Новый год для Лиды

Действующие лица:

Лида, 27 лет

Веня, 27 лет, высокий, худой молодой человек, ходит в черной одежде: джинсах, толстовке, куртке

Миша, 30 лет, друг Лиды

Нина, 55 лет, мама Лиды, полная неухоженная женщина

Айгуль, продавщица цветов, возраст не важен

Женщина-психолог, возраст не важен

Голос Отца

Лида говорит

Темно. Видно только Лиду, сидящую в кресле.

ЛИДА. За эти три года я поняла: Россия — для грустных. Просто стала замечать, сколько вокруг людей в черном, видеть везде этих тощих мальчиков в тотал блэке, в подстреленных джинсах, с капюшонами. В каждой субтильной фигуре видела его. А лица — нет, никогда не видела… Однажды столкнулась в супермаркете, нос к носу, а лицо замылено, как в передаче из 90-х. Там обычно субтитр был «Голос героя изменен». Но голосов я тоже не слышала…

За тем, из магазина, минут пятнадцать гонялась. Типа ряженку выбирала, мюсли… А сама старалась заглянуть под капюшон. Безрезультатно, конечно… Такое странное чувство… Все время пытаешься его встретить: на улице, в метро, в торговом центре. А когда встречаешь — тупо страх. Ужас просто.

Пауза.

Но вот моя личная победа — тогда, осенью. Шла с работы, а похожий на него шел навстречу. Фонарь в спину — видно только силуэт. Подошел к офису, открыл дверь — потом вдруг повернулся и стал на меня смотреть. А я не видела лица, глаз, хотя свет из здания должен был подсветить… И знаете, что сделала?

Пауза. Из темноты появляется женщина-психолог. Всё это время она была рядом.

ЖЕНЩИНА-ПСИХОЛОГ. Что, Лида?

ЛИДА. Отвернулась и прошла мимо.

29 декабря. Вечер

Лида и Веня, все в снегу, затаскивают в квартиру живую елку. Лида в прихожей держит за верхушку, Веня в комнате — тащит за ствол. Ель никак не хочет пролезать в проем между комнатой и прихожей.

ВЕНЯ (раздраженно). Отпусти.

Лида отпускает верхушку дерева, Веня затаскивает его в комнату. Лида заходит.

ЛИДА. Ну видишь, смогли же… (Пытается обнять Веню. Тот отстраняется).

ВЕНЯ. Не надо, я грязный. Давай быстрей поставим, мне к Александру нужно успеть.

Снимают верхнюю одежду. Лида приносит в комнату ведро и пакет песка — для установки. Веня вырывает их из ее рук, насыпает песок в ведро.

ВЕНЯ (поднимая елку). Держи.

ЛИДА. Надо, наверное, ствол сначала подпилить.

ВЕНЯ. Не надо.

ЛИДА. Она так лучше воду будет пить. Как цветы. Их же тоже подрезают…

ВЕНЯ. Ты у нас здесь флорист?

Лида замолкает, держит елку, Веня пытается установить ее в ведро с песком, но ничего не выходит. В прихожей звонит телефон Лиды, она не реагирует. Телефон звонит еще и еще.

ВЕНЯ. Может, возьмешь уже?

ЛИДА. Да это мама. Потом перезвоню… Слушай, надо ветки, наверно, подпилить…

ВЕНЯ. Ты меня уже запилила!

ЛИДА. Вень, ну серьезно, она так держаться не будет… Я вчера читала, как установить елку…

ВЕНЯ. Пособие по установке елки?

ЛИДА. Статью.

ВЕНЯ. Эти статьи, знаешь, кто пишет?

ЛИДА. Кто? (Веня молчит). Ну кто?!

ВЕНЯ. Никто.

ЛИДА. Понятно. Сам с ней ебись. (Бросает дерево и уходит на кухню).

Веня некоторое время мается с елкой в одиночестве, но она косит и падает. После нескольких неудач он достает смартфон и гуглит.

ВЕНЯ (Лиде). Нож принеси! Или ножницы!

Появляется Лида, молча передает Вене нож. Он пытается отрезать нижние ветви — безуспешно. Лида наблюдает за ним, затем подходит к кровати, снимает со стены у изголовья проволочную пилу — тонкую металлическую цепь с ручками. Протягивает ее Вене.

ЛИДА. Попробуй. (Веня отпиливает нижние ветви пилой, Лида придерживает дерево). И может, ствол всё-таки, чтобы вода поступала?

Веня молча отпиливает несколько сантиметров ствола. Затем они, не говоря ни слова, устанавливают елку в ведро с песком — дерево держится.

ВЕНЯ. Фух! Воды принеси.

Лида собирает ветки, уходит на кухню. Возвращается со стаканом воды.

ВЕНЯ. Да не мне. Елку полить.

Лида приносит графин. Веня поливает песок — для устойчивости конструкции.

ЛИДА (о елке). Блин, какая же она клевая!

ВЕНЯ. Конечно, блядь, три точки обошли.

ЛИДА. А лучшая всё равно была на первой!

Веня достает телефон.

ЛИДА. Вень.

ВЕНЯ (не отрываясь от экрана). Что?

ЛИДА. Ты такой котик, что ее поставил. (Обнимает Веню одной рукой, кладет голову ему на плечо). Вень.

ВЕНЯ (поворачивает к ней голову). Да?

ЛИДА. Смотри, ну получилось же. Давай договоримся?

ВЕНЯ. Ну?

ЛИДА. Давай Новый год отметим без вот этого всего? Не будем ссориться, дуться? Я просто хочу, чтобы был праздник… Самый лучший день в году! (Веня молчит). Вень?

ВЕНЯ. Хорошо. Слушай, мне Александр пишет, ехать надо.

ЛИДА. Ладно, котик. Тогда завтра за продуктами?

ВЕНЯ. Да, вечером напишу.

ЛИДА. Давай.

Проводив Веню, Лида возвращается в комнату, любуется елкой, а затем начинает ее украшать.

31 декабря. Вечер

В комнате стоит нарядная елка: на ней новенькие игрушки, светящаяся гирлянда. Лида сама сверкает: уже с макияжем, но пока в домашней одежде. В дверь звонят — Лида встречает Мишу в прихожей.

МИША (поет песню ‘Hello’ Adele). Hello… It’s me… Лидхен! М-м-м…(Обнимаются). Уже и забыл, какая ты красотка!

ЛИДА. Герр Мишель! Так клево, что приехал!

МИША. И заметь, не с пустыми руками! (Передает Лиде бутылку шампанского. Проходят в комнату. Миша видит елку). Вау! У нас тут атмосфера Рождества!

