Николай Сергеевич всю жизнь коллекционировал пульты дистанционного управления. Эта страсть завладела им в молодости, когда он увидел первый в своей жизни пульт. В универмаг, куда он заглянул, чтобы купить радио, завезли новенькие «Горизонты» с примитивными пультами, которые подключались по кабелю. Николай Сергеевич был совершенно очарован идеей управления телевизором на расстоянии. Он не задумываясь заплатил за это чудо все свои сбережения и, абсолютно счастливый, поволок покупку домой на санках, которые одолжил у соседа.
Жил наш герой один, в маленькой и солнечной двухкомнатной квартирке, доставшейся ему от отца. Отец давно уже умер, а о матери своей Николай Сергеевич вообще ничего не знал. Отец привез его в крошечный дальневосточный городок совсем ребенком, откуда-то с севера. И никогда не рассказывал ни о своей прежней жизни, ни об обстоятельствах появления сына на свет. Женой Николай Сергеевич не обзавелся — женщины пугали его, казались вздорными, непредсказуемыми созданиями, которые требовали к себе слишком много внимания. Оба коротких романа юности закончились для него горьким унижением. Из-за второй девицы пришлось даже перевестись в другой НИИ, что стоило ему больших душевных сил и целой карьеры.
Николай Сергеевич совершенно не тяготился своим одиночеством. Даже наоборот — по-настоящему счастливым он бывал только наедине с собой. Поэтому уход на пенсию стал для него праздником, началом новой замечательной жизни. Редких знакомых и приятелей, которых ему удалось как-то собрать за годы работы и вялого, для галочки, увлечения шашками, он к старости растерял. Возможно, дело было в его страшном занудстве, но он догадывался, что истинная причина кроется в их женах. Они, кажется, подозревали, что именно он воровал их пульты, когда приходил в гости на очередной юбилей или поминки.
Николай Сергеевич никогда не брал чужие пульты, только свои. Дело в том, что он довольно быстро обнаружил удивительные свойства некоторых из них. Большинство пультов были совершенно бесполезны, но единичные, редкие экземпляры узнавали в нем своего хозяина и сами шли в руки. С помощью этих пультов он мог управлять многими людьми и явлениями.
Первым таким пультом был тот самый, с кабелем, от «Горизонта». Николай Сергеевич случайно выяснил, что этот ПДУ регулирует не только громкость телевизора, но и уровень шума, издаваемый мерзкой болонкой, живущей этажом выше. Ее вечное тявканье уже много лет сводило его с ума. А теперь он приходил домой с работы и выключал звук у собаки — как же, оказывается, просто решались многие его проблемы.
С тех пор он искал «свои» пульты повсюду: в гостях, в универмагах, а потом и в магазинах, на рынках и развалах, на помойках и барахолках. Каждый найденный пульт сразу сообщал ему, для управления каким явлениям создан. Николай Сергеевич приносил находку домой, приклеивал к ней скотчем ярлычок с названием и любовно паковал в целлофановый пакетик. В квартире все полки, а потом и стены были забиты пультами, дававшими своему владельцу власть над большинством процессов на Земле.
Николай Сергеевич мог снизить уровень озлобленности их старшей по подъезду — тощей и вечно всклокоченной ведьмы с первого этажа, которая таскалась за каждым жильцом, постоянно требуя то взносов на ремонт домофона, то тишины. Мог выключить дождь. Он даже управлял политикой президента, переключая каналы с миротворчества в жарких странах на борьбу за скрепы внутри населения. Он контролировал скорость роста своих ногтей и волос, замедлял процесс скисания молока и мог легко отключить у себя в голове неприятные мысли или воспоминания.
Жизнь Николая Сергеевича была полна забот. Утром он включал восход солнца, проверял и корректировал, если нужно, скорость вращения Земли. За завтраком слушал по радио новости и вносил необходимые изменения в геополитическую обстановку в мире. Потом он шел изучать ситуацию в городе и фиксировал в блокнот все проблемы, требующие его вмешательства, чтобы дома, после обеда, исправить их. Вечер у него был посвящен серьезным бедам, терзающим человечество — расширяющаяся Сахара, вымирающие виды животных, незаслуженно забытые гении, малярия и многие другие сложности, информацию о которых он черпал из старых подшивок научно-популярных журналов, купленных на барахолке.
В таком плотном расписании прошло много лет. Николай Сергеевич самоотверженно посвятил себя заботам о планете и совершенно не следил за собственным здоровьем. Он не заметил медленно растущего на шее зоба, а когда пришла жгучая, непереносимая боль, было уже слишком поздно — рак щитовидной железы с метастазами в мозг, неоперабельный. На этот случай не нашлось ни одного подходящего пульта, а на поиски Николай Сергеевич уже был не способен, он едва мог ходить. Он отказался от госпитализации, не мог оставить свой домашний контрольный пункт. И вскоре тихо умер ночью в своей квартирке. В последние его часы ни морфин, ни специальный пульт не могли унять в нем щемящего, удушающего беспокойства о судьбе оставляемой им Земли.
А на следующий день с самого утра начала оглушительно тявкать болонка. И недовольная жизнью старшая по подъезду пошла трезвонить в квартиры соседей, требуя немедленно скинуться на ремонт детской площадки во дворе.