полу, вглядываясь в свое вымышленное обличие в отражении витрин. Ничего они, конечно же, не понимают в красоте. Ничего они, разумеется, не чувствуют и не знают, кроме своих регламентов, инструкций и учебников. И оценки, оценки свои могут отправить прямо в небытие первым делом. Жизнь вообще не про оценки. И люди. И моя Земля.
А пластик, ну да.
С пластиком надо что-то делать, конечно.