ЛИДА. Ага. (О бутылке). Давай эту пока в морозилку, а холодную откроем?

МИША. Как скажешь, моя госпожа.

ЛИДА. Если б Веня был таким покладистым…

МИША. Ты бы спилась!

Лида уходит на кухню. Миша осматривается в комнате.

ГОЛОС ЛИДЫ (из кухни). Ты есть хочешь?

МИША. Не особо.

ГОЛОС ЛИДЫ. Мандаринки?

МИША. Идеально!

Миша видит висящую над кроватью проволочную пилу. Лида возвращается с охлажденной бутылкой игристого, бокалами и мандаринами.

МИША (о пиле). Это что за БДСМ-атрибутика?

ЛИДА. Это мини-пила. Такая, для походников.

МИША. То есть увлекательных историй сегодня не будет?

ЛИДА. Ну почему же. Могу про нее рассказать.

МИША. М-м-м, (пародируя радио) в эфире «Пикантные истории нимфетки Лиды».

ЛИДА. За нимфетку отдельное спасибо… Это Венин подарок. Причем на второе свидание… Там, короче, как было. Мы с ним встретились, и между нами еще ничего не было, даже за ручки не держались. Пришли, в общем, в бар, а он говорит: «Можно я немножко в инете посижу? Сегодня распродажа “Алиэкспресс”».

МИША. Как романтично…

ЛИДА. Ага, одиннадцатое одиннадцатое — мы в ноябре познакомились… Ну, в общем, я говорю: «Полазь, конечно». И мы с ним стали всякий хлам смотреть. И вот он там нашел эту пилу и говорит: «Хочешь, тебе такую же подарю?». Типа в хозяйстве пригодится и маньяка можно придушить…

МИША. А месье знает толк в извращениях!

ЛИДА. Он да… Хотя вообще, если честно, приятно было: толком не знакомы, а уже подарочки… Помню еще, после этого зашла в туалет, смотрела на себя в зеркало и повторяла: «Он ангел, просто ангел, надо его заполучить». И в тот же вечер у нас всё случилось.

МИША (смеется). Бог пикапа!

ЛИДА. Современной женщине много не надо: чуточку внимания и пилу с распродажи «Алиэкспресс».

МИША. Давай разольем уже! (Забирает у Лиды шампанское). Старый год уважить надо…

ЛИДА. Пошли сядем.

Они перемещаются на диван, Миша разливает шампанское по бокалам.

МИША. Ну что? За нас красивых, за них богатых, за год пиздатый!

Лида смеется, чокается, отпивает немного вина.

МИША (приподнимая ее бокал). Ты шо, подруга? За год пиздатый — до дна! (Наполняет опустевшие бокалы). Так. Всё. Давай рассказывай!

ЛИДА. Да что рассказывать?

МИША (поет песню ‘Cadillac’ Morgenshtern & Элджей). Как дела? Как дела? Это новый кадиллак… (Прекращает). Выкладывай уже! Столько не виделись!

ЛИДА. Да как-то… Знаешь, у обычных людей «работа-дом-работа-дом», а у фрилансера «дом-дом-дом»… Давай про тебя лучше — у тебя там жизнь кипит!

МИША. Нет уж, дорогуша, ты с этой тропки не свернешь. Колись давай! Чё как? С Венькой что? Где он, засранец?

ЛИДА. На работе задержали. Я поэтому… Ну, не только поэтому, конечно, тебе позвонила. Просто… Не хочется одной под бой курантов. Ну, он, конечно, раньше должен вернуться… Но вот год проводить, да? Круто, что ты смог.

МИША. Да, это ты четко позвонила. Я как раз думал в ванну залечь, масочки поделать. А тут ты звонишь, и всё — страшное желанье обниматься!

ЛИДА. Мур-мур-мур! Обнимахи!

Обнимаются.

МИША (о бокале Лиды). Грусть в бокале — выпороть халдея! (Подливает). Так с Веней как в целом?

ЛИДА. С Веней? Да хорошо… Трудится, видишь, не покладая рук… Денежки зарабатывает…

МИША. Помогает? Мужик?

ЛИДА. Ага. Продукты покупает, квартирку мою оплачивает. Новогодний отпуск наш — весь за его счет.

МИША. Одобряю. На руках носит?

ЛИДА. Носить — не носит, но иногда поднимает. Его ж из-за недобора веса в армию не взяли — такую тушку не потаскать. (Щиплет себя за складку на животе).

МИША (нежно треплет ее за щеку). Очень даже приятная тушка. Я бы потаскал потаскушку!

У Лиды звонит телефон, она хватает его, но увидев, от кого звонок, гасит экран.

МИША (поет песню «Вне зоны доступа» группы «Город 312»). Вне зоны доступа мы неопознаны, вне зоны доступа мы дышим воздухом. Вне зоны доступа… (Перестает петь). Игноришь ухажеров?

ЛИДА. Да это мама. Потом перезвоню. С тобой тыщу лет не виделись!

МИША. Так рассказывай давай! С Венькой понятно. А с работой что, с романом? Знал бы, что такая партизанка, взял бы паяльник!

ЛИДА. С работой норм, сейчас пишу статьи для одного издания. Почти каждый день по статье — прикинь, какую скорость развила?

МИША. Круто! Никак не доберусь. Надо почитать!

ЛИДА. Не обязательно. Там такие статьи, типа как сварить рис или почистить стиралку… Такая работа… Для денег…

МИША. Ничего не знаю! Звучит увлекательно… (Подливает вино). А с романом что?

ЛИДА. С повестью… Скажем так, пока разрабатываю замысел… Мне надо в голове всё утрясти… А потом уже садиться писать. У меня метод такой: в голове должно всё сложиться, все кусочки, структура. Если не сложу и начну писать, забуксую… А учитывая, что я с таким объемом никогда не работала, как-то туго идет… Статьи еще эти каждый день… Сам понимаешь…

МИША. Так не пиши статьи! Пиши роман!

ЛИДА. Повесть.

МИША. Сорри. Просто ты в моих глазах уже Лев Толстой!

ЛИДА. Львица.

МИША. ТолстАя.

ЛИДА. ТОлстая.

МИША. Глупости вот эти отставить, мадам! Ну а чё тебя Венька на полное иждивение не возьмет?

ЛИДА. У него же свой проект… Он сам хотел уволиться… А я его как бы опередила.

МИША. Вот это поворотик! Шо за проект?

