Обычно к концу августа жара спадает, и даже в самые солнечные часы можно спокойно плавать или лежать в тени, а не под кондиционером в номере. Тридцать первое августа, Средиземное море, холостой отпуск по стандартной моей схеме All inclusive. Отдыхать одному удобно, каждый день можно интересно проводить время, новые встречи с курортницами из разных стран, хотя я больше предпочитаю наших — отечественных. Согласно моей теории, для знакомства необходимо следующее. Первое — привлечь внимание, второе — сделать комплимент, третье — рассмешить, четвёртое — дать понять, что она единственная девушка на этой летней планете. Дальше приятный вечер, ужин, прогулка, объятия, поцелуи, кульминация, прощание. Единственное правило, которое для себя вывел — не встречаться с замужними. Дело даже не в том, что можно создать проблемы себе и другим, это больше принципиальный момент, ценностный.
Вот она: белая кепка, белый купальник, загорелое спортивное тело. Три раза поймал на себе её взгляд. Пристально смотрела серыми глазами, не пытаясь скрыть свою заинтересованность, когда вместе с дочкой заходила в море. Было сильное ощущение, что я её знаю. Если не ошибаюсь, то это называется ошибкой казуальной атрибуции. На курсе социальной психологии в университете говорили, что это такой эффект, когда мы приписываем человеку черты и поведение другого. Я видел в ней свою одноклассницу Лену.
Привлекать внимание уже не требовалось, но все равно по привычке, надев очки, стартанул дельфином, оставляя за собой расползающуюся дорожку волн. На пляже, кроме меня, в этот день никто так не плавал, конечно, она заметила. Технику плавания я поставил за время обучения в аспирантуре, когда посещал секцию, а разряды так и не заработал, мне удобно быть в физкультурниках любителях. Поднимаясь над водой, чтобы глотнуть воздух, и ударяя руками перед собой, вспомнил, как Лена выходила к школьной доске на русском языке, держа в левой руке дневник в желтой обложке. Эти воспоминания выплыли откуда-то из прошлого, им как минимум пятнадцать лет.
Проплыл чуть дальше буйков, вернулся к берегу. Моя Лена, теперь я её так называю, учила дочку плавать. Складывалось ощущение, что это не молодая мама, а подружка, такая же веселая и беззаботная. Они смеялись, брызгались, и дочка лет шести ныряла, зажимая нос пальцами, пытаясь кувыркнуться под водой.
— У тебя красивая и весёлая мама, — улыбаясь, сказал я, подходя ближе.
— Я знаю, — ответила девочка и снова, убирая мокрые волосы назад, готовилась нырнуть.
— Мы знакомы? — спросила Лена, слегка опустив подбородок вправо.
— Скорее, нет, но есть предчувствие, что да, — ответил я.
— И у меня такое же ощущение, что мы могли раньше встречаться, — поправив купальник на правом плече, сказала Лена.
— Я из небольшого городка в Сибири, сейчас живу в Москве, — чтобы прояснить возможные точки встреч, сказал я.
— А я из Петрозаводска, двенадцать лет в Питере, сначала училась, теперь живу и работаю.
— Мама, пойдем плавать и нырять. — Девочка, взяв Лену за руку, уводила за собой.
— Мы с Софией вечерами гуляем возле пирса, приходите, составите компанию, пока наш папа в отъезде, — неожиданно для меня предложила Лена.
— Спасибо, обязательно приду, во сколько?
— Ближе к восьми, — ответила Лена и легла спиной на воду.
— Хорошо, — прополоскав в воде очки для плавания, сказал я.
Лена пришла одна. Черное вечернее платье обтягивало её крупные бедра и высокую грудь. Прямые длинные волосы подчеркивали женственность, а серые глаза хотели что-то сказать, что не успели когда-то в прошлом.
— А думал, вы не придёте. — Я не удержался и почти выкрикнул это на расстоянии.
— Я тоже так думала, — мягко сказала она, подойдя ближе, — а потом решила, что можно нарушить правило, сделать исключение, пойти прогуляться с незнакомым мужчиной.
— Вы можете не беспокоиться, я совсем не опасный, разве что когда плаваю больше трех часов и у меня появляются жабры, — неудачно пошутил я.
— А борода обрастает чешуёй, — улыбнулась Лена.
— Да, правда, откуда вы знаете? — спросил я.
— Я о вас многое знаю, — сказала она, повернулась направо и повела меня за собой вдоль берега. Я вас очень хорошо знаю, — продолжала Лена, — мы учились в одном вузе, я по направлению «Спортивной гимнастики», а вы пловец, мастер спорта международного класса, известный под прозвищем «Дельфин». Так вас прозвали не только из-за стиля, который также называют баттерфляй, а все потому, что сильно вам нравилось творчество одноименного исполнителя. Из чёрной девятки даже с закрытыми дверями слышно было, как играет трек «Надежда», особенно громко звучали басы в проигрышах. Я помню ваши глаза, они такие же, как сейчас, глубокие, карие, смотрят пристально и уверенно. Тогда, в машине около моего дома, вы говорили мне в такт музыке «буду всегда с тобой, стану собакой твоей, чтоб о тебе с тоской скулить у закрытых дверей…» — это было романтично, сентиментально и странно. Вы влюбились, а мне нужно было учиться, тренироваться и всё делать обязательно на отлично. У нас ничего не вышло тогда. — Лена остановилась и повернулась. Я не хочу знать, как вас зовут, вы для меня Саша.
Та ночь не была изменой моим принципам, она не нарушала своих правил, мы провели её с людьми, которых давно и хорошо знали. Психологи советуют закрывать гештальты. Мы с Леной друг для друга оказались чужими образами несостоявшихся событий. «Завершать любовь с другими людьми» — хорошая тема для разговора с психотерапевтом, жаль, что никогда не обращался, может, ещё предстоит.
Она улетала через несколько дней, мы условились, что больше никогда не встретимся. Вечером пятого сентября, когда, сидя на балконе, смотрел шторм на море, мне с неизвестного номера пришло сообщение:
«София мне напомнила о детской игре.
Мы с тобой её доиграли.
Море волнуется раз,
море волнуется два,
море волнуется три.
Морская фигура, замри».
На фото я, бросающий руки перед собой, а брызги летят в разные стороны.
«Прощай, мой Дельфин», — написала она.
«Прощай, Лена», — ответил я.