ЛИДА. Ой, он, короче, делает платформу: типа микроблоги — только посты сгорают через сутки… Думает, прям взорвет интернет… Но, честно говоря, я чот сомневаюсь… Ну то есть, с одной стороны, тема как бы интересная, прям совсем такого еще не было. А с другой… Вот он залипает в этом уже год. Один. Типа «хочешь сделать хорошо — сделай сам». Но он не берет в расчет, что у него конкуренты — огромные корпорации. Они такой проект за месяц сляпают.

МИША. Ну пусть у мужика хобби будет, чё ты? Главное, чтоб квартирку оплачивал…

ЛИДА. Так он и оплачивает…

МИША. Так он и молодец! Мужик! Второй тост — индивидуально — за мужиков с баблишком!

Чокаются. У Лиды снова звонит телефон, она хватает его и разочарованно гасит экран.

МИША. Ля маман?

ЛИДА. Она.

МИША. Может, срочное?

Звук сообщения.

ЛИДА (читая сообщение). Да нет. Написала вот — поздравить хочет. (Печатает ответ). Созвонюсь, как уйдешь. Ты же не торопишься пока?

МИША. Не, мадмуазель, сидим! (Подливает вино). Даже не надейся от меня так быстро отделаться!

Веня говорит

Веня сидит за столом с макбуком и напряженно работает. Стук в дверь — и она сразу открывается, Айгуль заглядывает в комнату.

АЙГУЛЬ. Веня, занят?

ВЕНЯ. Айгуль, во-первых, Вениамин. Во-вторых, по вопросам «ты и вы» мы с вами уже беседовали. Вы с клиентами так же общаетесь?

АЙГУЛЬ. Ой, да-да, прости…те, Вениамин. Это всё Александр: Веня-Веня… А я повторяю. (Смеется). Я это… Тут анемоны, протеи и… эта… гвоздика Голландия… Много… Не идут… Может, возьмете?

ВЕНЯ. Куда?

АЙГУЛЬ. Ну… Девушке подарить… Или маме… Просто щас если и будут брать, то только розы и мини-елки. А эти до четвертого завянут, пока все (щелкает по шее, смеется).

ВЕНЯ. Вы мне что, предлагаете купить продукцию, которую не может сбыть магазин?

АЙГУЛЬ. Нет… Я это… Ну, взять просто… Спишем всё равно…

ВЕНЯ. А, то есть вы мне предлагаете подсудное дело?

АЙГУЛЬ. Что?

ВЕНЯ. В тюрьму со мной хотите за экономическое преступление?

АЙГУЛЬ. Веня… амин… Да вы что? Я же не про то…

ВЕНЯ. Идите работать, Айгуль. У нас полусезон. А вы еще и премию наверняка хотите.

АЙГУЛЬ. Я… Да… Пойду… Простите…

Айгуль уходит, Веня возвращается к работе. Задумывается, встает, открывает дверь.

ВЕНЯ (Айгуль). Покажите протею.

ГОЛОС АЙГУЛЬ. Сейчас-сейчас! Есть розовая, красная… Какую, Вень?

ВЕНЯ. Розовую давайте.

ГОЛОС АЙГУЛЬ. Пакуем?

ВЕНЯ. Не надо.

Айгуль протягивает Вене цветок. Он закрывает дверь, возвращается к рабочему месту, кладет цветок на стол.

ВЕНЯ (смотрит на протею). Однажды подарил ей букет. Оранжевые розы, герберы, эвкалипт. И маленькие яблоки. Декоративные. Самый необычный букет в истории магазина… Такой, осенний — мы же в ноябре познакомились… Пришел, отдал — а она… «Ну спасибо»… И сразу разговоры про работу… Как должное приняла… Да нет, хуже — как будто вообще ничего не случилось…

Пауза.

Даже сраную фотку в инстаграм не сделала… Ну то есть она в инсту выкладывает желудь на ладошке, трубы, асфальт — а тут зачем? Какая вообще инста? «Здрасьте, спасибо», лицо кирпичом, «варила сегодня рис — для статьи»… Для статьи, блядь, за косарь…

Пауза.

Я тогда прямо сказал: «Больше цветов не подарю». И не дарил. Это дело принципа. И… Ну, самоуважения, что ли… Потому что когда ты для человека всё, когда ты стараешься, ебучие оттенки подбираешь, яблоки втыкаешь, туда-сюда, а тебе — «ну спасибо», то это просто плевок в душу какой-то. Это… Как она сказала? Обесценивание! Ну так кто кого ещё обесценивает?

Берёт цветок. Крутит его в руках.

С матерью так же было. «Мам, открытка на 8 марта». «Вон там положи». «Мам, я тебе яичницу пожарил». «А посолил?» Когда в больнице лежал, два раза всего пришла. «Веня, карантин, не пускают». Карантин, ага. Карантин от Вени! Чтобы с этим алкашом нянчиться… Вообще странно, что забрала. На выписке прям по лицу читалось «что ж ты нам медовый месяц портишь».

Встает, ходит по комнате с цветком в руках.

Всегда плевать на меня хотела. Всегда! У нас же «папочка болеет», «Веня, не шуми»… До пяти лет верил, что у мужиков какая-то странная болезнь, которая лечится рассолом… И тишиной…

Пауза.

Все, все, все плевали на меня! Всем насрать было. Особенно когда Веня плохой. А если Веня хороший, то пусть не отсвечивает и просто делает нас счастливыми. А мы… Мы, может, скажем ему «спасибо». Огромное такое «спасибо» размером с ноль…

Бросает цветок.

Только требовали всё время, канючили, просили «дай-дай-дай»! А что там с Веней? Как он? Никому не интересно… Никто не спрашивал… Да и зачем? На хуй Веню, правда? Он же просто завод по производству счастья! Пиздец какого важного счастья — НАШЕГО счастья!.. (Кричит). Сука! Сука! Сука!

Берет себя в руки. Садится за стол. Смотрит на лежащий на полу цветок. Подбирает его, крутит в руках, начинает отрывать от него лепестки — сначала молча, затем бормоча: «Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет». И так, пока от протеи не остается только ствол.

31 декабря. Более поздний вечер

Лида и Миша на диване. Миша пытается попасть мандариновой долькой Лиде в рот. Затея удается — Лида смеется. Пауза.

МИША (задумчиво). Значит, год уже прошел?

ЛИДА. Месяцев десять…

МИША. Офигеть… А мне кажется, целая жизнь… У меня же тоже за этот год кардинально всё поменялось! И, кстати, не без твоей помощи. Я тебе говорил?

ЛИДА. Не-е-ет!

МИША. Ну, ты когда решила из рабства уйти, я подумал: «Блин, Лидка такая молодец. Послала к херам систему и стала серьезным делом заниматься. Мужика нашла, опять же…»

ЛИДА. Ну… Да… Примерно так…

МИША. А потом подумал: «А что я, блядь, делаю? С десяти до семи впариваю мамашам памперсы? А по вечерам трусь в “Моно”? На хуй так жить, офисным планктоном?!»

ЛИДА. Ну, не знаю… Маркетинг, конечно, не спасение китов, но в нем тоже можно найти смысл…

МИША. Хуисл!

ЛИДА. Да перестань. Я вот, например, во всей своей работе пытаюсь найти смысл. Пишу вот про «как сварить рис». Вроде фигня, ну не плевок в вечность, но кто-то же прочитает и сварит этот рис!

МИША. Да, надо почитать тебя, конечно…

ЛИДА. Необязательно. Там правда ничего особого…

МИША. В общем, Лидусь, так и знай: ты вдохновила меня на побег из системы! И потом всё закрутилось: фотошкола эта, курс Буркова, выставки… Ники опять же встретил…

ЛИДА. Да… Насыщенно у тебя…

МИША. Ага. И… Я тебе по секрету скажу. Но только между нами, чтобы удачку не спугнуть, ладно?

ЛИДА. Конечно!

МИША. Мы на ПМЖ в Берлин думаем…

ЛИДА. Ого-го!

МИША. Только без подробностей пока, окей? Не хочу раньше времени языком трепать.

ЛИДА. Ну кто так делает?! Я теперь заинтригована… Но очень-очень за тебя рада!

МИША. А я за тебя! (Подливает вино). Видишь, споила — и Штирлиц раскололся!

ЛИДА. Да я ж могила!

МИША. Знаю, козочка моя!

Звонит телефон Лиды, она хватает его, скидывает звонок.

ЛИДА. Блин, уже десять. Надо Вене позвонить. Я секунду, ладно?

МИША. Чувствуй себя как дома.

Лида набирает номер, долго слушает гудки.

ЛИДА. Ща еще разок попробую — просто узнать, где он.

МИША. Ага.

Во второй раз Веня берет трубку.

ЛИДА. Вень, привет, не отвлекаю? Я на секунду, просто узнать, когда тебя ждать… Через сколько? Подожди, у меня мама по второй линии прорывается. (Отрывает телефон от уха, сбрасывает звонок мамы). Я тут. Так через сколько? Ой, ты прям рядом! У меня тут Мишель… Не, не напились еще… Да нет, всё вчера купили вроде… Ну, можешь запасную бутылку шампанского взять. (Миша зазывно поднимает бокал). Вень, ну на всякий случай… Нет, не поэтому, у него своя компания. Не волнуйся… Всё, ладно, жду тогда!

МИША. Что, мне пора?

ЛИДА. Нет, конечно. Веня просто спросил, ты с нами — не с нами.

МИША. Ну, бутылку мы уже приговорили…

ЛИДА. Откроем вторую?

МИША. Давай. Но буквально по бокальчику и побегу. Куранты Ники обещал.

ЛИДА. Слушай, а возьми в морозилке, открой — я переоденусь пока.

МИША. Оки-доки!

Миша уходит на кухню. Лида переодевается в платье — не слишком праздничное, но симпатичное — для встречи Нового года дома. Звук вылетевшей пробки — и Миша возвращается с открытой бутылкой.

ЛИДА. Остыло?

МИША. Как мое сердце к женским прелестям…

ЛИДА. Блин, я иногда мечтаю, чтобы мое остыло к мужским…

МИША (протягивает ей полный бокал). Это ты, подруга, зря. Зачем от такой красоты отказываться?

ЛИДА. Да блин, эти отношения — это какое-то минное поле. Никогда не знаешь, на какое настроение нарвешься: где пронесет, а где — распидорасит…

МИША. Ну это ж не только с мужиками. Дамы те еще истероиды…

ЛИДА. Не знаю, мне с женщинами как-то проще… Безопаснее, что ли… А от мужчин всё время ждешь подвоха… Это, конечно, из детства всё: у меня отец тиран был — ну, я тебе рассказывала… Ремень этот постоянно на стене висящий, какие-то разговоры про Сталина и вечный, вечный холод. (Подставляет Мише бокал). Знаешь, я вот реально не помню, чтобы он хоть раз мне сказал «я тебя люблю»… Серьезно, ни разу. Мне когда пятнадцать было, у меня истерика случилась, я его обнимала и кричала: «Папа, я люблю тебя! Папа, я люблю тебя!», а он стоял, как истукан, молчал… Даже не сразу обнял… А я билась в эту закрытую дверь… А за ней как будто никого не было… Так и не сказал в итоге…

МИША. Ну, меня отец вообще проклял.

ЛИДА. Ой, прости, я не к этому… Не к тому, что мне хуже.

МИША. Да всё нормально. Просто, знаешь, я решил в какой-то момент, что зачем мне эти обиды? Я лучше просто этого человека из своей жизни вычеркну… Ну не поймет он меня, понимаешь? Ну не дано человеку, хоть ты жопу известью натри!

ЛИДА. А ты радикально работаешь с детской травмой…

МИША. Я не хочу с ней работать — я вообще хочу всё это забыть. Вокруг офигенная жизнь, дальше — только круче! Зачем тратить время на ушлепков, которые мизинчика моего не стоят?

ЛИДА. За это и выпьем!

МИША. За ушлепков?

ЛИДА. За то, чтоб не встречать их на пути!

МИША. Аминь!

Чокаются. В двери бряцает ключ.

ЛИДА (Мише). О, Веня пришел! Пойду встречу! (Бежит в прихожую. Вене). Привет, котик! С наступающим! (Целует в щеку).

ВЕНЯ. Ага. (Отстраняясь). Не трогай куртку — я грязный. (Передает ей бутылку шампанского). Как заказывала.

ЛИДА. Давай в холодильник отнесу.

Она относит шампанское на кухню. Уставший и серьезный Веня заходит в комнату. Миша встает с дивана, раскрывает руки для объятий.

МИША. Веня!

ВЕНЯ (протягивает в ответ руку, сухо). Михаил. (Рукопожатие).

ЛИДА (возвращается в комнату, Вене). Ты шампанское будешь?

ВЕНЯ. Я бы лучше поел.

МИША. Ну а я вас, пожалуй, оставлю…

Лида льнет к Вене, тот приобнимает ее.

ЛИДА (Мише). Хорошо. Круто, что ты забежал. Надо чаще встречаться!

МИША. Так я-то за — это ты деловая колбаса… (Вене). Украл невесту — а где выкуп?

Веня игнорирует его слова.

ЛИДА. Кто еще деловая колбаса? Выставки, проекты…

МИША. Да, хороший был год… Пора и проводить! Всё, ребятки, я побежал.

Все выходят в прихожую. Миша одевается.

МИША. Лидусик, суперского года и только вперед!

ЛИДА. И тебе! И Никите привет передавай и поздравления!

МИША (Вене, протягивая руку). Веня.

ВЕНЯ (жмет руку). Михаил.

МИША. Адьос! (Уходит, напевая песню «Кабриолет» Любови Успенской.) А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь… (Голос постепенно стихает за закрытой дверью). Если вспомнишь меня, забудь, а вернешься, меня здесь нет! А я сяду… в кабриолет…

Веня и Лида возвращаются в комнату.

ВЕНЯ. Могла бы и предупредить, конечно…

ЛИДА. Так я же предупредила…

ВЕНЯ. Перед самым приходом! Я и так как дурак три круга вокруг дома намотал.

ЛИДА. Зачем?!

ВЕНЯ. Ну, ты знаешь, как я к чужим отношусь.

ЛИДА. Мишель-то не чужой… И он всего на часик заскочил, чтобы я одна в Новый год не сидела.

ВЕНЯ. Я работал.

ЛИДА. Я знаю. И я тебя ни в чем не обвиняю… (Пауза). Слушай, мы же договорились сегодня не дуться и не ссориться, да?

ВЕНЯ. Да.

ЛИДА. Ну вот и чудесненько. (Целует в щеку). На стол накроем?

ВЕНЯ. Давай. (Лида идет на кухню, Веня окликает ее). Лид!

ЛИДА. Да?

ВЕНЯ. Ты очень красивая.

Лида подбегает и обнимает Веню.

ЛИДА. А ты самый сладкий в мире котик!

Целуются.

Мама говорит

Нина гладит белье. На гладильной доске лежит телефон, она периодически на него смотрит. Наконец берет трубку, набирает номер — гудки, нет ответа. Нина грустно смотрит на экран, возвращается к глажке.

НИНА. Всегда хотела девочку… Лидочку… Дети — это же счастье, смысл жизни… И вот бог подарил… Помню эту радость: после всех мучений — взять этот комочек на руки. Она, как слепой щенок, ничего не понимает, а сисю в рот — и поняла всё… Не могла и пяти минут без меня прожить. У всех дети как дети: спят, играют, а я от Лидки чуть отойду — сразу крик…

ГОЛОС ОТЦА. Нина! Нина!

НИНА (громко). Что?

ГОЛОС ОТЦА. Где мои ключи?

НИНА. В куртке смотрел?

ГОЛОС ОТЦА. Нету там!

НИНА. А на веранде под кирпичом?

ГОЛОС ОТЦА. Там запасной! Мои где, от гаража?

НИНА. Там, где ты их положил! Вспоминай!

ГОЛОС ОТЦА. Никакого толку от вас! (Закрывает дверь, уходит).

НИНА (тише). Платья мечтала ей шить, косички заплетать… Каждый день — косички… Но какое там… Такое время было — хоть бы выжить… Росла, как трава. А теперь всё… Далеко… Москва…

Звук открывающейся двери.

ГОЛОС ОТЦА. Нина!

НИНА (громко). Да?

ГОЛОС ОТЦА. Мой телефон где?

НИНА. Позвонить?

ГОЛОС ОТЦА. Ну ясен пень!

Нина набирает мужа, звучит классическая мелодия «Нокии».

НИНА. Нашел?

ГОЛОС ОТЦА. Та в кармане был! (Дверь снова закрывается, отец уходит).

НИНА (задумчиво гладит рукой простынь, лежащую на доске, проводит пальцем по каждой складке, говорит тихо). Наверное, я плохая мать… Ну а что было делать? Время такое: ребенка надо было поднимать, а не про косички думать… А как она заболела?.. (Берет простынь, прижимает ее к груди). Я тогда до ночи на работе пропадала … А у нее головные боли… Дикие… И никакого диагноза… Никто поставить не может… Одна хорошая врач попалась, говорит: «Берите дочь, ложитесь в краевую». А я говорю: «Как я лягу? У меня работа, квартальный отчет». А она: «Мамаша, у вас ребенок умирает. Вы понимаете?». И тогда я поняла… что у меня… ребенок…

Звук открывающейся двери.

ГОЛОС ОТЦА. Нина!

НИНА (громко). Да?

ГОЛОС ОТЦА. Нин!

НИНА. Ну что?

ГОЛОС ОТЦА. Лида не звонила?

НИНА. Нет еще! Занята, наверно!

ГОЛОС ОТЦА. Так сама позвони!

НИНА. Звонила! Не берет!

Отец уходит, громко хлопнув дверью. Нина кладет простынь обратно на доску, расправляет ее. Набирает Лиду по громкой связи, продолжает гладить. Гудки, звонок обрывается.

НИНА (бормочет). Занята, наверно. Ничего не случилось же… Только сердце не на месте… Но занята, наверно… Точно занята… Занята просто… (Печатает сообщение).

31 декабря. Ближе к полуночи

Лида и Веня сидят за накрытым столом. Под столом две пустые бутылки из-под шампанского, на столе — новая, початая. Лида активно налегает на вино. Оба едят.

ЛИДА. Ты не сказал… Как тебе елочка?

ВЕНЯ (смотрит на елку). Красивая.

ЛИДА. Как я?

ВЕНЯ. Ага.

Едят.

ЛИДА. Вкусный оливье?

ВЕНЯ. Я бы лука добавил.

ЛИДА. Блин, он с луком быстро портится. Дорезать тебе в тарелку?

ВЕНЯ. Не надо.

Едят. Лида берет в руки смартфон, открывает инстаграм.

ЛИДА. О, Миша в сториз.

ГОЛОС МИШИ. Ну что, пупочки мои, с Новым годом вас! (Радостные голоса за кадром и звуки музыки из 90-х).

Лида листает дальше. В следующей истории люди хором поют песню на мотив «Погода в доме» Ларисы Долиной.

ХОР ГОЛОСОВ. Главней всего погода в доме, а всё другое — суета. Есть я и ты, а всё, что кроме, легко исправит НАРКОТА! (Смех).

Веня усмехается.

ЛИДА (указывая на бокал). Плесни.

ВЕНЯ (о бутылке). Это какая за вечер?

ЛИДА. Ну не будь таким, праздник же… (Веня наливает вино в Лидин бокал. Едят). Может, «Иронию» включим?

ВЕНЯ. Может, нет?

ЛИДА. «Один дома»?

ВЕНЯ. Слушай, я устал…

ЛИДА. Ладно… Как на работе, кстати?

ВЕНЯ. Восемь часов пилил код.

ЛИДА. В смысле? Я думала, ты там по цветочным делам…

ВЕНЯ. Цветочные быстро рассосались. Сел за проект.

ЛИДА. До вечера?

ВЕНЯ. Хочу запуститься десятого.

ЛИДА. Ну… Ты же всё равно не успеешь. Мы же уезжаем…

ВЕНЯ. Я подшаманил слегка. И… поменял билеты… Восьмого вернемся, ладно?

ЛИДА. Э-э-э-э. А ты со мной не хотел посоветоваться?

ВЕНЯ. Запара была. И мы же всё равно всё спонтанно задумали. Днем больше, днем меньше…

ЛИДА. Тремя днями!

ВЕНЯ. Отдохнем шесть дней — нормально.

ЛИДА. Не нормально, Вень! Мы с тобой в последний раз когда куда-то ездили? В августе! А у меня человеческого отпуска вообще с весны не было!

ВЕНЯ. У тебя каждый день отпуск.

ЛИДА. Что?! Я работаю каждый день!

ВЕНЯ. Ага, по три часа.

ЛИДА. Я каждый день пишу по долбанной статье!

ВЕНЯ. … о том, как прочистить засоры…

ЛИДА. Ну да, а составлять расписание для флористов, конечно, очень важное занятие! Жизненно прям необходимое! Прям планета висит на волоске, и только расписание флористов может ее спасти!

ВЕНЯ (злобно). Ты забыла, ради кого я его составляю?

ЛИДА. Я тебя об этом не просила!

ВЕНЯ. Ага — просто уволилась и не можешь оплатить квартиру…

ЛИДА. При чем тут это? Найду работу, если надо будет.

ВЕНЯ. Ну так найди!

ЛИДА. У меня есть работа. Я работаю над повестью!

ВЕНЯ. Уже год.

ЛИДА. А ты сколько делаешь свой проект?

ВЕНЯ. Это разные вещи.

ЛИДА. И чем же они такие разные? (Опустошает бокал, подливает себе еще). Ну? В чем разница?

ВЕНЯ. Этот разговор хорошо не закончится…

ЛИДА. Этот разговор уже начался. Что? Что ты хочешь сказать? Что мое дело не такое важное, как твое?

ВЕНЯ. Я хочу сказать, что мое дело приносит результат. И будет приносить доход.

ЛИДА. Я чот пока не вижу результатов.

ВЕНЯ. Десятого запуск.

ЛИДА. Значит, результатов пока нет.

ВЕНЯ. По крайней мере, это реальная платформа, а не воображаемый текст…

ЛИДА. Да она такая же воображаемая! С одной лишь поправочкой — она вторичная… Прости, конечно, но кто-то должен увидеть слона в комнате… Твои сгорающие посты — это же сториз в инсте! Окей, там не фотки — там текст. Но я вот как писатель никак не пойму: кто вообще захочет, чтобы его текст пропал через сутки?!

ВЕНЯ. Пиздец… (Устало трет рукой лоб).

В квартире выключается свет.

ЛИДА. Блин, пробки?..

ВЕНЯ. Хер знает.

ЛИДА. Сходи посмотри… (Веня зажигает фонарик на телефоне, исчезает на лестничной клетке — проверяет щиток. Возвращается). Что там?

ВЕНЯ. По ходу во всем подъезде света нет.

Лида молча приносит свечи, зажигает их, ставит на стол. Садится на диван, наливает в бокал шампанское, пьет. Молчат.

ЛИДА (берет в руки телефон). Блядь, пропустили куранты! (Бросает телефон на диван. Поднимает бокал). С Новым годом, чё… (За окном гремят салюты, освещая комнату разноцветными вспышками. Лида подходит к окну, Веня становится рядом). Весь Новый год проебали… Это должен был быть самый лучший праздник… Наш праздник… А мы даже год встретить не можем, желание загадать…

ВЕНЯ (примирительно). Слушай, может, хватит пить? Может, лучше спать?

ЛИДА. А может, лучше тебе уйти?

ВЕНЯ. Ты серьезно?

ЛИДА. Абсолютно.

ВЕНЯ. В тебе говорит алкоголь.

ЛИДА. Во мне говорит здравый смысл. Наши отношения — это бесконечная череда расставаний и встреч. Сколько мы можем продержаться вместе? Месяц? Два? Ссоримся постоянно, говорим друг другу гадости. Зачем? Нам не по двадцать лет, чтобы так бездарно тратить время.

ВЕНЯ (растерянно). Ты правда хочешь, чтобы я ушел?

ЛИДА. Правда хочу.

ВЕНЯ. В новогоднюю ночь?

ЛИДА. А какая разница? Давно пора это сделать. Прекратить эти взаимные страдания. Тем более, как новый год встретишь — так его и проведешь. По-моему, нам его лучше провести по отдельности. (Веня молчит). Веня? (Молчит). Ты слышишь?

ВЕНЯ. Да. Я скоро уйду.

Он достает смартфон, начинает что-то искать, садится на диван. Лида смотрит на него, затем демонстративно отворачивается к окну. Веня продолжает рыться в телефоне. Лида поворачивается и наблюдает за ним. Наконец Веня встает, убирает телефон в карман, идет в прихожую.

ЛИДА. Ты куда?

ВЕНЯ. Ухожу.

ЛИДА (бежит за ним). Ну куда ты пойдешь! Ты чего?!

ВЕНЯ. Ты всё правильно сказала. Мы только мучаем друг друга. И нам уже не по двадцать лет.

ЛИДА. Я пошутила! Я проверяла тебя!.. (Вешается на него). Ты прав! Я просто напилась. Давай ляжем спать… Не уходи, котенок, прошу тебя!.. (Веня не реагирует, Лида отстраняется). Если не любишь меня, уходи! Только скажи, что не любишь… (Снова обнимает). Пожалуйста, не надо! Ну что ты делаешь?

ВЕНЯ. Дай ботинки надену.

ЛИДА. Веня! (Веня обувается). Веня! Прошу тебя! (Веня идет к двери). Пожалуйста… (Уходит).

Лида говорит с мамой

Лида сидит за новогодним столом при свечах, пьет шампанское из горла и плачет. Телефонный звонок — она хватается за телефон, смотрит на экран — разочарование. Глубоко вдыхает, успокаивается и отвечает.

ЛИДА. Алло. Да, мамуль, привет… Всё хорошо — просто Новый год, куча дел. Как раз думала тебя набрать. (Пауза. Лида равнодушно слушает поздравления мамы, наливает шампанское в бокал). Да, спасибо, и вас тоже. И я вас… Какой подарок? (Пауза). В смысле сделали ремонт? Вы опять за свое?.. Снова причинение добра… Это в плохом смысле, мам. (Пауза). Да ты достала уже с этим домом! Я тебе уже триста раз говорила, что назад не вернусь! (Пауза). Может, потому что я живу в Москве?! Может, потому что у меня тут друзья, работа… парень… (Пауза). Ну снимаю — и что?! Я не собираюсь перебираться в жопу мира из-за того, что вы там бабушкин дом отремонтировали!.. Я понимаю, что тебе так будет спокойней, но это эгоизм, мам. (Пауза). Нет, это ты послушай! Мне почти тридцать лет, а вы до сих пор пытаетесь что-то за меня решать!.. Тебе пора понять, что, хоть я и твой ребенок, я уже не ребенок… (Пауза). Не буду я ничего обдумывать! Тем более сейчас… (Пауза). Ничего не случилось… Правда хочешь знать? Ну хорошо.

Отпивает вино из бокала.

Прости меня, но я не идеальная дочь, о которой ты мечтала. Я не стала экономистом или юристом, я зарабатываю гроши какими-то сраными текстиками в интернете, но в офис не вернусь — даже не надейся… Да, я десять лет снимаю жилье, и меня это устраивает. Я не мечтаю свить гнездо, не мечтаю выйти за стабильного мужика с пузом, нарожать вам внуков и раз в год ездить в Турцию. Это твое представление о счастье — не мое. Я неудачница, да. Это ты это хотела услышать?! Не о такой дочери ты мечтала… Ну уж прости меня, вот такая я у вас — не пришей кобыле хвост.

Пауза.

Ничего не случилось… Веня ушел… Вообще ушел… Да, в новогоднюю ночь… Всё… Это конец… (Плачет). Ничего не случилось — как обычно… Не хотела тебе говорить… Просто… Ну, не сахарно у нас всё было… (Пауза). Это всё, что ты можешь мне сказать?! Не судьба?!

Звук ключа в замочной скважине. Лида подскакивает.

ЛИДА. Кажется, вернулся. Всё, я отключаюсь. (Бросает телефон и бежит в прихожую). Ты вернулся?

ВЕНЯ. Да.

ЛИДА. Я думала, ты меня бросил…

Заходят в комнату. Веня достает из кармана джинсов маленький пакет с порошком, похожим на бурый сахар, кладет его на стол.

ЛИДА. Что это?

ВЕНЯ. Новогодний подарок.

ЛИДА. Вень?

ВЕНЯ. Это то, что может нам помочь. Если это не поможет, я уже не знаю…

ЛИДА. Это… наркотик?

ВЕНЯ. Это терапия. Его реально в Европе применяют для психотерапии.

ЛИДА. А… какой эффект?

ВЕНЯ. Хороший. (Смотрит на нее). Доверяешь мне?

ЛИДА. Да.

ВЕНЯ. Тогда неси воду. (Лида идет на кухню). Графин лучше налей! Сушить будет…

1 января. Ночь

На столе горят свечи. Лида и Веня лежат на кровати ногами к изголовью. Лида на спине, голова на самом краю — так, что волосы струятся вниз, к полу. Веня на боку, гладит ее по волосам.

ЛИДА (быстро, глядя в потолок). Я теперь всё понимаю. Всё-всё-всё. Боже, как ты был прав: это даже не терапия — это какой-то порошок нового вИдения. И… такая огромная любовь. Ты чувствуешь? Чувствуешь?

ВЕНЯ (умиротворенно). Да…

ЛИДА. Какой же я была глупой, как изводила тебя, котеночек. Сейчас всё, всё понимаю. Прости меня, пожалуйста.

ВЕНЯ. Всё хорошо.

ЛИДА. Нет, скажи, что простил. Простил?

ВЕНЯ. Это ты меня прости.

ЛИДА. Мне просто так не хватало вот этого — единения с тобой… Любви… Я чувствовала твой холод и просто не могла его стерпеть…

ВЕНЯ. Я знаю, моя хорошая. Я как будто защищался… Боялся… Но на самом деле я всегда знал, что ты меня любишь. Мне только это и нужно было. Всего один человек, который меня любит. И принимает.

ЛИДА. Я понимаю, понимаю…

Пауза.

ВЕНЯ. В детстве, лет в двенадцать, у меня начались проблемы с головой…

ЛИДА (поворачивает голову к Вене). Что? Ты не рассказывал…

ВЕНЯ. Не знаю, как объяснить. Это типа расщепления сознания. Тебя раздирает на тысячу кусочков, и ты не можешь собрать этот пазл обратно… Не можешь найти точку сборки… Как бэд трип под кислотой — только в сто раз хуже.

ЛИДА. Ты не говорил…

ВЕНЯ. Да… Не знаю… Боялся показаться слабым… Или дефективным… И… (Молчит несколько секунд). Мать упрятала меня в психушку…

Молчат.

ЛИДА. Ты почувствовал себя… преданным?

ВЕНЯ. Да.

ЛИДА. Бедный мой котик. Я понимаю. Я сейчас очень резко это почувствовала. Я теперь всё понимаю.

ВЕНЯ. Просто выбросила меня…

ЛИДА. Теперь ты со мной. Ты же знаешь, что я никогда тебя не предам?

Веня смотрит счастливыми осоловевшими глазами на Лиду.

ВЕНЯ. Конечно. Я всегда это знал. Просто боялся признаться.

ЛИДА. Но теперь у нас всё будет хорошо?

ВЕНЯ. Конечно.

ЛИДА. Скажи это.

ВЕНЯ. Теперь у нас всё будет хорошо.

ЛИДА. Я это чувствую. Ты чувствуешь?

ВЕНЯ. Да.

ЛИДА. Поцелуешь меня?

ВЕНЯ (улыбается). Как раз собирался.

Лида смеётся, Веня целует её, ложится ей на грудь, она гладит его по голове.

ЛИДА. Я в тринадцать лет тоже заболела. Точнее… Я никому об этом не рассказывала, это мой единственный секрет. Я хочу тебе рассказать…

ВЕНЯ. Конечно, я слушаю.

ЛИДА. В общем… У меня типа… Голова болела сильно. Но врачи никак не могли поставить диагноз… А знаешь почему?.. Потому что… я… не болела… Я симулировала типа…

ВЕНЯ (после паузы). Продолжай. Я тут.

ЛИДА. Короче, я притворялась, чтобы в школу не ходить… В начале года поняла, что можно градусник к батарее приложить — и так «проболела» недельку. Потом спалилась — и тогда сказала, что просто головные боли… Ты слушаешь?

ВЕНЯ. Очень внимательно.

ЛИДА. Ну, и это всё слишком далеко зашло. Я не делала домашку — только смотрела мультики — и в какой-то момент поняла, что выйти в школу уже не вариант. Не нагоню. Пришлось продолжать симулировать…. А мама места себе не находила, таскала меня по врачам, по бабкам… И ничего не помогало… Она говорит, за год постарела лет на десять.

ВЕНЯ. Это год продолжалось?

ЛИДА. Да… И, представляешь, я в итоге умудрилась сдать экзамены экстернатом и не остаться на второй год!

ВЕНЯ. Ты моя умничка. Я тебе говорил?

ЛИДА. Я не об этом… Я об этом вранье… Не могу забыть, как мама переживала… Она правда переживала… Представь, что твой ребенок болеет, чуть ли не умирает, а ты ничего не можешь сделать. Это же ад… Не могу себя за это простить… (Пауза). Может, я поэтому от них и уехала… Из-за этой вины… Всё время чувствую, будто должна ей что-то… Будто несу ответственность за ее счастье… (Пауза). Но я не вывожу, понимаешь… Не вывожу просто…

ВЕНЯ. Понимаю… Но и ты должна понять — ты же ребенком была…

ЛИДА. Ну какой ребенок? Тринадцать лет.

ВЕНЯ. Переходный возраст. Наверно, трудно восприняла…

ЛИДА (смеется). Ага, год отказывалась носить лифчик.

ВЕНЯ (гладит ее по груди). А вот это решение я как раз поддерживаю.

ЛИДА. Думаешь, я ужасный человек?

ВЕНЯ. Думаю, ты прекрасный человек. Самый прекрасный из всех.

ЛИДА. Но я причинила ей столько боли…

ВЕНЯ. Ты не осознавала этого. Ты ни в чем не виновата. Слышишь?

ЛИДА. Правда?

ВЕНЯ. Правда.

ЛИДА. Я никому никогда об этом не говорила. Боялась, если скажу, мне скажут, что я ужасный человек. Как можно так поступать с родителями…

ВЕНЯ. Ну, видишь, рассказала — и ничего не случилось. Я даже рад, что рассказала. Мы теперь еще ближе стали.

ЛИДА. И теперь всё у нас будет хорошо?

ВЕНЯ. И теперь всё у нас будет хорошо.

ЛИДА. Будешь меня обнимать?

ВЕНЯ. Конечно! (Лида и Веня ложатся в позу «ложки» — Веня обнимает ее сзади). Мне нужен только один человек. И это ты. Мне кажется… даже если мы когда-нибудь расстанемся… я всегда буду любить тебя.

ЛИДА. Правда?

ВЕНЯ. Правда.

ЛИДА. Но мы же теперь не расстанемся?

ВЕНЯ. Теперь нет. Мы теперь всё поняли. Поняли, что идеально подходим друг другу.

Простынь, на которой лежат Лида и Веня, накрывает их — пеленает обнявшихся, как сиамских близнецов.

ЛИДА. Как ложечки из «Икеи»?

ВЕНЯ. Как ложечки из «Икеи».

ЛИДА. Как Рик и Морти?

ВЕНЯ. Как Рик и Морти.

ЛИДА. Как Тринидад и Тобаго?

ВЕНЯ. Ага.

ЛИДА. Как брат и сестра?

ВЕНЯ. Да.

1 января. Утро

В комнате сумрачно. Свечи потушены, еда не убрана, под столом четыре бутылки из-под шампанского. На елке мигает гирлянда — дали электричество. Веня одевается. Просыпается Лида.

ЛИДА (сонно). Котик, ты куда?

ВЕНЯ. На работу.

ЛИДА. В смысле? Сколько времени-то? (Нащупывает смартфон рядом с кроватью, смотрит на экран). Вень, пол-одиннадцатого, куда ты собрался?

ВЕНЯ. Сказал же, на работу.

ЛИДА. Какая работа первого января?

ВЕНЯ. Та, которую люди работают.

ЛИДА. Вень, ну подожди. Ты чего? А как же завтрак, поваляться? Никуда работа не денется…

ВЕНЯ. Ты правда думаешь, что я после всего хочу туда переться? Александр попросил.

ЛИДА. Ну ты скажи ему… что как бы… сегодня выходной.

ВЕНЯ. Мы опять всё сначала будем проходить?

ЛИДА. Мы же… уже всё решили.

ВЕНЯ. Но ты начинаешь…

ЛИДА. Я не понимаю… Вчера… То есть ночью… Мы же всё проговорили…

ВЕНЯ. Только на тебя по ходу разговоры не действуют… (Заканчивает одеваться, забирает телефон, направляется к выходу).

ЛИДА. Веня!

ВЕНЯ. Ну что?

ЛИДА. Объясни, что происходит…

ВЕНЯ. Да отхода, блядь. Непонятно, что ли? (Уходит в прихожую).

ЛИДА (за ним). Ну ты вернешься?

ВЕНЯ. Я, наверное, домой поеду. Дико устал…

ЛИДА. А как же мы?

ВЕНЯ. А что мы?

ЛИДА (начинает плакать). Блядь, ну на хера ты так? Ты всё испортил!

ВЕНЯ. О, песня про мочало. Спасибо, с меня хватит. (Уходит, громко хлопнув дверью).

Лида продолжает плакать, оседает на пол. Истерически рыдает. Затем долго смотрит на елку. Подходит к ней, начинает срывать игрушки. Движения ее становятся всё более яростными — она пытается отломать ветви. Тонкие ветки поддаются, а толстые нет — Лида бежит к кровати, хватает проволочную пилу и остервенело разделывает дерево.

На заднем плане появляются Мама, Веня и Миша. Они стоят шеренгой и по очереди произносят фразы из гадания: «Любит — не любит — плюнет — поцелует — к сердцу прижмет — к черту пошлет». С каждой законченной цепочкой слов шеренга делает шаг вперед — по направлению к Лиде.